Сны богов и монстров - Тейлор Лэйни - Страница 76

И приветствие Иаила было таким же. О, этот булькающий голос. «Племянничек», – тогда он обратился так к Иафету, глупому законному сыну и наследнику Императора. Прямо перед тем, как его зарезать. Сейчас пришел черед Акивы, сразу после шипящего поминальника множества его имен: Истребитель Тварей. Принц Бастардов. Седьмой носитель проклятого имени Акива.

Акива молча слушал и давался диву: это все он? Что имела в виду мать, когда говорила о другой судьбе? Акива – не его истинное имя, это просто еще одна принадлежность Незаконнорожденных, как доспехи или меч? Имя, как и бойцовские навыки, было ему навязано, оно определяло его жизнь и предназначение, и, услышав о том, как отреагировала Фестиваль, он задался вопросом: кто я такой? что я такое?

И первый ответ, который пришел ему в голову, был совсем простым, как просто было то, ради чего они трое пришли сюда, – простым, как его желания.

Я живой.

Он вспомнил. Тренировочный лагерь на мысе Армазин. Спина прижимается к земле, и секира – секира Лираз – почти касается шеи. Тогда он думал, что Кэроу мертва, и считал себя орудием, а жизнь – наполнением тела, которое позволяет это орудие поднимать.

И еще он вспомнил просьбу Кэроу днем раньше, когда они вдвоем оказались вжаты в крошечную душевую кабинку.

– Я не хочу, чтобы ты заледенел, – сказала она тогда. – Я хочу, чтобы ты был… живым.

Она имела в виду нечто большее, чем просто состояние. Кипение эмоций. Страсть.

И как бы его ни звали на самом деле, каково бы ни было его прошлое и происхождение, Акива был жив, жив – и страсть его наполняла. Мечты, мир, ощущение притиснутого к нему тела Кэроу, тот дом, в котором они могли бы жить вместе, как-то, где-то; все перемены, которые они могли бы увидеть – и вызвать в Эреце…

Он был жив – и рассчитывал оставаться в живых. Поэтому, когда дядюшка насмехался, выискивая слабину – ему было недостаточно убить, он желал унизить, – Акива слушал, но сказанное не тронуло его. Бессмысленно угрожать тьмой на рассвете.

– Сегодня мы разрушим проклятие, – сказал Иаил. – Сегодня, наконец, ты умрешь.

Акива качнул головой. Мимоходом задумался, должен ли изображать слабость, которой не испытывает. В купальне Иорама отвратительные высохшие руки давали Доминиону преимущество, необходимое, чтобы подчинить Акиву, Азаила и Лираз. Сегодня дело обстояло иначе. Ни следа слабости. Только зудел рубец у основания шеи, когда его собственная магия сталкивалась с чужой и подавляла ее. Он помнил, как легко пальцы Кэроу коснулись рубца, как ее ладонь прижалась к его сердцу, и магия в его крови не протестовала, и не было слабости, только ласка прикосновения.

Акива видел, как Кэроу борется с ничтожеством и пытается призвать магию. Хотел броситься к ней на помощь, разбить это оплывшее багровое лицо и освободить ее, даже оторвать цепкую руку мерзавца, если потребуется. И загнать существо в угол и допросить как следует. Падший. Что это значит? У него ведь был шанс все это выяснить, а сейчас не время. Кэроу справится.

Перед Акивой стоял его собственный противник.

– Не сегодня, – ответил Акива императору. Это были первые слова, произнесенные им в этой комнате. – Сегодня никто не умрет.

Смех Иаила был таким же мерзким, как всегда.

– Оглянись, племянничек. Чего бы вы ни затевали, пробираясь сегодня к моей постели, – здесь он впервые отвлекся от Акивы и бросил плотоядный взгляд на Кэроу, – а я полагаю, ничего хорошего вы не затевали. – Он помолчал. Улыбнулся. – У меня другие планы.

Он явно любовался собой. Для него эта встреча был продолжением той, в Башне Завоеваний, и самомнение помешало ему заметить, что Акива не дрожит под укусами магии.

– Затевали, – согласился Акива. – Правда, сомневаюсь, что ты догадался.

– Да? – Глумливый смех. – Или ты пришел сюда не за тем, чтобы меня убить?

Он радовался своему вопросу, как хорошей шутке. Зачем, спрашивается, могли они еще заявиться? Акива мягко ответил:

– Нет. Не за тем. Мы пришли попросить тебя забрать Доминион и уйти. Исчезнуть так же, как появились, не пролив крови и не вынеся из этого мира ни предмета. Отправляйтесь домой. Только это, и все.

– И все, да?! – Снова хохот, вокруг летят брызги слюны. – Ты еще что-то требуешь?

– Это просьба. Но я могу и потребовать.

Глаза Иаила сузились, и Акива увидел, как насмешка превращается сначала в недоверие, а потом в опаску. Император заподозрил подвох?

– О чем это ты, ублюдок? – Иаил пытался насмехаться, как прежде. Хотел превратить сказанное в предмет для издевки, но глаза императора забегали и голос выдал неуверенность: – Вас двое против сорока.

Двое. Кэроу он в расчет не принимал. Акива не собирался его поправлять. Это была не единственная ошибка дядюшки, разве что наиболее очевидная.

– Как бы вы ни были сильны, против сорока воинов вам не выстоять.

– Не выстоять, – согласился Акива, вспоминая засаду в Адельфийских горах и как огненные крылья заслонили небо. – Но иногда следует принимать во внимание другие факторы.

Он не ждал, что Иаил поинтересуется, о каких других факторах идет речь. Только дурак задал бы вопрос; какой здесь может быть ответ, кроме практической демонстрации? – а Иаил далеко не дурак. Поэтому, прежде чем император успел отдать своим солдатам приказ об атаке, Акива спросил:

– Ты думал, что снова сможешь застать меня врасплох?

И после этого прозвучало одно слово. Имя, на самом деле, но Иаил этого не знал. И недоуменно нахмурился.

Только на мгновение. А потом наступил черед другим факторам.

61

Супермены поневоле

– Давай не будем спешить, – сказал Мик и повертел в руках монету размером с блюдце. – Что такое самурай, только точно? Наверное, надо это выяснить, прежде чем желать?

– Разумно. – Зузана держала на ладони такую же монету. Та весила даже больше, чем могло показаться, судя по виду. – Пожелаем, а оно превратит нас в двух узкоглазых красавчиков.

Она изобразила азиатский прищур.

– Если я превращусь в японца, ты меня не разлюбишь?

– Разумеется, нет, – успокоил Мик, не моргнув глазом. – Только все-таки, как круто это ни звучит, я толком не знаю, что значит быть самураем. На самом деле нам надо просто надрать им задницу, правильно?

– Ой, только не вот этими словами. А то может получиться неловко. «Не поворачивайтесь к ним спиной, – пропищала она. – Они только этого и ждут».

Когда загадываешь желание, важно не промахнуться с формулировкой. Об этом часто рассказывается в сказках. И даже если Кэроу ни о чем подобном не упоминала, подстраховаться было необходимо. Зузана уже видела скаппи и даже пользовалась ими, но раньше ей не доводилось держать в руках серьезные желания, и вес монеты напугал ее. Что, если она напутает? Это ведь гавриэль. И ошибка может дорого обойтись.

Погоди-ка. Это ведь гавриэль.

Которых в скрипичном футляре Мика набралось четыре штуки.

Футляр сейчас лежал у ног Зузаны. Она до сих пор смотрела с благоговением на Мика, стащившего стратегические запасы прямо из-под носа гадины Эстер. Лапочка. Интересно, старуха уже заметила? Можно себе представить, как она бесится. И месть все равно месть, даже если ты лишен возможности полюбоваться на мучения врага.

Это определенно можно засчитать Мику за задание. Хотя в цифрах они не сходились. Зузана говорила, что нынешний подвиг по крайней мере третий: она учла починку кондиционера в Варзазате. Он утверждал, что кондиционер не в счет – вообще ни разу, поскольку починка была в его собственных интересах, – так что еще одно задание за ним осталось. Сначала Зузана спорила. А потом подумала: что это, выходит, я умоляю его поскорее назначить свадьбу? Хочет еще одно задание – пусть его. Кроме того, сейчас не до глупых споров: небо было угрожающе пустым, а телефон молчал. И что делать, непонятно. Даже если у них появится способность к полету и умение драться, поможет ли это? Что им по силу сделать такого, чего не смогли Акива, Вирко и Кэроу? Зузана сомневалась, что реализованное желание стать мастером единоборств и великим стратегом будет хорошим подспорьем.