Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 67

   Как по мановению ветра за спиной Джинкса выросли двое рослых детин, с такими мрачными выражениями лиц, что в пору было самому лечь в гроб и, затаив дыхание, притвориться покойником.

   Пытаясь сопротивляться и цепляясь за металлические прутья ворот, констебль так и не смог убедить неразговорчивых стражей, которым, скорее всего, было абсолютно без разницы какого сословия и звания их клиент. Вытолкнув его прочь, они погрозили вслед кулаками, заодно кинув пару грозных предупреждений.

   За спиной раздался глухой стук колес и лошадиное ржание. Нащупав за пазухой пистолет, Джинкс, растерявшись, уже приготовился стрелять. В тот миг ему показалось, что время ушло и им не удалось опередить Шрама, но женский визг и напуганный взгляд возницы, заставил констебля остановиться и взять себя в руки.

   Вместо запряженных коней, в повозке дыбясь и изрыгая пламя, стояли неведомые существа схожие внешним видом с мифическими химерами. Девушка, что издала истошный вопль, оказалась мерзкой старухой, выставившей вперед длинный костлявый палец. Наваждение привиделось констеблю лишь на миг, но этой малости ему хватило, чтобы кинутся прочь от повозки.

   Теперешний Прентвиль стал для Джинкса чужим и враждебным. Приветливые и почтительные взгляды - колкими, словно лицо констебля было уродливым, а его внешний вид вызвал омерзение.

   - Куда прешь! Пошел прочь, червь!

   Привычный мир был хуже владений Кроноса, где, по словам служителей церкви, томились грешные души. Мистер Форсберг им больше не верил. Отныне у него была другая правда. И отличалась она кардинально, как отражение в кривом зеркале. И сейчас это самое зеркало показывало констеблю истинную человеческую сущность горожан. Люди представали перед служителем закона искаженными изображениями - уродливые, гнусные твари, которые насмехались над загнанным в угол человеком.

   Дома сжались, и раскинули в стороны свои длинные щупальца, дороги запутавшись клубком, вели прямиком в сточные канавы, - венчала весь этот ужас, двуглавая горгулья, неустанно следившая за констеблем с крыши собора.

   Оступившись, Джинкс упал, уткнувшись в огромную зеркальную лужу. Отражение города, притулившееся среди булыжных мостовых, заставило его опомниться. Там в мутном отображении мира все было как прежде. Люди прогуливались вдоль дорог, кэбы останавливались перед состоятельными горожанами, а дома не взирали по сторонам пустыми квадратами буркал.

   - Наваждение! Наваждение и ничего больше! - задыхаясь от усталости, прошептал констебль, чувствуя, как крупные капли пота стекают со лба.

   Зажмурившись, он постарался восстановить дыхание и прислушаться к биению собственного сердца.

   Привычные звуки заполнили окружающий мир. Больше не было слышно надменного хохота и звериного завывания, только стук каблуков и едва различимая размеренная речь местных аристократов.

   Открыв глаза, Джинкс с удивлением заметил в отражение собственное лицо - невероятно бледное и исхудавшее за последний день. Всеединый, сколько же он длился? Неделю? Месяц? Год? А может быть гораздо дольше?!

   Встав с колен, констебль покосился на высокие пики забора, за которым начиналось кладбище. Среди тенистых дубов, едва угадывались фрагменты некогда массивных и величественных надгробий, давно разрушенные беспощадным временем.

   Слуги демонов не пускали его, пытаясь помешать?!

   Не тут-то было!

   Легко перемахнув через ограду, Джинкс едва не выронил пистолет, но к счастью вовремя подхватил его, практически на лету.

   Нужно торопиться! Сколь долго Ру-ру сможет задержать Шрама, перед тем как тот, сообразит, что к чему? И тогда обязательно попытается поскорее добраться до кладбища, не упустив свою жертву.

  Инспектор размышлял мгновенно. И интуиция подсказывала ему - времени практически не осталось.

   Выбравшись на тенистую аллею, констебль едва не выдал себя, наткнувшись на очередного стража. Тощий и длинный, словно жердь, тот стоял у каменного надгробия и, поигрывая дубинкой, бессмысленно взирал куда-то вдаль.

   Затаив дыхание, Джинкс практически дополз до соседнего дерева, когда под ногой предательски чиркнул камень и, отлетев в сторону, глухо ударился о постамент.

   Страж замер. Прислушался, более внимательно посмотрел по сторонам, сделал несколько шагов к соседнему надгробию и, оказавшись в опасной близости от констебля, снова застыл на месте. Джинкс ощущал его тяжелое дыхание и отвратительный запах бурбона вперемешку с луком. Толстый каблук стража едва не вдавил руку констебля в травянистую поверхность.

   Инспектор ждал.

   Постукивая по каменным граням могил, страж несколько раз пристально вглядывался в туман, медленно стелящийся по земле. Наконец он несколько раз досадливо ударил по камню и, повернувшись, направился обратно к своему посту.

   Проводив его взглядом, Джинкс позволил себе расслабиться и жадно втянул ноздрями морозный воздух.

   Оказавшись у широкой дорожки, констебль привстал и продолжил путь на четвереньках. Только вот беда - в этом огромном царстве земного умиротворения он был как слепой котенок, не зная ни дороги, ни маломальского ориентира.

   Углубившись в старую часть кладбища, Джинкс едва не свалился в свеже вырытую могилу. От столь дурного знака его спас сам рок. Прямо возле холма, где возвышались пирамидальные колонны древних захоронений, он заметил едва уловимое движение. Человек или животное двигалось так стремительно, что инспектор, насторожившись, в очередной раз потянулся к пистолету. Кто знает, какие ловушки могут ждать его впереди, когда покровителю Шрама известен каждый его шаг?!

   Тень промелькнула совсем рядом и сразу исчезла. Констебль короткими перебежками последовал за ней. Неизвестность пугала и завораживала одновременно, заставляя его все глубже и глубже погружаться в губительный омут.

   Внезапно, скрывшись за очередным надгробием, тень исчезла. Но на смену ей пришел равномерный звук вгрызающейся в землю лопаты. Такой простой, и в то же время неестественный.

   Даже со спины Джинск без труда узнал могильщика, которого он повстречал на кладбище в день Порока.

   Легко отбрасывая тяжелую сырую землю, старик был настолько увлечен работой, что совершенно не заметил приближение инспектора.

   - Ты долго добирался, - не переставая копать, внезапно произнес могильщик.

   Джинкс оторопел. Только стоило ли удивляться подобной прозорливости или нет - констебль не знал. Обессилено опустившись на каменный остов и устало свесив руки, он ответил:

   - Теперь я верю. Но от этого мне не легче.

   - Разве я сказал, что будет легко или обещал менее тернистый путь?! - удивился старик.

   - Но если бы я знал, что это совершили ...

   Старик покосился на гостя - на испещренном морщинами лице сияла улыбка.

   - Разве ты бы отступил? Разве смог остаться безучастным?

  - Нет, но смогу ли ... под силу противостоять... - задумчиво подбирая слова, Джинкс так и не смог выразить свои мысли. К счастью, могильщик понимал его с полуслова и не желал слышать подробные объяснения.

   - Вот видишь - опять сомнения. Ты проделал долгий путь... И докопавшись до истины решил остановиться в шаге от конечной цели. В чем же смысл, ввязываться в подобную авантюру?

   - Неужели можно призвать к ответу бессмертных?

   - Закон для всех един и установлен с целью соблюдать его, а не нарушать. И хотя исполнители разняться - мир без постулатов рухнет, и превратиться в хаос. - Старик остановился и, облокотившись на лопату, внимательно уставился на констебля.

   - Где ты обронил свою решимость?

   - Я хотел сказать: не мне тягаться с демонами и ...

   Старик усмехнулся:

  - Не тебе?! Вздор! На кого ты хочешь переложить этот неподъемный груз ответственности. Уж, не на меня ли?!

   Джинкс воспринял слова могильщика не иначе как шутку. Возможно, этот старик и был прозорливее любого из жителей Прентвиля, и мог с легкостью ответить на любой злободневный вопрос, но порой констеблю чудилось, что с ним говорит не провидец, а обычный пациент 'Безнадеги', возомнивший себя не пойми кем.