Крысиный Вор - Орлов Антон - Страница 20

– Я?! – обескураженно переспросил маленький гнупи.

Остальные захихикали:

– Шнырь у нас пуганый и чокнутый!

– От экзорцистов еле ноги унес, с тех пор боится и дворника с метлой, и кухарки со скалкой!

– Вечно опасности там и сям высматривает, вместо того чтобы вовсю веселиться!

– Вот именно, – одобрительно произнес господин. – Мне для Крысиного Вора как раз такой соглядатай и нужен. Шнырь, если заметишь, что ему что-то угрожает – будешь сразу докладывать мне, понял?

– Понял, – буркнул Шнырь. – Он, значит, моей крыской беззаконно распорядился, а я его охраняй?

– А разве ты не хочешь ему отомстить? – вкрадчиво поинтересовался Тейзург.

– Хочу, – проворчал гнупи. – Но то отомстить, а то охранять подлюгу…

– Шнырь, люди очень не любят, когда за ними шпионят. Особенно этот, он весьма свободолюбив. Представь, как он разозлится, если узнает, что ты за ним наблюдаешь… Но он не узнает, о скрывающих чарах я позабочусь, а ты будешь день за днем наслаждаться изысканной местью: шпионить за ним – и доносить мне. Поверь, это будет лакомство слаще сливок, хотя сливки ты тоже будешь регулярно получать за свое усердие. Что на это скажешь?

– Я понял, господин. – Глаза новоиспеченного соглядатая так и засветились нехорошим энтузиазмом – словно вспыхнули два фонарика. – Я не подведу! Уж я Крысиному Вору отплачу, ни один его шаг от меня не укроется…

– Это отродье Хиалы прислало нам официальную претензию, составленную с отменным знанием судебной казуистики, ни к одной мелочи не придерешься. Вымогает компенсацию за побои и за оскорбление, причиненное его блистательной персоне людьми Ложи. Оценил свой ущерб в такую сумму, что впору хвататься за сердечные пилюли, а в конце любезно добавил, что согласен вместо денег принять в собственность магический артефакт – список того, что могло бы его заинтересовать, прилагается. Губа не дура. Что с этим безобразием делать, ума не приложу. Сокровенный Круг полагает, что это я должен что-то сделать.

Шеро Крелдон досадливо вздохнул и взялся за кружку шоколада.

– Наши люди и в самом деле его избили? – с недоверчивым восхищением уточнил Орвехт.

– Не его. К сожалению. Напали на некого Хантре Кайдо, его наемника. Это тот самый рыжий, который отличился на Кирпичном рынке. Стало быть, вот на кого он работает. Впору бы душевно поблагодарить их за ужасательницу, а тут случился этакий конфуз.

– Его пытались взять и переусердствовали?

– Если бы. Тогда обошлось бы официальными извинениями: производили задержание с целью установления личности, применили силу сверх меры, но вы, коллеги, должны нас понять – как обычно в таких случаях. Нет ведь! Имела место уличная потасовка самого дурного пошиба, и не где-нибудь, а на бульваре Шляпных Роз, в двух шагах от ляранского представительства, будь оно неладно. Ох, получит Дирвен нагоняй…

– Опять Дирвен?

– Подраться ему приспичило, он и давай задираться к Тейзургову наемнику, тот в долгу не остался. Сцепились врукопашную, без магии, как пьяная солдатня в трактире. К тому времени, как подоспели наши люди, которые по всему городу искали этого Кайдо, парни успели друг дружке рожи расквасить. Коллега Тейзург выскочил на улицу и разнял их. Хотел бы я посмотреть, какое при этом было выражение на его холеной физиономии. Мне сразу же прислали рапорт мыслевестью, а позже посыльный доставил претензию от князя Ляраны. На сиянской голубой бумаге с водяными знаками, с тремя печатями на витых шнурках протокольной длины – официальней некуда. Мол, ваш первый амулетчик напал с кулаками на моего наемника, я оскорблен и взываю к справедливости, ежели она в Ларвезе еще осталась, отдайте мне за это какой-нибудь ценный артефакт. Окаянец бесстыжий.

Маг-безопасник снова взялся за кружку. Суно тоже отпил горького темного шоколада, сдобренного сурийским перцем. Он успел вздремнуть, но по-настоящему не выспался. Разбудила его мыслевесть от Шеро, сообщившего о скором визите. Здесь они могли потолковать без риска, что к ним подберется кто-нибудь любопытный, в то время как в резиденции Светлейшей Ложи таких гарантий не было. У себя дома Орвехт сам сплел защиту и полностью ее контролировал, а там такая концентрация магических потоков и завихрений, такая уйма волшебных артефактов – недолго проглядеть какую-нибудь мелочь. Интригующие маги пользовались этим и вовсю друг за другом шпионили с переменным успехом, а мой дом – моя цитадель. Впрочем, воспитанница Суно, по происхождению олосохарская ведьма, однажды все равно исхитрилась подслушать его разговор с коллегами, применив какие-то свои штучки. В результате все вышло к лучшему, но после этого он с особым тщанием доработал и усовершенствовал свою домашнюю охранную паутину.

– Суно, отправь к нему Зинту, пусть постарается его урезонить. Где она?

– Где-то носится по милосердным делам, угодным Тавше.

Три с половиной года назад Зинта нашла и выходила Тейзурга, в ту пору – юного мага-возвратника, не подозревающего о своем истинном могуществе, заброшенного в Сонхи из чужого мира и вдобавок жестоко израненного. Когда ему подошло время отправляться в Накопитель, она же предупредила его о неведомой для непосвященных опасности, и они вместе сбежали из Молоны в Ларвезу. Превеликое счастье, за которое Суно не уставал благодарить богов: любовниками эти двое так и не стали, не сложилось, и теперь Зинта живет с ним. Он бы хоть завтра на ней женился, – тем более что с месяц назад для этого наметился еще один важный повод, – но в Молоне у лекарки остался неразведенный муж. Хвала богам, что по ларвезийским законам за женщиной в таких случаях признается де-факто статус официальной сожительницы, и ребенок будет считаться законнорожденным.

Зинта была единственной, кого коллега Эдмар, возможно, послушает. Хорошо, что этот шельмец хотя бы добра не забывает.

Орвехт послал ей мыслевесть: «Когда вернешься домой? А то здесь у Шеро к тебе дело».

Та ответила, что занята, и справилась, не случалось ли ему сегодня по дороге с вокзала приметить в городе рыжего парня, а дальше последовал точь-в-точь словесный портрет Кайдо.

«Судя по всему, это новый наемник коллеги Эдмара. Боевой маг, его зовут Хантре Кайдо. Сам я его не видел, но слышал о нем. Как освободишься, иди домой, Шеро хочет с тобой поговорить».

«Потом, сначала мне к Эдмару надо!»

Больше лекарка на мыслевести не отзывалась, лишь один раз от нее донеслось: «Мне сейчас некогда!»

Наконец-то узнала, где его искать. Могла бы сразу догадаться. Или сразу спросить у Суно.

Улицы кутались в зимние сумерки, словно в тяжелую мохнатую шубу. Зинта изо всех сил спешила в желтом сиянии фонарей и осторожно пробиралась по гололеду в глухих закоулках, где освещенные окна казались развешанным во мраке театральным реквизитом наступающей ночи, а не принадлежностью человеческого жилья. Напрямик, чтобы срезать путь. Перейти на «летящий шаг» не рискнула: просто упасть не страшно – она сама себя подлечит силой Тавше, но в потемках недолго на что-нибудь налететь и расшибиться.

За полтора года она здесь освоилась и неплохо изучила многие районы Аленды. Как выяснилось, ей недолго найти общий язык с незнакомым прежде городом, а ведь когда-то боялась высунуть нос из захолустной Апны, несмотря на свои мечты о путешествиях.

Поскорей добраться до поганца Эдмара. Вернее, до его гостя. Хантре Кайдо, ага. Как бы не так.

Очень плохо, что он получил чужое имя взамен своего: это закрепит те чары, которые на него наведены. Но, может, еще получится все исправить? Кстати вспомнилась старая сказка, в которой утверждалось, что, если сказать околдованному его настоящее имя до полуночи после того, как его нарекли по-другому, он очнется, а если потом – будет уже поздно.

– Госпожа лекарка, посветить вам? – окликнул сипловато-звонкий голос.

Вечерница с фонарем в виде совы. То ли совсем юная, но уже битая жизнью и знакомая с пороками девчонка, то ли женщина средних лет, сохранившая подростковый задор, несмотря на все пинки судьбы. Нахальное обветренное лицо с заедами в углах губ и тенью застарелого синяка под левым глазом. Капор явно из лавки старьевщика, с остатками былой элегантности, сбоку пришит аляповатый матерчатый букетик. Несколько теплых жакетов надеты один на другой, поверх повязана крест-накрест истрепанная клетчатая шаль. Оторва из тех, кто на улицах вечерней Аленды как рыба в воде, такой палец в рот не клади.