Дневная тень - Баркли Джеймс - Страница 23

— Видите? Вечно она недовольна, — проговорил Денсер и снова улыбнулся, хотя в его улыбке не было и намека на веселье. — Предлагаешь женщине одну страну, а она тут же требует целый мир.

— А вот и нет, — возразила Ирейн. — Я требую всего лишь доказательства твоих возможностей, которые выходили бы за рамки первой необходимости.

— «Адский огонь» — это несколько больше, чем простое Доказательство.

— Я упомянула данное заклинание в метафорическом смысле. — Ирейн ткнула Денсера в грудь.

— Ладно, дай мне время прийти в себя! — рявкнул Денсер и оттолкнул руку Ирейн. Та вздрогнула от неожиданности и отодвинулась; на глаза у нее навернулись слезы.

— Перестань, Денсер, — сказал Хирад, удивленный необъяснимой вспышкой гнева. — Она же пошутила. Ты можешь ответить на вопрос? Скажи нам, что ты в состоянии сделать?

— Практически ничего, — признался Денсер. Он прикусил губу и протянул к Ирейн руку, но та еще дальше от него отодвинулась. — Я опустошен. Учитывая, что мы постоянно в пути и почти совсем не отдыхаем, прежде чем я смогу выйти на связь, должно пройти дня два, до «Крыльев мрака» — тоже, а, например, до «Адского огня» — целых четыре. Мне жаль, что я оказался для вас обузой.

Хирад наградил его спокойным взглядом.

— Полагаю, мы сможем тебя простить.

— Как мило с вашей стороны. — Денсер изобразил поклон, не поднимаясь на ноги.

— Успокойся, ладно? — Хирад показал на Ирейн. Денсер собрался что-то ему ответить, но в последний момент решил промолчать и просто коротко кивнул. Наступившее молчание прервал Безымянный:

— Фрон?

— Никаких проблем…

— Я знаю, — перебил его Безымянный. — Я пытаюсь оценить состояние каждого из нас. Мы ничего от тебя не требуем. Ты сам решишь, нужно ли тебе превращаться.

Фрон кивнул.

— А как насчет Илкара? — спросила Ирейн. — То, что он сегодня услышал, может серьезно повлиять на его способность концентрироваться.

— Кроме всего прочего, в Балии он самый лучший маг, специализирующийся на обороне, — заметил Хирад. — Его способность концентрироваться во время сражения — одна из причин, по которой Воронам удалось прожить так долго. Когда дойдет до дела, он сумеет взять себя в руки.

— Надеюсь, ты не ошибаешься, — проговорила Ирейн. — Но все-таки я советую вам в ближайшее время присматривать за ним повнимательнее.

— Разумеется. — Хирад развел руки в стороны. — Он же Ворон.

Безымянный откашлялся, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Я рад, что все уверены в своих силах, поскольку нам предстоит серьезная передряга. Ничего подобного с нами еще не случалось. Мы будем одни на землях, захваченных полчищами висминцев. Мы не имеем права на ошибки и не сможем нести с собой раненых. Если кто-то из вас сомневается в себе, лучше остаться с кавалерией.

— Иными словами, нам предстоит сделать то же самое, что мы сделали, только с другой стороны, — ровным голосом прокомментировал его слова Хирад. — А ты нас спрашиваешь, уверены ли мы в том, что у нас получится?

Улыбка коснулась губ Безымянного.

— Мне кажется, тебе необходимо немного поспать, — заметил Хирад и похлопал великана по плечу. — Такие речи следовало произносить десять лет назад. Я постою на страже и подожду Илкара.

Баррас и Кард встретились с Керелой у северных ворот университета; трое самых старых джулатсанцев стояли плечом к плечу, когда открылись ворота. Рядом с ними замерли на своих местах представители университета с желто-белыми флагами на коротких древках, означавших мирные переговоры. Чуть поодаль расположились лучники и маги, которые были готовы открыть огонь в случае, если возникнет хоть малейшая угроза жизни старейшин Джулатсы. Кард считал, что нападение маловероятно, и даже отказался от «Жесткого щита», посоветовав магу не тратить зря свою ману.

Ворота раскрылись, и глазам джулатсанцев предстал «Саван демона» — толстое серое покрывало, пронизанное у самой земли сине-желтыми сполохами. По другую его сторону остановились трое висминцев. Лучников нигде не было видно, хотя два воина явно выступали в роли телохранителей человека, стоявшего между ними, — мужчины лет сорока, среднего роста, могучего телосложения, чьи плечи и спину украшали роскошные меха. Он был в потрескавшихся черных доспехах из кожи, украшенных меховой опушкой, кожаных наголенниках, тяжелых высоких сапогах, которые защищали ноги, однако руки парламентера оставались обнаженными до самых перчаток. Длинные, темные, давно не чесанные волосы обрамляли черное от загара лицо с большими глазами и подбородком, изуродованным свежим шрамом.

— Я Сенедай, лорд и генерал хейстронских племен. Я требую, чтобы вы немедленно сдались. — Его громкий голос тусклым эхом отразился от «Савана».

— Ты у нас дипломат, — сказала Керела, поворачиваясь к Баррасу. — Объясни ему, что происходит.

— Боюсь, ты решила напоить меня из отравленного кубка, — мрачно проговорил Баррас.

— Вполне возможно, мой старый друг.

Баррас взял себя в руки и сделал три осторожных шага в сторону ворот и «Савана», от близости которого по спине у него пробежали мурашки. Он изо всех сил старался держаться прямо и следить за тем, чтобы не дрожал голос.

— Я Баррас, старший член Совета и глава делегации университета Джулатса. Мы не намерены отдавать вам то, что вы еще не захватили путем неоправданного применения силы. Каковы ваши условия?

— Условия? Я ничего вам не обещаю, кроме того, что мы сохраним вам жизнь, маг. И это очень великодушно с моей стороны, учитывая, сколько моих сородичей погибло.

— Мы были вынуждены защищать наш город от вашего необоснованного нападения, — сказал Баррас.

— Вы должны были сражаться, как воины, с оружием в руках, а не при помощи заклинаний.

Баррас не смог сдержаться и рассмеялся.

— Эти слова звучат забавно из уст тех, кто с удовольствием прибегал к помощи лордов-колдунов, чтобы уничтожить моих соратников.

— Вожди племен выступали против применения этого оружия.

— Значит, в исторических хрониках будет так и написано, — в голосе Барраса прозвучало презрение. — По воле лордов Висмина был наложен запрет на использование заклинаний лордов-колдунов, и храбрые воины с оружием в руках вступили в сражение с силами Джулатсы, однако презренный трусливый университет ответил им градом магических снарядов.

— Мы все равно победим, — заявил Сенедай.

— Перед вами город магии. Неужели вы надеялись, что мы не воспользуемся всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении? Должен напомнить, что у нас их предостаточно.

— Магия — это сила зла, и мы, висминцы, дали клятву, что наступит день, когда мы увидим, как горят ваши университеты, а Башни лежат в руинах. — Сенедай указал пальцем на Барраса.

— Красивый образ, — заметил Баррас. — Только не думаю, что вам посчастливится увидеть картину, которую вы нарисовали.

— Вы так полагаете? — Сенедай улыбнулся. — За вашими жалкими стенами осталась всего горстка магов, небольшой отряд воинов и напуганные женщины и дети. У вас есть дьявольский барьер, но мне прекрасно известно, что вы не в силах поддерживать его до бесконечности. Мы даже не будем тратить на вас стрелы. Зачем?

— Разумно. Наши дома построены из камня, крыши сделаны из черепицы. Трава и глина остались в далеком прошлом.

— Твои оскорбления стары, как и твое тело, маг, — заявил Сенедай. — А теперь выслушай меня внимательно, член Совета Джулатсы. Я предлагаю тебе и всем, кто находится за стенами университета, жизнь, если вы немедленно сдадитесь. Данное обещание умрет вместе с вами, если прольется еще хотя бы одна капля висминской крови.

— Какие у меня гарантии, что вы сдержите слово? — спросил Баррас, призвав на помощь все высокомерие, на которое только был способен.

— Я лорд хейстронских племен.

— Лично для меня это пустой звук. А что станет с нами, если мы решим сдаться?

— Мы возьмем вас в плен и найдем для вас подходящую работу на благо Висминской империи. Иначе вы умрете.