Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 31

Карина, не долго думая, уселась рядом. Все равно работать пока не способна, а моральная поддержка еще никому не помешала. Сегодня можно, сегодня она еще помощник шефа и полноценный член коллектива. А завтрашнее будет завтра.

Так незаметно погрузились каждый в свои мысли обитатели просторной гостиной. И не было ничего хорошего в этом молчании, лишь отчаяние, горечь потери да ожидание скорой разлуки. Никто даже не обратил внимания, как в комнату вошел, позабытый и позаброшенный всеми, хмурый бульдог.

Дольф осмотрел присутствующих и, словно ощутив их эмоции, печально завыл в голос.

От собачьего воя вздрогнули все, Кузьмич машинально перекрестился, а Булавин, поплевав через левое плечо, поднялся с места. Особенно долго раздумывать он не стал. Гнетущую атмосферу нужно было как-то разряжать, дать выход эмоциям и боли.

— Так, Кузьмич! — с самым серьезным видом обратился он к старому другу. — Где твой знаменитый самогон. Кажись, настал его черед.

Тот в ответ лишь сглотнул. Впервые он не хотел напиваться, но глянув на убитого горем Ферзя, покряхтывая поднялся с места.

— Сейчас принесу. Вы пока с Кариночкой хоть огурцы какие порежьте.

Девушка тут же кивнула и направилась к холодильнику. Столовая столовой, но и в здании администрации всегда был собственный провиант.

К приходу Кузьмича на маленьком журнальном столе гостиной уже красовались тарелочки с овощной и мясной нарезкой, а вместо рюмок — маленькие кофейные чашечки из неприкосновенного начальского сервиза. Булавин, не желая светиться в общей столовой с пластиковыми стаканчиками, сам притащил из бара фарфоровый комплект.

Когда на стол опустилась трехлитровая банка с мутноватой жидкостью, все четверо не сговариваясь вздохнули.

«Только ради Лешки!» — подумал Булавин.

«Должно хватить» — бросив быстрый взгляд на закуску и друзей, решил Кузьмич.

«Прощай здоровье» — печально посмотрела на сомнительный напиток девушка.

Ферзь не думал ничего, просто забрал банку и разлил по первой.

Про градус старый инструктор не соврал. Крепкий, обжигающий напиток пронесся огненной волной по пищеводу, заставляя задыхаться и кашлять.

Разукрасив на прощанье в красно-фиолетовый цвет облака, за лес закатилось солнце. Над полем пуховым одеялом расстелился туман. Опустела гостевая парковка. Фары отъезжающих авто недолго освещали узкую дорогу от клуба до трассы, и вскоре лишь огоньки в окнах комнат спортсменов да работников горели в темноте.

За низким журнальным столиком просторной гостиной сидели четверо.

Выпито было немало, но тоска так крепко въелась в мысли, что алкоголь действовал слабее чем обычно. Немолодой усатый мужчина в который раз пересматривал старый фотоальбом.

Здесь были все его ученики от совсем еще молодого Булавина, восторженно глядящего в небо, до рыжих балбесов-близнецов.

Лешка подсел поближе. Он тоже не раз рассматривал эти фото, вспоминая свои первые прыжки, победы и поражения. Еще до нынешнего частного клуба, в обычном ДОСААФе, с завистью наблюдая за победами Глеба, так отчаянно хотел стать лучше, утереть нос чемпиону, и доказать инструктору, что он не хуже. Семнадцатилетний сопляк с амбициями — вот кем он был, но время шло, приходило мастерство, опыт. А после катастрофы с Булавиным, достойных соперников в клубе не осталось.

Рита появилась неожиданно. Отчаянная, молодая, она за раз навсегда заболела небом. Один прыжок под круглым, почти неуправляемым десантным парашютом, как укол героина, завладел и душой и сердцем девушки. Воздушная стихия ответила ей взаимностью.

Кузьмич не мог нарадоваться двум подающим надежды спортсменам. Теперь у него был и свой Ферзь и своя Ладья.

Лешка перевернул очередную страницу альбома и присмотрелся. Рита всегда умудрялась выглядеть ослепительно, никакой вингсьют не мог скрыть соблазнительную фигурку. Красивая, юная, привлекательная. На каждом фото в обнимку с очередным ухажером… И только на пьедестале рядом с ним.

— Как думаешь, Кузьмич, — не выдержал парень. — Она хоть кого-нибудь из них любила?

Инструктор сразу отвечать не стал. Он знал девчонку не хуже Лешки, видел и в радости и в слезах. А еще он замечал пронзительный, горящий взгляд, которым она смотрела только на одного мужчину.

Любила ли она своего Ферзя?

Если можно называть любовью те отчаянные, безумные чувства, что отражались в девичьих глазах, то да…

— Молчишь? — Ферзь не закусывая осушил очередную порцию самогонки. — Когда-то я думал, что меня она по-настоящему любит. Замуж звал…

Парень до боли сдавил в руке вилку, вспоминая как все было. К тому времени они уже потрепали друг другу нервы изменами и разлукой. Казалось, пресытились таким видом адреналина… Наивные. На утро после его предложения девушка укатила куда подальше, не оставив даже записки.

— Может, любви и не бывает? — Лешка повернулся к Булавину. — Что скажешь, шеф?

— Нашел, у кого спрашивать! — встрял Кузьмич. — Лучше, вон, у Кариночки спроси! Она помоложе, тараканов еще в голове нету.

Но ответить девушке не дали. Глеб ловко подхватил трехлитровку и разлил по новой порции. Сейчас вот только еще разговоров о любви не хватает. С инстинктами б разобраться! Вон, мелькают на коврике босые женские ножки, житья не дают.

— Викторович, а ты с каких пор в бутылку от серьезных разговоров лезешь? — хитро прищурившись, спросил инструктор.

Он еще с утра заметил, что между шефом и помощницей что-то не так. Уж никак не походили они на ту самую парочку, что еще неделю назад спать ему ночью не дала. Неужто Глебушка успел обидеть девчонку?

— Иван Кузьмич, — осмелев от выпитого, Карина решила не молчать. — Мне тоже очень даже интересно узнать мнение Глеба Викторовича по поводу любви! Прямо-таки чувствую острую необходимость просветиться в этом вопросе.

— Вот! Дама просит, — поддержал Кузьмич. — А уж эта дама, мне кажется, имеет право знать.

Булавин так грохнул кулаком по столу, что чашечки с тарелками подпрыгнули. На секунду даже Лешка отвлекся от разглядывания очередной фотографии и удивленно посмотрел на начальника. Но тот уже встал с дивана и за руку тянул свою юную помощницу в коридор.

— Что это с шефом? — спросил инструктора парень.

— Подозреваю, что кое-кто и без парашюта допрыгался…

Когда за ушедшими закрылась дверь, двое оставшихся мужчин дружно уткнулись в альбом.

— Чего ж так больно? — Ферзь пальцем нежно погладил глянцевую поверхность фотографии. — Зачем она это сделала?

— Потому, Лешенька, что любовь ее такая. Как болезнь…

— Смертельная, — закончил вместо инструктора парень.

— Да!

— А у Глеба с девчонкой что? — бросил взгляд на закрытую дверь. — Я раньше не замечал, а вот сейчас… Шефа не узнать. Может, пропал как я?

— А ты на Викторовича не ровняйся, — хохотнул Кузьмич. — У него тараканы в голове другой масти, да и Карина… Мне про папку ее рассказывали, дядька вменяемый. Такой дурочку не вырастит.

Лешка только криво улыбнулся. Вот оказывается, кто занял сердце красавицы!

— В чувстве прекрасного Булавину не откажешь. Но морду я дорогому шефу все-таки набью, если обидит ее.

— В очередь! — прокряхтел Кузьмич. — За мной будешь!

— И куда мы так спешим? — пыталась притормозить шефа Карина.

— Туфли искать! — не останавливаясь, кинул Булавин.

Ему и в правду уже надоело отводить взгляд от маленьких пальчиков и розовых пяток. Они постоянно мелькали из-под стола, сводя сума пикантными воспоминаниями недельной давности. Казалось бы, обычные чуть бледные пальчики, ровные, изящные, а он, как голодный кот, увидавший мясо, не может отвести глаз, хочет коснуться…

Осталось только возбудиться и все — прощай здравый смысл!

— Может, утром поищем? — печально взглянув за порог, протянула девушка. — Там мокро и холодно.

Глеб замер, как вкопанный. Сквозь легкий хмельной дурман до него медленно доходила абсурдность ситуации. Как назло, других девушек, у которых можно было бы одолжить обувь, в здании администрации не было, а к незадачливой подружке Ферзя даже соваться не хотелось.