День мертвеца - Харрис Шарлин - Страница 19

Взглянув на меня, Холлис вопросительно вскинул бровь, а потом принес еще два пива.

- С Салли все было по-другому, - сказал он. - Она была милой, в отличие от матери и сестры. Те были дикарками. Салли хотела уйти от них, однако чувствовала ответственность за сестру, поскольку мать не просыхала. Потом Хелен взялась за ум и перестала пить. - Он покачал головой. - А теперь их всех нет в живых, и это уже не имеет значения, верно? С тем же успехом Хелен могла бы продолжать пить.

- Вы получили результаты вскрытия Тини? - спросила я.

Лицо его стало настороженным.

- Я не могу говорить с вами об этом. - Он посмотрел на меня долгим взглядом. - А почему вы спрашиваете?

Я не имела права открывать секрет погибшей пары. И внезапно удивилась, что меня вообще это заботит. Я нахожу тела, а потом уезжаю. Люди все время умирают, кто-то в постели, кто-то в лесу, кто сам приставляет к виску пистолет. Результат один и тот же. Чем нынешний случай отличается от остальных?

- Какой случай был у вас самым худшим? - ни с того ни с сего спросил Холлис.

Может, выражение моего лица подсказало ему вопрос?

- О, случай с торнадо, - не раздумывая ответила я.

- Где это произошло?

- В Техасе. На главную улицу маленького городка обрушился ураган. Не помню, звучали сирены или нет. А может, все произошло так внезапно, что сирену некогда было включить. Одна женщина, Молли Матерс, бежала из своего офиса к машине и держала одну из пластиковых переносок. В ней был ребенок. Совсем крошечный.

- И смерч унес ребенка?

Я кивнула.

- Выхватил переноску прямо из руки Молли.

Мы помолчали.

- Все, конечно, были уверены, что ребенок не выжил, но мать не могла в это поверить. Она цеплялась за мысль, что ребенок до сих пор в переноске, может быть, где-нибудь в поле, и хочет есть.

Я рассказывала это ровным голосом, потому что Даже думать об этом мне было трудно.

- Вы нашли ребенка?

Я кивнула, крепко сжав губы.

- Мертвым?

- Конечно. На дереве. Девочка по-прежнему находилась в переноске.

- Господи!

Я снова кивнула. Что тут еще скажешь?

- Но по большей части это не так плохо, - сказала я после длинной паузы, дав памяти о том случае поблекнуть. - Чаще всего я нахожу девушек, не вернувшихся домой, или заблудившихся стариков. Иногда похищенных детей - нечасто, потому что, если кто-то сажает их в машину, невозможно угадать, где искать тело.

- Стало быть, вы беретесь за поиски, когда местонахождение тела известно?

- Ну если круг поисков можно сузить до разумных пределов. Вы не можете сказать: «Эй, он путешествовал где-то по пустыне Мохаве»[10] - и ожидать, что я что-нибудь найду. Если только мне не дадут неограниченное время для поисков и не будут его оплачивать.

- На что это похоже?

- Что?

- Ощущение, когда тело рядом.

- Что-то вроде жужжания, гудения. Я ощущаю его костями, мозгом. Это почти больно. И чем ближе я подхожу, тем сильнее становится ощущение. А когда я совсем рядом, то словно переселяюсь в тело и вижу смерть человека.

- И много видите?

- Несколько секунд до того, как она наступает. Но вижу только умирающего. Того, кто рядом, не вижу. При этом я умираю сама. Неприятное… ощущение.

- Слишком мягко сказано.

Он сделал большой глоток пива.

Я кивнула.

- Мне бы хотелось увидеть лицо убийцы, но я его не вижу.

- Если бы и увидели, суд не смог бы опираться на ваши голословные показания.

- Да, понимаю, но все-таки, - пожала я плечами. - Если бы я могла видеть преступника, от меня было бы больше пользы.

- Вы считаете свою работу полезной?

- Конечно. Все хотят определенности, верно? Незнание мучает вас. Я говорю «вас» в широком смысле слова. Разве вам не стало легче, когда вы узнали, что случилось с вашей женой? И если люди мне верят, я могу сэкономить уйму денег. Например: «Не осушайте этот пруд и не посылайте водолазов. Тела там нет». Или: «О, на помойке искать не нужно».

- Если вам верят.

- Вы правы: многие не верят.

- И как вы на это реагируете?

- Я научилась смотреть на такое сквозь пальцы и Уходить.

- Это, наверное, трудно.

- Поначалу было трудно, сейчас - нет. А что насчет вашей работы?

- Она примерно такая, как вы и ожидаете. В основном нетрезвые водители. Пререкания соседей. Иногда кражи в магазинах. Грабежи. Ничего загадочного или очень серьезного. Время от времени муж избивает жену или кто-нибудь в субботнюю ночь палит из ружья. Мне ни разу не доводилось видеть человека, совершившего что-нибудь из ряда вон выходящее, - криво улыбнулся Холлис.

Я уже начала гадать, где мы возьмем еще темы для разговоров, но следующие два часа прошли легче, чем я ожидала. Холлис рассказывал об охоте на оленей и о том, как свалился с «засидки» на дереве, но лишь растянул лодыжку, а в том же году его приятель Джон Харли тоже упал с «засидки» и сломал спину. Я сама однажды повредила спину, играя в баскетбол. Холлис тоже в школьные годы играл в баскетбол. В школе он отлично проводил время, но вернуться в те годы никогда не хотел. И я не хотела. В старших классах я старалась держаться в тени и помалкивать: не желала, чтобы кто-нибудь узнал, как плохо мне живется дома. Из-за матери и отчима я никого не приводила к себе. И я справлялась со своей ролью очень даже хорошо, пока не пропала Камерон. Ее исчезновение стало таким захватывающим, его так обсуждали в прессе, что все невольно обратили внимание и на меня.

- Кажется, я припоминаю тот случай, - задумчиво произнес Холлис.

Он пил уже третью бутылку, а я все еще расправлялась со второй.

- Это ее какой-то мужчина посадил в голубой пикап?

- Ее схватили по дороге домой, - кивнула я. - Она украшала школьный зал, готовила его к танцам. Я ушла домой раньше, поэтому она была одна. Тот парень схватил ее прямо на улице. При свидетелях. Но ее так и не нашли.

- Сожалею, - сказал он.

- Когда-нибудь я ее найду. Услышу знакомое гудение и почувствую, что это она. И тогда мы узнаем, что с ней сталось.

- Ваши родители живы?

- Отец, кажется, жив. Мать умерла в прошлом году.

Алкоголизм и наркотики в конце концов сожрали ее тело.

- Какое отношение имеет к вам Толливер?

- Отец Толливера женился на моей матери, и нас вырастили как одну семью.

Если нас действительно «растили», добавила я про себя. В основном мы выживали сами. Спустя некоторое время мы научились хорошо притворяться перед представителями властей, которые могли бы нас разлучить. Толливер присматривал за мной и Камерон. Я ухаживала за двумя младшими девочками, Мариеллой и Грейси. Старший брат Толливера, Марк, регулярно заглядывал к нам: следил, чтобы мы не голодали. Если мы голодали, Марк привозил продукты. Толливер, как только подрос, устроился на работу в ресторан и приносил нам всю еду, какую только мог.

Иногда наши родители работали, иногда получали пособие. Но большая часть денег шла им в глотки и вены.

Мы научились выживать, довольствуясь самым малым, научились выбирать одежду в дешевых магазинах и на гаражных распродажах так, чтобы она не выдала, как мы живем. Марк читал нам лекции о том, как важно получать хорошие оценки.

- Пока вы чистые и аккуратные, не прогуливаете уроки и получаете хотя бы удовлетворительные оценки, социальная служба вас не тронет, - учил он нас и был прав.

До тех пор, пока не исчезла Камерон. Я пыталась объяснить Холлису, как мы жили в те годы.

- Это ужасно, - вздохнул он.

Лицо его было печальным. Он грустил о девочке, которой я была тогда, благослови его Господь.

- Тебя били?

- Нет. Не замечать нас - таков был ключ к их системе воспитания детей. Они не замечали даже Мариеллу и Грейси. Когда девочки были совсем крошками, мама еще ухаживала за ними, но потом переложила свои обязанности на нас с Камерон. Главным образом на меня. Было трудно не скатиться в ту же канаву.