Прелестная дикарка - Сэндс Линси - Страница 6

— Пребывание здесь Шинейд Данбар не имеет ничего общего с волей Господа! — Ее рука стукнула по поверхности стола. — Скорее с волей дьявола!

Глаза сестры Бланш распахнулись в немом удивлении, и беспокойство ее усилилось:

— О! Конечно же, нет!

— Да! — настаивала аббатиса. — Говорю тебе, она — порождение сатаны. Пренебречь волей Господа нашего и ввергнуть нас в такое искушение!

— Искушение? — Сестра Бланш уже не скрывала своего беспокойства.

— Да, искушение нарушить одну из заповедей.

— Какую же из десяти, матушка?

— Ту, которая велит не убивать.

Рот Бланш приоткрылся, а глаза едва не вылезли из орбит.

— О Господи Иисусе! Вы не должны так говорить!

— Но это правда! — Аббатиса зловеще улыбнулась, заметив страх и беспокойство на лице сестры. — Я желаю выпустить из нее всю кровь.

— Госпожа!

— Пусть этот ее англичанин поскорее приедет и спасет меня от столь греховных мыслей. — Потянувшись к столу, она нащупала стакан с виски, пробормотав: — Хотя я и так закоренелая грешница.

Сестра Бланш нахмурилась.

— Она не согласится выйти к своему нареченному, она здесь именно потому, что не хочет выходить за него замуж.

— Не согласится, но он может вытащить ее отсюда.

— Вытащить? Но как? Это ведь дом невест Божьих. Мужчинам не позволено сюда входить.

Сделав большой глоток виски, аббатиса сухо произнесла:

— Мужчины часто делают то, что им не позволено.

— Конечно, но ворота металлические и всегда закрыты. Да и через стену ему не перелезть…

— Ты откроешь ворота.

— Ч-что? — смутилась Бланш.

— Когда они решат войти, ты откроешь ворота.

— Я? Но… — Бланш изумленно воззрилась на свою наставницу. Она просто не могла поверить в то, что слышала. — Но вы обещали леди Шинейд защиту. Она заплатила…

— Она заплатила недостаточно. Деньги, внесенные ею, могут покрыть ущерб, нанесенный в первый день, но не более.

— Вы преувеличиваете, госпожа, — спорила Бланш. — Ваша правда, она опрокинула пару вещей, но только потому, что ее меч задел их, когда она проходила мимо. Сейчас, когда вы все убрали, вряд ли у нее получится сломать что-либо еще.

— Ты забыла о ноге сестры Мередит!

Бланш скривилась.

— Да, конечно. Но леди Шинейд не хотела причинить ей вред. Это произошло случайно.

— У леди Шинейд все — сплошная случайность. — Гримаса отвращения исказила лицо аббатисы.

К сожалению, Шинейд оказалась ходячим несчастьем, так что сестра Бланш решила сменить тактику.

— Но у нее доброе сердце, матушка. Просто она ужасно высокая и немного угловата. Девушке всегда не хватало женского общества.

— Клянусь своей верой в Господа нашего, Бланш, ты найдешь добрые слова даже для гадюки, — пробормотала Элизабет, глядя на женщину. — Я дала тебе распоряжение, сестра. Когда англичанин будет в пределах видимости, ты отправишь всех работников из сада. Когда он постучит, ты отопрешь ворота.

— Но…

— Никаких «но», Бланш! Я отдала тебе приказ, и ты должна его выполнить. Иначе я отошлю тебя обратно в Англию с позором.

Бланш молча поклонилась и вышла. Она тоже была англичанкой, хотя ее уход в монастырь не был связан с нежелательным браком. У дочери мелкого барона не было другого выхода. Ее послали в Шотландию, потому что здесь она была нужна. Бланш служила Господу и помогала местным людям, как только могла. Ей не нравилась аббатиса, тогда как шотландцев она считала интересными и отважными людьми. У нее было много подруг среди сестер, происходивших из местных кланов. И в ее намерения не входило возвращаться к своей семье опозоренной. Тем не менее ей не хотелось предавать леди Шинейд. Несмотря на грубость и неуклюжесть этой девушки, она нравилась Бланш. По ее мнению, Шинейд Данбар обладала выдающейся храбростью и честью. Эта шотландка обладала каким-то диким очарованием и замечательным чувством юмора. Возможно, удастся выполнить приказ аббатисы, не предавая молодую женщину.

— Ты слышишь? — Элдра затихла и вскинула голову. — Кто-то рыдает.

— Гм-м… — Последовав на звук приглушенного плача, Шинейд оказалась у молельни. Поколебавшись мгновение, девушка поняла, что не может проигнорировать этот душераздирающий звук. Глубоко вдохнув, она открыла дверь.

Это была та самая часовня, где все монахини и послушницы собирались к заутрене. Шинейд покорно сидела там две недели назад. Молиться пять часов в день в этом огромном помещении можно было только при наличии множества свечей на алтаре и в подсвечниках на боковых стенах. Но и тогда в молельне царил мягкий полумрак.

Шинейд решила, что нельзя найти лучшего освещения, чтобы разглядеть висевшие там гобелены. Все они были на религиозные темы и изображали Христа и нескольких святых, но, к сожалению, в самые ужасные моменты их жизни или, что еще хуже, в моменты их смерти. Распятие Христа, обезглавливание святой Варвары, умерщвление одиннадцати тысяч девственниц и святой Урсулы и изображение колесования святой Екатерины.

Созданием гобеленов сестры занимались в промежутках между молитвами. Шинейд знала, что сейчас они работали над изображением окаменения святого Стефана. Покончив с изображениями самых страшных мучений святых женщин, они переключились на мужские муки.

Хотя ее это не касалось. И тут девушка заметила коленопреклоненную женщину перед алтарем. Ожидая увидеть монахиню, рыдающую из-за назначенного аббатисой наказания, она удивилась, обнаружив у алтаря англичанку, приехавшую накануне вечером. Шинейд слышала о ней. Никто не говорил, почему леди Хелен ищет убежища, но она подозревала, что из-за властолюбивого мужа. Уклоняясь от неугодного брака, женщина скорее нашла бы приют в английском аббатстве. Ей не было необходимости бежать в центр Шотландии.

— Как ты рассчитываешь вытащить ее из аббатства?

Последовало равнодушное пожатие плечами.

— Увидев меня, сама выйдет.

— Выйдет? — В голосе Рольфа послышалось сомнение.

— Конечно.

— Понятно. — Подумав, он поинтересовался: — Тогда почему Шинейд сбежала в аббатство?

— Она меня не видела и не имеет ни малейшего представления, как я выгляжу, — быстро отозвался Блейк.

— А-а… — Рольф кивнул. — Значит, как только она заметит ряженого…

— То падет к моим ногам.

— Конечно, она так и сделает, — весело согласился Рольф.

— Женщины всегда благосклонно реагируют на мою внешность.

— Я слышал об этом.

— На самом деле это — проклятие.

— Да? Ты завоевываешь мою симпатию, — сухо отозвался Рольф, а затем добавил: — Есть только один момент, который меня интересует.

— Какой именно?

— Шинейд за стенами аббатства, а мы — снаружи. Как она разглядит твою бесподобную внешность? Только священнослужители могут пройти за ворота.

Блейк нахмурился.

— Пока еще не знаю. Я думаю об этом с тех пор, как мы покинули Данбар, но… — Последовало очередное пожатие плечами. — В любом случае это не моя забота. Ты здесь все организовываешь, меня лишь используют.

Рольф откровенно удивился.

— Значит, только используют?

— Именно так.

— Подобным образом рассуждал и Амори, когда мы ехали на его свадьбу, — заметил Рольф. — А посмотри, как они с Эммой счастливы теперь!

Воспоминания о расставании с другом Амори де Эйнфордом и его маленькой женой Эммелин вызвали у Блейка улыбку.

— Да, он очень счастлив. Амори был уверен, что Эмма — колдунья. Ты знал об этом?

— Нет.

— Он клялся, что ее первый муж предпочел покончить с собой, лишь бы не возвращаться домой.

— Серьезно?

Рольф был удивлен. Взглянув на собеседника, Блейк заметил напряженную складку вокруг его губ и вспомнил, что малышка Эмма приходится ему кузиной.

— Правда, это было до того, как он положил на нее глаз. Стоило ему увидеть, как она мила, и он совершенно расслабился. Только речь сейчас не об Амори и Эмме. Леди Шинейд высока, словно кружка для эля.

Рольф закатил глаза.