Золотой Мост (ЛП) - Феллер Ева - Страница 8

— Откуда ты вообще знаешь?

— Этот старец из Венеции мне сказал. Он позвонил мне и сказал, что я должен отправить тебя к Себастиано.

— Когда ты в последний раз разговаривал с Хосе? Я не могу до него дозвониться. Он сказал о каком-то ранении, я о нем очень беспокоюсь.

Гастон пожал плечами.

— Он мне позвонил только единожды. Я совсем не знаю этого типа, но местный Старец сказал, что все идёт гладко, поэтому я так и сделаю.

— Что за местный Старец? — спросила я. — Разве он не должен быть здесь в скором времени?

— О, да он здесь уже давным-давно. — Гастон поднял высоко брови и указал мне взглядом на храпящего бродягу.

Я едва могла в это поверить. Это был Старец?

— До этого я бы никогда не додумалась!

— Да, лучше маскировки не сыскать, — ухмыляясь, согласился Гастон.

В этом он был однозначно прав. Маскировка Хосе, как одноглазого, дряхлого гондольера, была весьма почетной, и Эсперансы, в качестве высохшей, древней владелицы мелочной лавки, была так же гениальна, но это переодевание в бродягу затмило всех.

В то время как я спрашивала себя, наигранный ли этот храп, я увидела, как на другом конце моста появились два человека и приближались к нам.

— Наконец, — сказал Гастон. — Вот же они.

— Кто это?

— Наши американские туристы.

— Туристы? — я недоумевала.

— Да, они идут с нами. Они считают меня экскурсоводом, — он засмеялся. — Сегодня в программе ночной Париж.

Двое туристов были несколько неравной парой, это можно было понять даже на таком расстоянии. Женщина была молодой, мужчина — старым и дряхлым. Он шел с палкой. Кроме того, он опирался на женщину и при ходьбе волочил за собой ногу. Когда они подошли ближе, было видно, что женщина была невероятно красива. Стройная, темноволосая и с прекрасными ногами, если бы она была бы повыше, она непременно победила бы в конкурсе красоты. Мужчина был, по меньшей мере, в три раза старше ее. Его седые волосы были слегка растрепаны из-за ветра, но во всем остальном он казался, также как и женщина, очень элегантным, в дорогом пальто и отполированных ботинках.

Я повернулась к Гастону. Он шел к бродяге, который поднялся со своего картона. Гастон тихо поговорил с ним, прежде чем вернуться ко мне.

— Внимание, они уже здесь. Теперь лучше держать рты закрытыми, — он посмотрел на новоприбывших сияющими глазами и пожал им руки. — Мадам! Месье! Рад, что вы пришли! Вы не пожалеете об этом! — он указал на меня. — Моя ассистентка — Анна Берг. Анна, разреши представить тебе мистера Коллистера и его внучку Мери из Нью-Йорка!

— Генри, — сказал мистер Коллистер. — Пожалуйста, просто Генри! Очень рад с вами познакомиться! — Он протянул мне руку и дружелюбно улыбнулся.

Под его густыми, белыми бровями светились предприимчивые глаза. Его лицо было покрыто густыми складками морщин, а рука, в которой он держал палку, слегка дрожала, но он, кажется, неудержимо радовался путешествию. Его внучка Мери была менее хороша в этом: она выглядела так, будто чувствовала себя не в своей тарелке. Я предположила, что она хотела сделать приятно дедушке, пока сопровождала его в это путешествие. Если бы она знала, что сейчас произойдет, то убежала бы с криками прочь.

— Что-то не так, мисс Берг? — озабоченно спросил меня мистер Коллистер. Он разговаривал на изысканном английском, который звучал скорее по-британски, чем по-английски. — Вы выглядите как-то... испуганно.

— Нет, — соврала я. — Все в порядке. И, пожалуйста, зовите же меня Анна.

— Только если вы будете звать меня Генри.

— А меня Мери, — сказала девушка.

Я дала бы ей чуть больше двадцать. Когда она улыбалась, то становилась еще красивее. И она не имела ни малейшего представления, что ее ожидало. Гастон назвал Мери и Генри неотесанными туристами, а в Венеции Стражи времени называли таких людей некомпетентными. Некомпетентных отправляли в прошлые столетия и оставляли их там, при этом им даже не казалось это странным. Все дело в том, что они находили в прошлом полноценную жизнь и считали, что всегда были там. Там существовало все, что им было нужно: дом, родственники, друзья, прислуга.

Полная иллюзия, и одновременно с этим абсолютная реальность. К этому также относилось то, что они полностью исчезали из настоящего. Не только как личности, а полностью, включая, воспоминания, которыми владели другие о них. Это было так, как будто бы их никогда не было. Именно это я считала особенно плохим. Из-за этого мое горло каждый раз сжималось, если я только думала об этом. Человек, которого любили другие, внезапно исчезал, и оставшиеся в настоящем даже не замечали этого. Так как для них этого человека никогда не существовала. Он просто стирался из этого времени и возникал где-то в другом.

Конечно, это не происходит по какой-то бессмысленной придирке, а потому что эти люди выполняли в прошлом ценные, важные для будущего задания.

Например, полгода назад Себастиано и я отправили в шестнадцатый век молодого физика. Уже через несколько лет он совершил переворот в изготовление навигационных инструментов, корабельная езда стремительно развивалась благодаря его открытиям.

Такое сопровождение туристов входило в часть работы Стражей времени, но я считала это ужасным. Себастиано смотрел на это использование, как на рутину, он уже делал нечто подобное, но я бы никогда не привыкла к этому.

У физика была жена и маленькая дочь, обе сопровождали его, хотя единственное их задание заключалось в том, чтобы сделать его счастливым и существовать для него. С одной стороны, я радовалась за него, а с другой - меня охватывало сожаление, когда я представляла себе, что они потеряли во время перехода. Родители, друзья, вся их жизнь, все воспоминания. Маленькая девочка никогда не получила бы Барби и не пошла бы в кино. Я ревела часами после этого. Это было мое последнее подобное задание. Себастиано с тех пор провел еще несколько таких сопровождений, но я больше не участвовала в этом.

Я должна была подумать об этом теперь, когда увидела стоящих передо мной Генри Коллистера и его внучку Мери. Какая же жизнь ждала их двоих в прошлом? Один из них, вероятно, Мери, так как она была еще молода, совершил бы что-то очень важное. Однако хотела ли она действительно променять ради этого свою жизнь, которая у нее была здесь? Пожалуй, едва ли. Лучше всего я предостерегла бы их, но не смогла произнести ни слова, и в этом был виноват не запрет, а только мой разум.

Никто не мог бы сказать, что бы произошло, если бы я вмешалась. Возможно, Мери была будущей матерью мужчины, который, как пример, изобрел бы лекарство от оспы или что-то такое же необходимое. А я уничтожила бы это новаторское открытие, попросив их как можно быстрее убежать с этого моста, пока их не утащили в прошлое.

— Вы заказали для нас машину, Гастон? Когда же все начнется? — Генри радостно огляделся вокруг.

Бродяга, или точнее Старец, молча прислонился к перилам, очевидно, он предпочитал держаться незаметным на заднем плане, Старцы часто делали это.

— Я бы сказал, прямо сейчас, — предложил Гастон. Он бросил взгляд на свои часы, которые, как и все в нем, выглядели хвастливо-дорогими, вероятно, он сам не придерживался своих правил, и слегка ухмыльнулся. — Полночь. Как вовремя!

И это было единственное предварительное предупреждение. На заднем плане я слышала глухой звук боя церковных часов, и одновременно с этим все вокруг начало драматично меняться. Я увидела, как поднимается мерцающая линия, такие же, какие я знала из венецианских окон во времени. Она стала шире и светлее, а также появилась вибрация, как и при прежних переходах. Однако, кажется, сиял изнутри весь мост, он превращался в светящуюся дугу, это выглядело как чистое, сияющее золото.

«Безумие», — благоговейно подумала я. Вероятно, я хотела произнести это громко, но мои голосовые связки были парализованы, и ледяной холод полностью окутывал меня. Золотой мост, казалось, распространялся бесконечно далеко, он растянулся до бесконечности. Если бы я могла двигаться и побежать по нему, вышла бы на другом конце вселенной, в этом я была абсолютно уверена. Но это чувство закончилось с мощным щелчком, который одновременно погасил все мысли и погрузил меня в темноту безвременья.