Визит из прошлого - Светлова Жанна Ивановна - Страница 1

Жанна СВЕТЛОВА

ВИЗИТ ИЗ ПРОШЛОГО

Маша сидела в кабинете для проведения консультаций со студентами и уже второй час изнывала от тоски. Учебный год только начался, и студенты не спешили знакомиться с преподавателем экономики. Этот предмет они считали далеко не главным в юридическом ВУЗе. Экономическая преступность в стране по масштабам и последствиям занимает первое место, и понять ее суть будущим юристам без знания основ экономики невозможно. Но в головы только что окончивших школы ребят эту плодотворную мысль еще только предстояло внедрить.

Пока же легкомысленные счастливцы, проникшие в святая святых – элитный юридический ВУЗ – не предавали столь прозаическому предмету, как экономика, серьезного значения.

Маша или, как ее величали на работе, Мария Александровна знала, что через два месяца у ее кабинета будут толпиться десятки студентов, понявших, благодаря ее доступному объяснению, всю важность преподаваемой ею науки и мечтающих ликвидировать все свои недоработки, дабы быть допущенными к экзаменационной сессии.

После зачета, когда полгруппы, а то и больше получат незачет, так и не сумев постичь тайны развития рынка или обращения капитала, ее предмет станет одним из самых уважаемых, и восемьдесят, а то и девяносто пять процентов студентов ее групп захотят заняться научными изысканиями в области экономики и изъявят желание писать курсовую работу, готовить научные доклады на заседание кружка или научную конференцию.

Но далеко не все желающие смогут осуществить эти планы. Отобраны будут лучшие из лучших, а она, собираясь на консультацию, будет мечтать лишь об одном – чтобы их пришло как можно меньше. И чем ближе к лету, тем сильнее будет в ней желание их не видеть и стремление последних встретиться с «любимым» преподавателем.

Маша все это знала, так как много лет работала в ВУЗе. Но сейчас она тоскливо смотрела, как во дворе на солнышке кучковались пренебрегающие экономикой всезнайки, и от предвкушения их скорой расплаты за недопустимую небрежность внутренне посмеивалась над ними.

Погода стояла чудная. Сентябрь радовал теплом и солнцем, и нестерпимо хотелось убежать куда-нибудь на природу. Но расписание требовало двухчасовой отсидки преподавателя даже при полном отсутствии желающих пообщаться с ним студентов.

Маша встала, прошлась по комнате, покрутила руками, шеей, прочла ехидный плакат для доставших весной студентов: «Говори тихо, проси мало, уходи быстро» и, окончательно развеселившись, решила – будь что будет. Сбегу на полчаса раньше и устрою себе праздник где-нибудь во французской кондитерской.

Однако напротив ее кабинета, всего в полутора метрах находилась лаборантская, в которой засел новый «монстр» в виде лаборантки Валентины, добытой шефом в течение лета в связи с уходом предыдущей.

Та была красавица Луиза. Романтическая девушка, высокая, стройная, знойная брюнетка, очень себя обожавшая. Она совмещала учебу в ВУЗе с работой в нем же, поэтому была успешной студенткой. Озабочена Луиза была только в отношении своих ноготков и внешнего вида. Ноготки, то есть ногти по пять сантиметров каждый подтачивались, подкрашивались и перекрашивались почти каждый час. Все остальные мелочи кафедральной жизни смутно доходили до сознания лаборантки.

Поэтому нередко, получив расписание из рук красавицы (все члены кафедры постоянно напоминали Луизе о ее неземной внешности) семидесятилетний преподаватель мог приехать на занятия в совсем другой от запланированного конец Москвы и потом мчаться на попутке, не успевая к началу занятий и получая так необходимый для его проведения заряд адреналина.

Но по сравнению с гордостью за красоту выписавшей расписание лаборантки, это был такой пустячок, о котором и говорить не стоило. Но все же, видимо, Луизу не сумели по достоинству оценить на кафедре, и справедливо возмущенная лаборантка оставила свой боевой пост и осиротевших преподавателей без тени сожаления где-то в районе пятого курса.

И вот за лето могучий шеф, строчащий учебники, как Александр Дюма свои романы, нашел замену нашей несравненной красавице. Это был настоящий монстр по сравнению с Луизой. С трудноопределимым возрастом, мужеподобной фигурой и стрижкой новобранца. Могучая владелица лаборантской не допускала в нее преподавателей, сама разносила им выписки из расписания и держала дверь открытой, чтобы фиксировать степень ответственности этих жалких «училок» обоих полов, приписанных к кафедре экономики.

Вспомнив весьма выразительные жесты надзирательницы и ее бойцовские ручки, Маша сникла. Мучиться оставалось тридцать пять минут, и она решила потерпеть, но тут же услышала, что «снежный человек» (так она про себя окрестила Валентину) закрыла дверь и, гремя чайником, отправилась за водой в туалет. Не помня себя от счастья, Маша схватила со стула сумку и ринулась к выходу, благо на улице было 22 градуса, и верхняя одежда не требовалась.

Защелкнув дверь, она юркнула во двор, проскочила проходную и очутилась на свободе. Шумный город с радостью принял ее в свои объятия и повел в сторону Французской булочной.

«Если что, – говорила себе беглянка, – скажу, что выходила в туалет».

Но уже через пять минут ей не хотелось об этом думать, а хотелось продлить отпуск и ощутить беззаботность и радость бытия.

Маша была уже очень взрослой и пахала на ниве преподавая более двадцати лет. Сказать, что она устала от работы – значит, не сказать ничего. Она жила только отпусками, поездками, перерывами между семестрами и сессиями.

Побывав не раз замужем, Маша больше не пыталась создать семью. Ну не сумела она найти того единственного, который «был ей судьбой предназначен». «Да и черт с ним, – думала она. – Разве в этом счастье?» Вокруг было столько несчастных семей, и ни одной счастливой не приходило на ум. А значит, в страданиях не было никакого смысла.

И вот свободная и счастливая, она шла баловать себя, единственную и неповторимую, которой недавно поклялась в любви, глядя для убедительности и искренности прямо в глаза своей избраннице (для поднятия самооценки Маша постоянно внушала себе, что она самая любимая девочка на свете).

В кафе народу было немернно. Все столики оказались заняты. Видимо, студенты близлежащих ВУЗов встречались после каникул. Атмосфера была шумная и радостная, но свободных мест не наблюдалось. Однако упорства Маше было не занимать, и она встала к стойке для заказа, надеясь, что к моменту его получения в руки, место найдется. Очередь продвигалась медленно. За стойкой не спешили обслуживать клиентов, понимая, видимо, что присесть им все равно будет некуда.

После длительного стояния, чтобы уж не зря было потрачено время, Маша заказала два чайника чая и целых три булки – с корицей, с курагой и с шоколадом. Получив поднос и осмотревшись, она увидела свободное место за столиком, где восседал бородатый дедуля, неизвестно откуда взявшийся на этом празднике жизни. Других свободных мест не было, и Мария, обреченно вздохнув, направилась к аборигену.

– Простите, здесь свободно? – спросила она старика.

Тот посмотрел внимательно на «назойливую бабу» – именно так она расценила этот взгляд – и кивнул, не произнеся ни слова.

«Вот и ладненько, – подумала Маша. – Хоть поем спокойно».

И, не обращая больше внимания на соседа, устроилась за столом. Она повесила сумку на спинку стула и налила себе чая в чашку.

Дед неотрывно смотрел на нее, и под его пристальным взглядом Маше стало неловко. Она подняла глаза и обнаружила, что у деда на столе ничего нет. Он вожделенно и зачарованно смотрел на ее булочки. Маша вздохнула и пододвинула к нему булку с шоколадом и второй чайник с чашкой. Дед, не произнеся ни слова, отломил кусочек булочки, положил в рот и блаженно закрыл глаза.

Маша налила в его чашку чай. Он приоткрыл один глаз, зыркнул и выпил чай махом. Затем быстро доел булку. После этого он вытащил маленький блокнот, написав что-то на листочке, вырвал его и протянул Маше. Она машинально взяла бумажку, глядя лишь на деда, который, встав, оказался высоким и стройным и что самое удивительное – прилично одетым.