Сны богов и монстров - Тейлор Лэйни - Страница 74

– Она позволила мне взять скрипку.

Мик пожал плечами, по-прежнему прижимая к себе инструмент, как ребенка или щенка. Он был… доволен. Ну, это уже перебор. Зузана остановилась – они шли куда глаза глядят, просто прочь – и уставилась на него. Он был не просто доволен, он сиял.

– Что это с тобой? – спросила она недоуменно, уже готовая сесть и разрыдаться.

– Скоро поймешь. Пойдем. Здесь нельзя оставаться.

– Да уж. Никаких сомнений.

– Нет. Я имею в виду: нельзя оставаться там, где она может нас найти, а она скоро начнет искать. Пошли.

Его голос подгонял, и это озадачивало еще сильнее. Мик обнял подругу, направляя, она потянула за собой Элизу, которая плелась следом, как сомнамбула, – и их поглотила толпа, людское море, в котором так легко раствориться. Городской круговорот, который они раньше проклинали, стал им защитой, и они затерялись среди пешеходов.

58

Не то уродство

Все шло по плану. Тяжелый шпингалет был заранее отодвинут, как и обещали, и Кэроу тихо толкнула створку. Раздался скрип. Как же недоставало сейчас скаппи, мелких монет для «почти бесполезных желаний», которые прежде она набирала в мастерской Бримстоуна сколько хотела и носила в виде ожерелья. Бусина между пальцами, и окно больше не скрипит. Но скаппи нет, и придется действовать осторожно.

Обошлось. Сердце заходилось и частило, но она справилась. Можно забираться: в царящей в помещении темноте лунный свет рисовал на полу яркий белый квадрат – словно ждущую гостей приветственную дорожку.

Они друг за другом проникли внутрь, и их силуэты разбили лунный луч на осколки. А потом больше ничего не мешало лучу сохранять целостность – трое шагнули из света в тень. Постояли, прислушиваясь. Темнота просачивалась сквозь свет, как вода через слой нефти.

Глубокий вдох. Начали!

Спальное ложе выглядело здесь неуместно. Зал приемов, самый известный во дворце. Кровать занесли сюда специально для высокого гостя; надо отдать должное хозяевам: они разыскали такого средневекового монстра, что в пышной обстановке зала кровать притягивала к себе чуть ли не все внимание. Громоздкое сооружение под балдахином, с резными фигурами святых и ангелов. На постели кто-то спал; от дыхания груда одеял шевелилась. На тумбочке у изголовья лежал шлем, за которым Иаил прятал свое уродство.

Они приблизились, и человек в кровати заворочался. Дыхание было ровным и глубоким.

Ноги Кэроу не касались пола. Она парила над поверхностью, даже не замечая этого; способность летать стала совершенно естественной, и сейчас девушка неосознанно ее использовала: зачем касаться пола, если можно без этого обойтись?

Она скользнула вперед. Акива обошел кровать с изножья и стоял наготове.

Самый тонкий момент плана: разбудить Иаила и не дать ему закричать, пока они делают «предложение, от которого невозможно отказаться». Если все пройдет гладко, «гости» уложатся в пару минут и уйдут через окно. Кэроу сжимала в руке тряпку – заткнуть императору рот, пока они не сумеют убедить его, что лучше лежать и не рыпаться. И, конечно, чтобы заглушить его стоны.

Бескровно не значит безболезненно.

Кэроу никогда не видела Иаила, хотя слышала множество описаний его внешности и думала, что представляет, как он выглядит. Она была готова к жуткому зрелищу, когда спящий ангел пошевелился и сдвинул подушку. Она ждала увидеть урода. И увидела.

Но уродство было неправильным.

Глаза «спящего» распахнулись – прекрасные глаза на изувеченном лице, но ни рубленой раны, ни шрама от брови до подбородка на этом лице не было. Только синюшная опухоль и печать порока – еще более глубокая, чем на лице у императора.

– Синеволосая милашка, – мурлыкнуло существо.

Кэроу не успела зажать ему рот. Она двигалась очень быстро, но Разгут лежал наготове и шансов успеть у нее не было.

А вот калека успел взвизгнуть:

– О, гости пожаловали! – прежде, чем она накрыла тряпкой его мерзкое лицо. Теперь он не мог орать, но было поздно. Сигнал уже услышали.

Двери распахнулись. В комнату потоком хлынули солдаты Доминиона.

59

Накаркала

В Королевском люксе отеля «Сент-Реджис» Эстер ван де Влут стояла у двери в ванную комнату и, застыв, смотрела на… лежащую на мраморе скрипку.

Лежащую на мраморе скрипку.

Скрипку.

…

…

…

Она издала горловой давящийся звук, почти кваканье, как подыхающая жаба. Псы в тревоге бросились к хозяйке, она их отпихнула, упала на колени и потянулась рукой к щели за мраморной мойкой.

Не в силах поверить, Эстер все шарила и шарила, в исступлении не находя слов даже для проклятий, – а когда закричала снова, это был нечленораздельный вопль муки и отчаяния.

Это чувство было Зузане не знакомо. Сокрушительное поражение.

За последний час она усовершенствовала свое искусство сердитых вздохов. Небо оставалось безнадежно пустым: плохой знак. Кэроу, Акива и Вирко отправились к Иаилу уже давно, но ничего не происходило, и экран телефона оставался таким же пустым, как небо. Конечно, Зузана отправила несколько эсэмэсок с предупреждениями и даже пыталась дозвониться – все звонки попадали на автоответчик, что напоминало о кошмарных днях, когда Кэроу покинула Прагу – и Землю – и Зузана не знала, жива она вообще или нет.

– Куда мы теперь?

Они забрели в узкий переулок. Мик странно воровато оглядывался; Зузана усадила Элизу на ступеньку крыльца и прислонилась рядом. Они находились в одном из совершенно итальянских закоулков – крошечных, словно все местные жители были таких же кукольных габаритов, как Зузана, – где Средневековье соперничало с эпохой Возрождения на костях Античности. И поверх всего этого – вклад двадцать первого века: замызганный призыв, предписывающий им: “Apri gli occhi! Ribellati!”

«Разуйте глаза! Мятеж!»

Почему, интересно, у анархистов всегда такой кошмарный почерк?

Мик присел рядом и положил футляр со скрипкой ей на колени. Навалилась тяжесть.

Тяжесть?

– Мик, что у тебя в футляре? Камни?

– Вот интересно, – пробормотал он вместо ответа. – В сказках есть герои, ммм… которые воры?

– Воры? – Зузана подозрительно прищурилась. – Не знаю. Робин Гуд, может?

– Это не сказка, но годится. Благородный вор.

– Еще Джек и бобовый стебель. Он обокрал великана.

– Точно. Уже не так благородно. Мне всегда было жалко великана. – Мик щелкнул замком на футляре. – Но вот об этом я не жалею. – И добавил после паузы: – Надеюсь, это зачтется как одно из моих заданий. Задним числом.

Мик поднял крышку: футляр был полон кругляшками. До края. От монеты до блюдца размером; блестящие, тусклые. Всякие. Кое-где бронза совсем позеленела. На всех было грубо отчеканено одно и то же: баранья голова с тугими спиральными рогами и мудрыми глазами с вертикальным зрачком.

Бримстоун.

– Вот, – медленно протянул Мик. – Когда наша «бабушка» заявила, что у нее больше не осталось желаний, она врала. И накаркала. Теперь и правда не осталось.

60

Сегодня никто не умрет

Двери распахнулись. В комнату потоком хлынули солдаты Доминиона.

Первым побуждением Кэроу было заплатить дань болью и прикрыть себя невидимостью. С болью было все в порядке: Разгут вцепился в ее запястье мертвой хваткой. Но толку в невидимости не было.

Видимую или нет, ее держали.

Она вырывалась и боролась с Падшим. Он хихикал и не отпускал. В спинных ножнах у Кэроу висели клинки-полумесяцы, однако достать их значило пролить кровь – последнее средство. Поэтому, когда множество солдат с неумолимыми пустыми лицами заполнили зал, ее рука помедлила на эфесе. Снова, как уже случалось за последние дни, время стало плотным и густым, как смола. Вязким. Тягучим. Сколько событий вмещает секунда? А три? А десять?

Сколько секунд требуется, чтобы потерять все, что любишь?