Рубикон - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 39

— Ларис, если дело только в том, что тебе нужно скрасить одиночество, то, думаю, скоро здесь будет довольно людно. Уверен, парни захотят остаться и в холостяках не задержатся. Будут у нас соседи, а у тебя товарки.

— Уже придумал, как ребят оставишь. — Не вопрос, видит, что он что-то задумал.

— Ну что их ждет там, дома? А тут столько всего интересного. Заметила, как они в твой кухонный нож вцепились, а там еще чего рассмотрят, так что, скорее всего, захотят переселиться, хотя бы ради того, чтобы иметь такие же вещи.

— Может, захотят, а может, и нет, а Сайна уже готова, и Рохт противиться не станет. Ему захочется тебя привязать к их роду, а что может быть крепче родственных уз? Опять же беременная она. Ты позволишь, чтобы твой ребенок рос безотцовщиной? Ладно, не грузись, папаша, никто не собирается тянуть с тебя алименты. Просто подумай над этим.

Ага. Сказала и отвернулась, а ему ломать голову. Ведь не все так просто. Рохт, конечно, не станет противиться, еще и приданое в виде рула со всем имуществом подгонит. Потому как Сайна — это лишний рот, которая к тому же вскоре произведет еще одного едока. Понятное дело, что он даже не поморщится и будет содержать всех, будет рвать жилы, ради того чтобы возродить былое величие своего рода. Но зачем, если часть нагрузки можно скинуть с плеч, да еще и покрепче привязать к себе соседа, с которого очень даже можно поиметь кое-какую пользу. Мужик он прозорливый, это видно сразу, поэтому в его расчетах на будущее можно не сомневаться.

Кстати, рул — вещь далеко не дешевая по местным меркам. Ты поди набей животных, выделай шкуры, мало на сам шатер, так еще и вовнутрь, чтобы не располагаться на сырой земле. А у них тут даже луков нет — своих зобов только из засады могут бить или отбив часть стада и загнав их на охотников: лошадей-то тоже нет.

Но ведь тут какое дело. Рохт с себя обязанности по содержанию родственницы снимет, не вопрос, но тогда уж ее нужно будет содержать Дмитрию. Поди прокорми шесть проглотов. Почему шесть? А щенки. Эти паразиты очень скоро подрастут, и жрать они будут — что взрослый мужик.

А вот с вопросом пропитания уже наметились кое-какие проблемы. Лес, что вначале так щедро делился с ними своими богатствами, все чаще начал крутить фиги. Разогнали они дичь своими ружьями. Так что со свежатинкой проблемы наметились. Все дальше приходится отходить от лагеря, и все больше налегать на рыбную диету.

С другой стороны, можно и поохотиться, только времени это занимает много, а нужно доводить до ума стройку. Зимовать, да и вообще проживать, в руле не блажило не только Ларисе, ему как-то тоже хотелось иметь более капитальное жилье — оно так и комфортнее, и надежнее будет. Закрылся на все запоры — и можно спокойно спать, не устраивая никаких караулов. В свете того, что у местных отсутствовала дурная привычка тянуть все, что плохо лежит, особой надобности в сторожах нет. Или все же есть? Что-то он больно расслабился, видя вокруг только идиллию. Да и черт с ними, еще пара-тройка месяцев — и появятся сторожа, покусать не покусают, зато тревогу поднимут однозначно. Не о том речь.

Потом вдруг перед взором предстала Лариса, стоящая на колоде с петлей на шее. От этой картины у него по спине пробежал озноб, а внутренности сжались в тугой холодный комок. Да ну его все на фиг. Мамонта добудем, зиму перезимуем без проблем, а уже на следующий год на огороде вырастет столько картошки, что вопрос с голодом перестанет стоять в принципе. Здесь такой беды, как колорадский жук, не было и в помине, так что, судя по всему, урожай должен быть просто на диво, минимум один к десяти. Если оставить все на семена, то получится даже избыток, ты поди еще обработай тот огород, что получится.

Вновь потянулись однообразные дни, полные трудов и забот. Когда перекрыли крышу, парни отправились на охоту, окончившуюся удачно, но для достижения результата пришлось затратить целый день. Косули и кабанчика должно было хватить надолго, если разумно подходить к вопросу питания и чередовать мясо и рыбу. Им о зимних припасах думать не нужно, так что все нормально.

Мелькнула было мысль о неразумности ставки на мамонта, которого еще предстояло добыть. Глупо делить шкуру неубитого медведя. Хм, вообще-то мамонта. Но, поразмыслив немного, Дмитрий решил, что выхода иного у него просто нет. Так что либо он придумает, как обеспечить припасами и новых друзей, и себя любимого, либо грош ему цена.

Пока Торк и Отта охотились, Дмитрий отправился к Волкам сватать себе суженую. Его не на шутку испугали те мысли о возможном повторе попытки самоубийства Ларисы. Последняя провожала его, будучи в приподнятом настроении, велела не волноваться по ее поводу и не вздумать вернуться одному. А он что, он не против, уже смирился с вопросом многоженства — только бы она улыбалась.

Как Дмитрий и предполагал, вопрос с женитьбой разрешился просто и без затей. Правда, с отбытием пришлось повременить, так как вечером состоялся пир, с танцами и всем полагающимся ритуалом, оказавшимся на диво простым. Молодых посадили за разными столами, а вернее, шкурами, расстеленными на земле, прямо пикник какой-то. Невеста сидела в обществе женщин, жених с мужчинами. Много шутили и смеялись, поочередно высмеивая то его, то Сайну различными солеными шуточками. Вот умеют же веселиться без всяких горячительных, простой и доверчивый народ.

Поочередно выходили танцевать, опять же мужчины и женщины отдельно. Вынужден был принять в этом участие и Дмитрий, старательно копируя движения других, отчего выглядел весьма забавно и вызвал целое море смеха. Больше всех над неловкостью жениха потешался Понк, второй по возрасту охотник, которому едва исполнилось восемнадцать.

Отчего-то у парня сложилось впечатление, что жених полный увалень, и он предложил ему продемонстрировать свою ловкость в поединке. Мол, хотелось бы убедиться, что отдает сестру в руки сильного и ловкого охотника, который сможет о ней позаботиться. Ну-ну, ты просил. И силы и ловкости в парне было ничуть не меньше, чем в недавних соперниках Дмитрия, да только и он сейчас не был утомлен трудным переходом, и навыков у него было куда как больше. Была трудность в том, что бить тут никого нельзя, родня все же, но ничего, управился, и чести не уронил, и никого не покалечил, и уважение к себе вернул. Ну не танцор жених, но охотник не из последних, настоящий победитель бархи.

Потом новобрачных заставили раздеться и предстать перед родичами в чем мать родила. Нужно же убедиться, что у них все причиндалы для продолжения рода на месте. Тот факт, что невеста как бы уже тяжелая и, кстати заметить, от жениха, никого не интересовал. Положено — и все тут. Мало, что рассмотрели, так еще и ощупали с головы до ног, чем ввергли Дмитрия в краску. После этого на ладонях сделали неглубокие надрезы и приложили друг к другу, смешивая кровь. В конце ритуала на них накинули одеяло из волчьей шкуры, для чего им пришлось обняться. Так в объятиях их и препроводили в подготовленный рул. После чего родичи сели вокруг шатра и стали распевать свои незатейливые песни. Ну а они под эти песни… Понятно, в общем.

Утром их погрузили на лодку, куда упаковали и тот самый рул, в котором они провели ночь. Щедрое приданое, но с жилплощадью в роду наметился большой переизбыток, так что ничего удивительного. Тут Кощеев, чахнущих над златом, нет.

Лариса встретила молодых с распростертыми объятиями, и празднество продолжилось уже в новом составе. Правда, обошлось без церемонии бракосочетания, а вот парни не скрывали своего удовольствия от произошедшего. Их никто не отделял и принимали за своих, иначе им за пиршественным столом не место. Одно дело прием пищи, совсем иное — участие в празднестве.

На следующий день зарядил нудный дождь, что обещало затянуться надолго. Дмитрий только порадовался тому, что они успели сладить крышу. Заодно проверят, как уложили кровлю, но нигде не протекало, нормально получилось.

Классическую русскую печь сложили за два дня. Не сказать что его новым знакомым было скучно — ведь пришлось изрядно потрудиться, — но сам процесс не мог их не заинтересовать. Ничего подобного они раньше не видели. С другой стороны, им это немного не нравилось. У них не было принято прятать огонь: тот должен был гореть открыто, благословляя своим светом и теплом жилище и всех, кто был рядом. Но Дмитрий предпочел не обращать на это внимания, заявив, что у их народа печь сродни матери, которая и обогреет и накормит. Одним словом, нашел кое-какое объяснение, — хотя и не добился одобрения, ну хоть за оружие не стали хвататься, и то ладно.