Кто ты? - Сэйерс Дороти Ли - Страница 10

– Наша гостья уже спит? – спросил он.

– О да, дорогой. Удивительная старушка, правда? И такая храбрая. Она сказала, что до сих пор ни разу не ездила в машине. Ты ей очень понравился, дорогой. Оказывается, ты такой же заботливый, как ее сын. Бедняжка мистер Фиппс... Почему твой друг, инспектор, думает, будто он кого-то убил?

– Мой друг-инспектор... нет-нет, спасибо, мама, я больше не хочу... намерен доказать, что человек, вторгшийся в ванную комнату Фиппса, сэр Рувим Леви, вчера ночью загадочно исчезнувший из своего дома. Он выстроил такую версию. На Парк-лейн пропал голый джентльмен средних лет, а в Баттерси объявился голый джентльмен средних лет. Следовательно, это один и тот же джентльмен. Quod erat demonstrandum. Что и следовало доказать. Следовательно, виноват Фиппс.

– Ты слишком увлекаешься эллипсисами, дорогой, – мягко проговорила герцогиня. – Даже если это один и тот же джентльмен, почему арестовали мистера Фиппса?

– Должен же был Сагг кого-то арестовать, – заметил лорд Питер. – Однако есть одно несущественное обстоятельство, которое служит доказательством теории Сагга, хотя мне это не кажется доказательством. Вечером, примерно в четверть десятого, некая молодая женщина, скажем так, гуляла по Баттерси-Парк-роуд, когда увидела джентльмена в пальто и цилиндре, шагавшего с зонтиком под дождем и внимательно читавшего названия улиц. Он не был похож на жителя тех мест, но, будучи не робкого десятка, женщина подошла к нему и поздоровалась: "Добрый вечер". "Скажите, пожалуйста, эта улица ведет к Принс-оф-Уэльс-роуд?" Женщина сказала, что он идет правильно, а потом игриво заговорила с ним, спросила, не хочет ли он провести с ней вечер, и так далее, правда, насчет этой части своего разговора она не была столь откровенна с Саггом, ибо изливала ему свое сердце, а у него такие высокие, чистые идеалы, ну, ты понимаешь. Короче говоря, джентльмен отказался от ее приглашения, сославшись на другое приглашение. "Мне необходимо повидаться с одним знакомым, дорогая". Сказав так, он зашагал дальше к Принс-оф-Уэльс-роуд, а она довольно удивленно смотрела ему вслед, пока к ней не подошла подруга и не сказала: "Не теряй на него время. Это Леви. Я его помню с тех пор, как жила в Уэст-энд. Девочки называли его Зеленым Недотрогой". Не думаю, чтобы ему очень подходило это прозвище, но женщина клянется, что она так сказала. Потом она забыла о нем. А утром пришел молочник и рассказал о невероятном происшествии в Квин-Кэролайн-мэншнс. Знаешь, она отправилась в полицейский участок, хотя обычно избегает приближаться к нему, и спросила, есть ли у умершего борода и очки. Ей сказали, что очки есть, а бороды нет, и у нее вырвалось: "Значит, это не он!" "Что значит "не он"?" И женщину допросили. Сагг, конечно же, пришел в восторг и тотчас арестовал мистера Фиппса.

– О Боже, – вздохнула герцогиня, – будем надеяться, бедная девочка не попадет в беду.

– Не знаю. Фиппс предназначен Саггом для публичного осуждения. Кроме того, он сам сглупил. Это я тоже вытянул из Сагга, хотя он ни за что не хочет делиться информацией. Похоже, Фиппс что-то напутал с поездом, которым он вернулся из Манчестера. Сначала он сказал, что приехал в половине одиннадцатого. А когда допросили Глэдис Хоррокс, то выяснилось, что он приехал без четверти двенадцать. Когда Фиппса попросили объяснить это обстоятельство, он стал заикаться и запинаться, но потом сказал, будто опоздал на поезд. Сагг навел справки и выяснил, что он в десять часов оставил чемодан в камере хранения. Опять допросили Фиппса. Он, запинаясь, признался, что встретил друга и погулял пару часов, короче говоря, он не может объяснить, где был и что делал, почему не сразу отправился домой и откуда у него синяк на лбу. На самом деле не может объяснить. Опять допросили Глэдис Хоррокс. На этот раз она сказала, что Фиппс был дома в половине одиннадцатого. Будто бы она не слышала, как он вошел. А почему не слышала? Этого она не знает. И не знает, почему в первый раз сказала, будто слышала, как он вошел. Ну, девушка расплакалась. А противоречия в показаниях на лицо. Возникли подозрения. Вот их обоих и арестовали.

– Все очень неприятно, дорогой, и не совсем прилично, – заметила герцогиня. – А ведь бедняжка мистер Фиппс очень-очень дорожит приличиями.

– Хотелось бы знать, что с ним произошло, – задумчиво произнес лорд Питер. – Не думаю, чтобы он был причастен к преступлению. К тому же, тот человек умер гораздо раньше – за день-два, не меньше. Хотя никто особенно не полагается на мнение патологоанатома. Вот тебе и проблема.

– Ужасно интересно, дорогой. Мне очень жаль несчастного сэра Рувима. Надо написать леди Леви. Знаешь, дорогой, мы с ней познакомились в Гемпшире, когда она была совсем молоденькой. Тогда ее звали Кристиной Форд, и я помню какой был ужасный скандал, когда она вышла замуж за еврея. Тогда он еще не имел своих богатств и нефтяного бизнеса в Америке. Родители хотели, чтобы она стала женой Джулиана Фрика, который быстро шел в гору, да и приходился им дальним родственником. Но она влюбилась в мистера Леви и убежала с ним. Он был очень красивым тогда, знаешь, по-восточному красивым, но совсем нищим, и Форды не хотели смириться с его религией. Теперь мы все евреи, да и тогда они вряд ли стали бы особенно противиться дочери, если бы он прикинулся кем-нибудь еще, как мистер Симонс, с которым мы познакомились у миссис Порчестер и который всегда говорит, что нос ему достался от итальянцев эпохи Возрождения и сам он ведет свой род от La Bella Siтoпetta. Глупо, правда? Конечно же, ему никто не верит. Я знаю, многие евреи – хорошие люди, и лично мне нравится, что они люди верующие, хотя, им, наверное, не очень удобно тут со своими обычаями – с субботой, обрезанием, зависимостью от луны – и со своими мясными продуктами, которые так трудно называются, что я никак не могу запомнить. К тому же, им нельзя есть бекон на завтрак. И все же, коли так получилось, девочка правильно поступила, когда вышла за него замуж, ведь она любила его, хотя, наверно, юный Фрик был искренне предан ей. Они и теперь большие друзья. Собственно, никакой помолвки не было, но ее отец одобрительно относился к чувствам Фрика, который потом так и не женился. Тебе ведь известно, что он живет совсем один в большом доме рядом с больницей, хотя он очень богат и заслужил всякие почести. Многие хотели бы заполучить его, например, леди Мэйнверинг пыталась женить его на своей старшей дочери, хотя, помнится, я говорила ей, что хирурга вряд ли проведешь искусственными выпуклостями... Ему ничего не стоит выяснить правду.