Тайна стоит жизни - Фаткудинов Зуфар Максумович - Страница 32

Майора удивила эта огромная сумма, и он вспомнил рассказ Бажанова. «Не зря, значит, родитель поручика Шергина говорил о колоссальных богатствах отца Викентия. Но куда исчезли эти деньги? В графе расходов книги значилось, что вся сумма снята первого августа 1914 года, то есть в первый же день начала первой мировой войны. Отец Викентий не без оснований решил снять деньги; он понимал, что война с ее неожиданными поворотами могла лишить его состояния. Он боялся колоссальной инфляции и в связи с этим возможного решения правительства „заморозить“ вклад либо запретить производить расчеты золотом. А замена золота бумажными купюрами в военное время, он понимал, равносильна разорению».

«Да, хитрая была бестия, — подумал Стеклов. — Но куда такую сумму спрячешь? Только по весу золотые монеты потянут на несколько сот килограммов. Тайник нужен огромный. Одному ему не под силу было перенести такую ношу и спрятать где-то. Но кому он мог доверить тайну? Пожалуй, только детям. Не эти ли ценности имел в виду атаман Мефодий, когда рассказывал Шергину о тайне перстня? Но каким образом перстень связан с тайником? А может, отец Викентий успел переправить золото за границу?

Обирал безбожно прихожан этот поп Викентий, а то откуда ж такие громадные деньги? — размышлял Стеклов. — Это золото, что припрятано им, омыто слезами тысяч обманутых простых людей и принадлежит народу».

Тут он вспомнил, как дед его рассказывал о неслыханной жадности настоятеля монастыря, в то время еще молодого отца Викентия. Он обирал даже монахов, экономил на их питании. «А ворованную деньгу, — говорил дед, — прячет в божьем храме и греха не боится. Вот ведь окаянный какой».

«А не там ли спрятал этот поп присвоенные миллионы? — подумал Стеклов. — Вообще-то, более надежного места не придумаешь».

И снова на пути его мыслей, как непреодолимый горный перевал, встал Волжский монастырь. «Не монастырь, а гордиев узел. В конце-концов должен же быть найден путь к монастырю. Неужели мне не хватит жизни для этого? Взять бы экскаватор и перекопать там все. Ан нет, нельзя: памятник архитектуры. Стало быть, дорогой Петр Прохорович, — сказал он сам себе, — надо искать другой путь. Но какой?»

Глава XV

По прибытии в Святовск Закиров направился в поселковый Совет — там должен был встретиться с оперуполномоченными Денисовым и Измайловым, недавно перешедшим из милиции. Оба сотрудника НКВД несколько дней работали в поселке: просмотрели личные дела работников кирпичного завода, посетили местное пошивочное ателье, магазины, а также лиц, отбывавших наказание. Установили дежурство в магазинах — полагали: Фролов должен заявиться за продуктами, но тот упорно не появлялся.

Похоже было, что Фролов, как сурок, впал в дрему и на свет появляется крайне редко, только по необходимости. Возможно, продукты ему кто-то носит на дом. Но кто? Не сомневались в одном — он живет у какой-то женщины. По справке паспортного стола, в поселке проживало около двухсот одиноких женщин; из них в возрасте до сорока лет и имеющие свои комнаты или дома — около трех десятков человек.

В тот же день сотрудники НКВД под видом пожарных инспекторов вместе с председателем поссовета обошли интересующие дома. Но это ничего не дало.

— А может, — засомневался Измайлов, — он живет где-нибудь в другом месте и поплевывает в потолок?

Его поддержал и Денисов.

— Здесь он, ребята, здесь, — уверял их Закиров. — Автобусные билеты об этом говорят. Да и после убийства Севчука нырнул сюда. Не сомневаюсь, он вернулся в Святовск и после наскока на жилище Ахматова. И запомните оба: будем караулить этого мерзавца здесь до тех пор, пока не поймаем! — И уже раздраженно: — Думайте, думайте, шайтан задери!

На следующий день контрразведчики снова установили наблюдение за магазинами. Закиров курсировал между автобусной остановкой и пристанью.

К полудню небо заволокло тучами. Подул прохладный северный ветер, и волны чаще начали набегать на крутой, обрывистый берег, издавая почти непрерывный шум. Пристань чуть покачивало, словно люльку. Пошел мелкий дождик.

В пустом зале ожидания пристани Закиров остановился у окна. «С какого же конца искать теперь этого Фролова? — постоянно преследовала его мысль. — Остается один активный ход: показать фотографию преступника работникам магазинов и ателье». Но следователь понимал: шансов мало — на фотографии семилетней давности преступник изображен без волос, что сильно меняет внешность. Если же и это не поможет — остается только ждать, надеяться на случай.

«Неужели он живет один? Нет, это, пожалуй, исключается: иначе бы уже появился у магазина... Значит, замешана все-таки женщина... Одиноких вроде „просмотрели“. Неужели пригрелся у какой-нибудь замужней, муж которой длительно отсутствует? А что, идея! — встрепенулся Закиров, глядевший отсутствующим взглядом на поверхность воды, покрытую бесчисленными ровными дождевыми кругами. — Такие случаи редкость, но бывают».

Он торопливо зашагал в отделение милиции, решил выяснить: у кого из женщин муж отбывает наказание. По дороге завернул к магазину. Подошел к лейтенанту Денисову. Судя по его лицу, ничего нового.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился он к Закирову, — а Космач курит?

— Курил. Сейчас не знаю.

— Вряд ли он бросил. У меня одна мыслишка возникла.

— Давай, Коля, — торопливо сказал Ильдар.

— Нужно у продавца выяснить: кто из женщин покупает папиросы.

— Так, — думая о чем-то своем, проговорил Закиров. — Что дальше?

— Ведь курящих женщин в таких маленьких населенных пунктах мало, в отличие от городов...

— Это верно, но зато курящих мужей, которым покупают курево любящие жены, предостаточно. А вообще-то... — Закиров очнулся от своих мыслей, полностью владевших им, — вообще-то, верная идея! Ведь местные жители хорошо знают друг друга. И если кто-то вдруг начинает регулярно покупать табак или водку — это не остается незамеченным. Тем более, когда речь идет о женщине одинокой или оставшейся на время без мужа.

Лейтенант обрадовался, что нашел единомышленника:

— Я об этом как раз и думал.

— В общем — действуйте с Измайловым, а я сейчас сбегаю в отделение, справочку одну надо навести.

Денисов торопливо направился было к магазину, но Закиров остановил его:

— Вот что еще. Если произойдет осечка, покажи продавцу фотографию Фролова. Понял?

— Да.

— Ну, давай.

Отделение милиции, насчитывающее четыре человека, находилось неподалеку от магазина. У пожилого седоусого сержанта, на котором форма висела как на палке, узнал, что год назад были осуждены за хулиганство двое с кирпичного завода. Один из них — Васька Топтыгин — женился за несколько месяцев до приключившейся с ним оказии. И сейчас пребывает в воркутинских краях. Брак их не расторгнут. Жена его проживает по Гражданской, 7. По словам сержанта, ей было не более двадцати пяти, а по внешнему виду очень хороша. Зовут ее Зинаидой.

Закирова заинтересовало: откуда он так хорошо ее знает.

— Она что, вам знакома?

— Ну, кто же ее не знает? Она продавцом в магазине работает.

— Вот как? — привстал со стула контрразведчик. — В каком?

— А вот он, магазин-то, — махнул сержант рукой в сторону окна, рядом с прудом.

Закиров стремглав бросился к выходу. Сержант с удивлением смотрел ему вслед, ничего не понимая.

Было ровно час дня. Закиров боялся опоздать: магазин закрывался на обед. Надо было во что бы то ни стало не упустить из поля зрения продавщицу Топтыгину. В том, что Денисов и Измайлов ушли от нее ни с чем, он не сомневался. По его расчету, Топтыгина сейчас же поспешит домой, если, конечно, Фролов прячется у нее. Фролов — прожженный преступник, сообразит что к чему, и тогда — ищи ветра в поле.

Закиров примчался к магазину. На двери висел замок. Он суетливо покрутился: не было ни продавца, ни ребят. Побежал к ближайшему переулку. «Где же эта чертова улица?» Рядом — ни души. Не у кого спросить, попрятались от дождя. Закиров постучал в окно ближайшего дома, выглянула рыжеволосая девочка. У нее узнал, где находится Гражданская улица.