Записки у изголовья - Сёнагон Сэй - Страница 25

Однажды во время долгих дождей младший начальник министерства церемониала Нобуцунэ прибыл во дворец императрицы с вестью от императора. Как всегда, ему была предложена подушка для сидения, но он отбросил ее еще дальше, чем обычно, и уселся прямо на пол.

– Как вы думаете, для кого эта подушка? – спросила я.

– Я побывал под дождем, – ответил он, посмеиваясь. – Боюсь оставить на подушке следы моих грязных ног. Поди, запачкаю.

– Пойти за пачкою бумаги нетрудно, – заметила я. – Но можете наследить, я следить не буду.

– Не воображайте, что вы уж так находчивы! Я заговорил о следах моих ног, а не то разве пришла бы вам в голову эта игра слов, – повторял он снова и снова.

Было очень забавно.

– К слову расскажу, – поведала я ему, – что в былые времена во дворце старшей императрицы служила прославленная своей красотой женщина по имени Энутаки.

Покойный Фудзивара Токикаро, тот, что впоследствии умер в звании губернатора провинции Мино, был тогда молодым куродо. Однажды он заглянул в комнату, где собралось много придворных служанок, и воскликнул:

– Так вот она, знаменитая Энутаки – «Прелестница!» Почему же ты не столь прелестна, как твое имя обещает?

– Но ведь это «Токикара» – «Смотря для кого». И все при дворе, даже высшие сановники и старшие царедворцы, нашли ответ Энутаки очень остроумным. «Сказала, как припечатала», – говорили они. Думаю, история эта правдива. Сколько времени уж рассказывают ее, не меняя ни слова.

Нобуцунэ возразил мне:

– Но все же Токикара как бы сам подсказал ей эту шутку. Ведь и в поэзии всего важнее тема. Задайте тему – и можно сочинить, что угодно, хоть китайское стихотворение, хоть японское.

– О да, еще бы! Я предложу вам тему, а вы сложите японскую танку, -сказала я.

– Отлично, – согласился Нобуцунэ. – Перед лицом государыни я готов сложить сколько угодно танок.

Но как раз в это время государыня прислала свой ответ на письмо императора.

– О страх! Я поспешно убегаю, – И Нобуцунэ торопливо скрылся.

– У него невозможный почерк, – стали говорить о нем, когда он покинул комнату. – Хоть китайские иероглифы, хоть японское письмо, все выглядит ужасно. Над его каракулями всегда посмеиваются. Вот и пришлось ему бежать…В те времена, когда Нобуцунэ служил главным смотрителем строительных работ во дворце, он послал к одному из мастеров чертеж постройки, набросав на нем собственной рукой: «Выполнять в точности как изображено здесь». Я приписала сбоку на полях бумаги:

«Если мастер последует приказу, то получится нечто весьма удивительное». Бумага эта получила хождение среди придворных, и люди умирали от смеха.