Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 88

   Коракс с благодарностью забрал дар и приложив его к плечу, провел рукой, словно стряхивал грязь. Перо, прижавшись к ткани, исчезло.

   - Оно предназначалось для тебя как защита. И сполна выполнило свою задачу.

   - Защита? - не расслышав, переспросил мистер Форсберг.

   Ворон кивнул.

  - Если бы не твой неудержимый нрав. Мы могли бы оступиться и тогда город пал под непосильной ношей собственных грехов.

  - Но причем здесь я? От кого меня оберегали? И почему именно меня?! - будто из пушки выпалил констебль.

   Коракс заметно улыбнулся.

  - Не все так сразу. Вы люди очень самонадеянны. Научившись измерять время, вы считаете, что смогли его подчинить себе. Также и с собственной душой. Отстранившись от посторонних советов и наставлений, вы считаете себя творцами всего сущего, оступаясь и спотыкаясь. Падаете в бездну. И только потом просите о помощи. Но порой вы являете собой настоящий пример подражания и восхищаете нас своими поступками. Принося себя в жертву, вы действительно меняете ход предначертанного.

  - Я не понимаю, - честно признался мистер Форсберг.

   Ворон продолжил:

  - Мир устроен гораздо сложнее, чем ты способен понять. Но я постараюсь объяснить... Выдуманная смерть возницы, была некой ширмой, прикрытием, чтобы уберечь именно тебя. Мое перо, которое все это время пребывало в твоем кармане, замылило глаз одному из бессмертных.

   - Но ... - попытался что-то возразить констебль, но жест Коракса остановил его.

   - Долгие годы, мой названный брат, пытался доказать Всеединому, что вы всего лишь жалкое отродье недостойное любви. Но слова так бы и остались только словами, если бы ваш город не стал умирать. Люди сами истребляли друг дружку. И ваш главный враг - Вы сами! И ваши бесконечные пороки стали преобладать среди тех, кто был достоин небесной любви.

   - А как же остальные?

   - Они то и стали камнем преткновения, для моего брата, - согласился ворон. - Именно вы, словно бельмо на глазу, мешали его планам.

  - Но разве бессмертные способны вмешиваться в нашу жизнь? - не унимался мистер Форсберг.

  - Бессмертные способны и на большее, - не согласился Коракс. - Только легче ведь совершить зло чужими руками. Именно так и поступил мой брат. Его жажда доказать Всеединому вашу греховность затмила взор. Слегка подтолкнув вас к бездне, он выбрал себе хорошее оружие. Поработив душу Шрама, он с легкостью, его руками, убил сотни праведников, которые могли бы помешать распространению греховной болезни.

   - И вы вступили в борьбу с собственным братом? - предположил констебль.

   - Нет, - слегка прищурив взгляд, ответил Коракс. - В борьбу вступил ты. А я только направил тебя на нужную стезю, не более того.

   - Да разве я ...

   Но читая мысли Джинкса, ворон вновь остановил его на полуслове.

  - Не ты один. Вас было много, и вы справились, оказав помощь друг другу. А вместе с тем помогли мне и еще в одном деле. Душа первого орудия смерти, моего неугомонного брата, все еще ютилась в вашем бренном мире, и представляла, куда большую опасность для всех смертных. И только благодаря вашей помощи, я смог узреть ее, отыскав среди каменных улиц города...- На лице ворона возникла боль, которую нельзя было скрыть. Немного помолчав, он продолжил: - Жизни, унесенные порождением моего брата, всегда будут моим поражением. Я никогда не прощу себе тех бессмысленных жертв.

   Мистер Форсберг больше не перебивал говорившего. Только слушал, пытаясь не упустить ни одного слова.

  - Наше противостояние длиться долгие годы и порой цена победы - человеческие жизни.... а поражение всего-навсего недолгое перемирие, перед новой дуэлью.

  - И что же, так будет всегда? - пораженно прошептал констебль.

  - К сожалению да, - ответил Коракс. - Каждый раз будут находиться те, кто жаждет власти и необузданной силы; кто желает возвыситься над простыми людьми; те, кто вновь выберут ночь, отвергнув дневной свет. И всегда будут находиться те, кто сможет предложить им достойную награду, за их преданность в общем деле. Искушение - это опасное оружие, которым наделены бессмертные.

   Мистер Форсберг вздохнул:

  - Тогда к чему победа, если она напрасна... только передышка перед новым сражением.

  - Пусть так, - кивнул ворон. - Только цена этой победы - тысячи спасенных жизней, и бесправно погубленных душ. А новая битва уже не твоя забота. Родятся другие храбрецы, кто довериться своему сердцу и не смогут поступить иначе.

   Констебль согласился.

  Потом Коракс еще долго говорил, рассказывая о мелочах и сложных вещах, которые скрыты от понимания простого смертного. Щедро отвечая на вопросы, он не пытался лукавить и отмалчиваться.

   Джинкс слушал, чувствуя, как его разум наполняется надеждой, а душа молодеет, без следа стирая паутину уныния, которым была переполнена его голова.

   Когда вопросы кончились, и воцарилось молчание, ворон коснулся плеча констебля. По телу мистера Форсберга разлилось приятное тепло, и он окончательно прозрел.

   Тот день, когда Шрам передал ему один из своих грехов, заглянув перед гибелью в глаза инспектора - все последующие годы терзал душу победителя. Теперь он исчез навсегда.

   Поднявшись, Коракс поклонился, тем самым выразив свою признательность. Повернувшись, он направился вдоль берега.

   Мистер Форсберг посмотрел в след бессмертному и ничему не удивился, когда тот взмыл ввысь, превратившись в огромного властного ворона.

   Не дожидаясь пока Коракс исчезнет в карминово-красных небесах, констебль развернулся и направился к дому. В кармане, предательски кольнув, дал о себе знать, спасительный талисман - смоляное вороное перо.

  All

  начало май 2010 года - декабрь 2010