Легенды, рассказанные у костра (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 1

СОДЕРЖАНИЕ:

   ЭПОХА ПЕРВАЯ: МИСТИЧЕСКАЯ

   Душеприказчик (повесть) ...............................................................................стр 3

   ЭПОХА ВТОРАЯ: РЫЦАРСКАЯ

   Волшебство в кармане....................................................................................стр 45

   Волшебство под кирасой.................................................................................стр 49

   Волшебство по закону....................................................................................стр 53

   Фонарщик...................................................................................................стр 57

   <!--Section Begins-->Милостивый единорог: Благословение...............................................................стр 65

   ЭПОХА ТРЕТЬЯ: НЕОДНОЗНАЧНАЯ

   Тысяча лиц................................................................................................. стр 79

   В поисках истины......................................................................................... стр 91

   Чужой каприз.............................................................................................. стр 93

   Осенний гость............................................................................................. стр 97

   Дорожный негоциант................................................................................... стр 103

   Змееносец................................................................................................. стр 113

   Мелодия далеких ветров.............................................................................. стр 125

   ЭПОХА ПЕРВАЯ: МИСТИЧЕСКАЯ.

   Душеприказчик (повесть)

   ЧАСТЬ 1: Кошмар, подстерегающий за поворотом

   Наверное, так заведено, что любая история начинается с дороги; как видно, и моя не станет исключением. Если уж быть до конца честным, я не очень-то любил покидать родной дом и лишь пару раз пересекал границы нашего небольшого королевства. Да и стоило ли оставлять за плечами знакомые места, если за Пределами, одинокого путника, не ожидало ничего хорошего. Это только в глупых и никому не нужных сказках, храбрый дуралей способен противостоять толпе здоровенных воинов и ненасытных зубастых тварей. В жизни такого не бывает. И думаю не надо никому рассказывать, как бесславно заканчивают свой путь тщеславные смельчаки желающие покорить необъятные просторы одиноких земель, и сохранить свои имена в великих книгах королевских хроник. Увы, таких счастливцев было немного. Остальным же было уготовано лишь покрытые забвением надгробные плиты, - и это в лучшем случае. Гораздо чаще их кости гнили среди тенистых лощин и заброшенных деревень.

   Нет уж, лучше я буду писать о подобных глупцах, чем окажусь на их месте.

   ... на листок пергамента упала огромная капля и размазала ровные чернильные строчки. Выругавшись, я на время отложил перо и посмотрел через зияющую в повозке дыру на затянутое иссиня-черными тучами небо. Впору послать все в преисподнюю! Только что это изменит?!

   Мне необходимо было добраться до Россвела, где располагался крупнейший университет нашего королевства, и ради этого, я готов был терпеть любые превратности судьбы, смело перенося свалившиеся на меня неприятности.

   Правда, вскоре, с первыми каплями промозглого осеннего дождя, моя решимость быстро улетучилась.

Шмыгнув носом, я недовольно выглянул из повозки. Ледяные капли колотили без устали, словно пытаясь порвать и без того хлипкий навес. Ветер, завывая и клоня к земле тонкие осины, заставил меня еще раз поежиться и сильнее закутаться в плед.

   - А ну, треклятые! Пошевеливайтесь! - услышал я натужный голос возницы.

   Лошади не поддались удару звонкой плети, и нервно заржав, попятились назад. И вновь раздались крики рассерженного донельзя извозчика. Подхватив витающее вокруг напряжение, ветер угрюмо завыл и что есть мочи ударил повозку.

   - А, треклятая погода! - снова прорычал снаружи возница. - Похоже не видать нам Россвела как своих ушей, господин штудент... И чего я только связался с вашим братом.

   - Набавлю еще пару золотых за ненастье, уважаемый Филджи, - понимая, что попал довольно в скверную ситуацию, я все же попытался расположить к себе ворчуна.

   - Деньги, деньги! Что такое деньги, когда тут такое...

   Я, молча, согласился.

   Холщовая крыша повозки запела от сильного порыва ветра, и я почувствовал, как от холода застучали зубы.

   - Да давайте же! А ну, пошли! - возница со всего маха ударил лошадей и те, дернувшись и протащив повозку еще несколько метров, встали как вкопанные.

   Стальное небо, нависнув над нами, казалось еще чуть-чуть и упадет прямо на мою больную голову. Дождь хлестал по лицу, смеясь над нашими бесполезными попытками вырваться из плена ненастной стихии. Не видя не зги, я впился взглядом в призрачную пелену леса.

   В какой-то миг мне почудилось, будто что-то промелькнуло среди деревьев.

   Я быстро запахнул занавес повозки. Порой, не доверяя своим глазам, я представлял себе такие страхи, по сравнению с которыми показавшаяся у дороги тень, была полной ерундой. Поэтому я легко отогнал ненавистные мысли и вновь склонился над бумагой.

   С волос упало несколько капель размыв неровные строчки.

   Скомкав лист, я будто исполняя чей-то приговор и желая отомстить мокрой бумаге и плохим чернилам, с ненавистью швырнул его наружу.

   Наверное, я так никогда и не допишу свою дорожную историю об умирающем старике, который, безуспешно пытался добраться до своей семьи.

   Перо, небрежно царапнув бумагу, изобразило несколько неровных росчерков. Прищурившись, я сделал свет лампы сильнее. На чистом листе красовался профиль старого, измученного жизнью старика: густые брови, скрывающие сузившиеся глаза, широкие скулы, несколько глубоких шрамов на щеках.

   Я удовлетворено зевнул, слегка улыбнувшись самому себе. Мне показалось, что нарисованное лицо было похоже на испещренную горами и реками карту, словно любое место, где побывал этот горе-путешественник, отбирало часть его облика, оставляя на том месте свой неповторимый след.

   Сердце заколотилось в тревожном предвкушении, будто рисунок вот-вот заговорит со мной, рассказав не одну удивительную историю своих бесконечных скитаний.

   Я продолжил рисовать. Перо, будто не касаясь бумаги, приоткрыло образ старого путника, показав моему взору худое одетое в лохмотья тело и длинные костлявые кисти. Затаив дыхание, я следил за пером, желая поскорее увидеть образ своего главного персонажа. Рука будто ведомая невидимым художником, с невероятной легкостью отражала на бумаге старца в самых мельчайших подробностях.

   Дождь продолжал хлестать по навесу, когда перо, последний раз побывав в чернильнице, поставило на лице путника "жирную точку". Портрет был закончен, а на меня накатила неимоверная усталость. Я зевнул и почувствовал, как сон сковал меня, и тело обессилено повалилось на мягкий плед.

   Проснулся я внезапно, будто и не спал. Тело колотила холодная дрожь и я только сейчас понял, что за время сна продрог до костей.

   Случайно, мне бросился в глаза растекшийся чернильный рисунок, от которого осталось лишь высохшее, вытянутое пятно. Другая часть красовалась на моей руке и лице.

   С досадой я скомкал испорченный портрет. Наверное, мне никогда не написать эту треклятую историю, не испытав настоящей тоски и одиночества ...