Крысиный Вор - Орлов Антон - Страница 73

– Теплая одежда. Не выходите из дома без шубы или мехового манто.

– Уф, спасибо! Уж я приму к сведению ваш совет, не сомневайтесь… А выпить в обед наперсточек сладкого винца и хоть по одной конфетке в день – с этого мне худа не будет?

От такого наглого вранья – «по одной», как же! – лекарка возмущенно поперхнулась.

– Не стоит. Вам это в ближайшие несколько месяцев не полезно, госпожа Зинта подтвердит.

Его голос звучал невесело, а в глазах сквозило такое выражение, словно ему только что шепнули на ухо что-то страшное и сейчас он прикладывает усилия, чтобы отойти от этого, но пока не отошел.

Зинта утащила его в другую комнату – под предлогом, что ей тоже надо по своим женским делам посоветоваться, – и там тихонько спросила:

– В чем дело? Я же, глядя на вас, понимаю… Она все-таки совсем замерзнет?

– Не обязательно. Там развилка. В одном варианте она лежит в снегу, легко одетая, – тогда замерзнет, в другом тоже в снегу, но закутанная в меха, тогда останется жива. Со вторым вариантом как-то слабо и непонятно, там еще накладывается чья-то другая перекрестная развилка, но есть некоторая вероятность, что он перевесит. Я еще немного дальше заглянул…

Он умолк. В окно сочились ранние синевато-серые сумерки, и поди разбери в таком полусвете, побледнел рыжий еще больше или нет.

– Что там было? – требовательно прошептала Зинта. – Что-то плохое? Можете мне сказать, я лекарка.

– Большая, роскошно обставленная комната, за аркой виднелся дворик с фонтаном и розами. Там была Нинодия и две смуглые черноволосые девушки. Как будто служанки, они вели себя с ней приветливо и уважительно. И еще там стояла детская колыбель. Нинодия из нее достала… – он запнулся, – какого-то маленького зверька – вроде бы щенка, серенького такого, с острой мордочкой. Похоже, довольно высока вероятность, что ребенка она все-таки потеряет, и это повлияет на ее рассудок.

– Но ведь щенок мог забраться в колыбель, пока ребенок был в другом месте…

– Да, но Нинодия носила его на руках, баюкала и называла своей самой лучшей на свете доченькой. Я попытался увидеть, как ей этого избежать, но там получается своего рода петля: вероятность с этим эпизодом не осуществится, если госпожа Булонг умрет в сугробе. Мои прогнозы – восемь из десяти. Остается два из десяти, что ничего этого не случится, а будет что-то другое. Эдмар рассказывал, что, когда мы с ним встречались раньше, я однажды предсказал, что он скоро погибнет и мы больше не увидимся, а потом оказалось, что я наполовину ошибся. Я этого не помню, но, может, и правда так было. Хорошо бы я и здесь ошибался…

В гостиную они вернулись в похоронном настроении. Хантре с Фингером вскоре засобирались и уехали, потом и Нинодия отправилась восвояси. Зинта, отговорившись усталостью, закрылась у себя в комнате и сначала всплакнула, потом эгоистично порадовалась тому, что ей видящий ничего плохого не напророчил. А потом решила, что, как бы там ни было, она должна заниматься своим делом – это ее скромный способ повлиять на вероятности, чтобы те развивались в хорошую сторону.

«Шайвелат» выглядела несерьезно и самую малость страшновато: выточенная из темного дерева куколка с бельмами навыкате. Ее глаза – пара крохотных белых шариков – были сделаны из олосохарского жемчуга, который созревает в наростах на шкурах пустынных рептилий. Дирвен высмотрел этот амулет в лавке на Кирпичном рынке.

Куколка предупреждала о том, что Глодия рядом, а то Щука взяла в привычку за ним шпионить. Что она рассчитывала подглядеть, одни крухутаки знают, а скажешь ей, застукав, что любопытной гусыне нос прищемили – только фыркает и ухмыляется. Дирвена это раздражало, тем более что играть в прятки она умела. Ха, зато теперь у него преимущество! Жаль, что на Щуку-мамашу и младшую сестру Глодии Салинсу «Шайвелат» не реагирует: она сообщает своему хозяину лишь о тех женщинах, с которыми он хоть однажды переспал.

У них вся семейка до жути любопытная. Правда, Глодия оказалась не такой кошмарной женой, как он вначале думал. Ну, вернее, не во всем кошмарной, обнаружилось у нее одно неожиданное достоинство, поэтому дома он все-таки появлялся.

Щука его хотела. По-настоящему хотела, а не лицемерила, как те шлюхи, которые притворялись, отрабатывая гонорар, а после болтали о Дирвене всякие гадости. Глодия, кто бы мог подумать, оказалась страстная и ого-го какая темпераментная! И вовсе это неправда, что он не способен доставить женщине удовольствие. Еще как способен, ей же нравится! Эх, была бы она красивой… Но чего нет, того нет. Зато ночи с визжащей и задыхающейся, ошалевшей от вожделения Щукой придавали ему уверенности в себе: как будто он обрел что-то важное, чего раньше у него не было. Постоянно терпеть ее рядом – лучше повеситься, но навещать время от времени в самый раз.

Иногда «Шайвелат» поднимала ложную тревогу, обычно это случалось вблизи дорогих борделей, которые обслуживали Ложу, или когда проезжал мимо экипаж с продажной дамочкой. До него не сразу дошло, в чем дело. Вначале думал, что Глодия совсем сдурела и выслеживает его, даже когда он в городе на заданиях, а потом понял, что амулет срабатывает из-за присутствия какой-нибудь знакомой ему крали. Полезная оказалась штучка.

Выйдя из ресторана «Морской шоколад», он уловил предупреждающий импульс и фыркнул. Ну, что у него может быть общего с этой девицей в порыжело-черном пальтишке и поношенном капоре? Пожалуй, хорошенькая, но выражение лица наводит на мысли о пересушенных сухарях. О таких говорят: опрятная бедность. На локте у нее висела корзинка, словно у уличной торговки или отправившейся за покупками прислуги.

Она повернула к черному ходу ресторана, а Дирвен снова фыркнул: «Шайвелат» считает, что он с ней переспал. Да он ее в первый раз видит! Хотя… Когда это артефакты его обманывали – его, Дирвена Корица, повелителя амулетов?

Одна из «Заповедей амулетчика» гласит: «Если глаза видят одно, а твои амулеты подсказывают другое – доверяй амулетам, а не глазам».

Значит, он эту Засушенную Печеньку и правда когда-то поимел. Может, ее из борделя выгнали – например, за то, что клиентам угодить не умела? Ничего удивительного…

Дирвен решил еще раз на нее глянуть, когда пойдет обратно. Повадками напоминает разносчицу – долго ждать не придется.

И спешить некуда. Перед тем как пообедать в ресторане, он зачистил особняк одного придворного вельможи от наводящих порчу артефактов и нового задания пока не получил. Когда еще выпадет случай прошвырнуться по городу без сопровождения и чтобы никто не пялился: сам-то ты знаешь о своем могуществе, а прохожим невдомек. Лояльный к Ложе придворный завернул против своих недругов встречную интригу и попросил, чтобы амулетчика к нему прислали инкогнито: пусть враги останутся в неведении. Внешность Дирвена изменили с помощью чар, и у него в запасе еще около двух часов этого маскарада. Вот он и погуляет, если опять куда-нибудь не пошлют.

Девушка и впрямь спустя четверть часа вышла на улицу. Обогнув парня перед дверью «Морского шоколада», бросила искоса быстрый взгляд – скорее испытующий, чем кокетливый. Дирвен исхитрился заглянуть к ней в корзину: там лежали набухшие матерчатые мешочки, с виду влажные, кое-где к ним пристали чаинки, и пахнуло оттуда чайной заваркой.

Нацепив на лицо выражение фланирующего бездельника, он направился следом за ней. Знакомые глаза. И в ее движениях, во всей повадке сквозило что-то знакомое. Может, кто из Ложи? Под личиной, как и он сам… Попробовал осторожно, не обнаруживая себя, проверить ее на магию – и сразу почувствовал амулеты. Не меньше дюжины, в том числе боевые.

Дирвен про себя потрясенно выругался. Хенгеда, вот кто это! Ну, точно ведь Хенгеда! Опять эта гадина здесь… Уж теперь он отыграется. Проследит за ней, пошлет мыслевесть в Ложу, и подлую дрянь арестуют.

Он ухмыльнулся, но тут же спохватился, приотстал и скорчил рассеянную мину. А то, если шлепать по снежной слякоти по пятам за барышней, злорадно ухмыляясь, какие-нибудь придурки могут подумать, что у него на уме недоброе, хотя на самом деле он шпионку ловит.