Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 55

   Шрам неуверенно остановился у входа в хранилище человеческих тел, и будто ожидая чужого приказа, через пару секунд уверенно направился внутрь.

   - Вот оно раз, - цыкнув языком, констатировал Кайот. Теряясь в догадках, он был твердо уверен, что рано или поздно Шрам даст ответ на многие вопросы, которые последнее время терзали разум Главы Отрешенных.

   Оказавшись возле старой двери ведущей в царство мертвой плоти, Кайот нервно оглянулся.

   - Мистер, зря вы спешите, - произнес стоящий у телеги долговязый гробовщик.

  - Вы о чем?

   Слова мрачного типа с соломенными волосами, явно застали Кайота врасплох.

  - Рановато торопитесь, - ехидно усмехнувшись, добавил тот и снял перед собеседником шляпу. От гробовщика повеяло кислым, тошнотворным запахом.

   - Я не нуждаюсь в чужих советах, - огрызнулся Кайот.

  - Очень жаль... - развел руками, гробовщик. - Может статься в ближайшем времени они вам не понадобятся вовсе.

   - Это угроза, мистер...

   - Меня зовут, Лизри. И к слову, нет, мои слова - не угроза, - обнажив зубы навроде хищного оскала, пояснил собеседник.

   Кайот едва удержался, чтобы не проучить нахала. Последние лет десять ему не часто приходилось выслушивать в свой адрес подобные предупреждения, тем более высказанные в подобной наглой форме.

   Подойдя к мистеру Лизри, глава Отрешенных попытался схватить того за грудки и, приблизив к себе, одним ударом сбить спесь с наглеца.

   И просчитался!

   Гробовщик ловко увернулся от захвата. Перехватил руку нападавшего и уверенно ринулся в атаку.

   Кайот был достаточно осторожным, чтобы не попадать в западню, и зачастую легко избегал подобных неприятностей, но сейчас он действительно ошибся как юнец.

   Мистер Лизри без труда, пошатнув, вывел его из равновесия. И дело было даже не в ловких, отточенных движениях. Кайот вышел из себя, купился на пустые слова, а не избежал случайной потасовки.

   Нож с изогнутой рукоятью - подарок главы воров - исчез так же внезапно, как и появился. Рундо мысленно ругая себя за вторую к ряду ошибку, лишился единственного оружия.

   Лизри - если он действительно носил это имя - уже скрутил руки Кайота крепкой веревкой.

   Еще одна попытка ударить гробовщика не увенчалась успехом. Пыхтя, ругаясь и желая выдрать обидчику глотку, не принесли Рундо помощи. Лизри предвидел любое движение главы Отрешенных.

   Еще миг и Кайота полностью обезвредили. Затем пленник ощутил глухой удар и перед глазами, растеклась тьма.

  4

   Пустые улицы, площади, дома - ни одной живой души. Изнанка привычного города была абсолютно пустой, словно всех кто населял Принтвиль взяли и в спешном порядке вытряхнули крохотных людишек-клопов, как из старого плаща, который решили припрятать до лучших времен.

   Прислушиваясь к малейшему шороху, Джинкс ощущал внутреннее напряжение. Он был чужим в этом государстве мрака, где правила сила иллюзии и обмана, а надзирателями выступали те, кто не имел собственной души.

   - Куда мы? - поинтересовался констебль.

   Сэр Заговорщик поправив пенсне, указал пальцем на дальнюю часть города. Там - в привычном инспектору мире - находилась 'Безнадега'.

   Здесь было все иначе.

   Проекции старых домов, словно души великих старцев, были наполнены лишь воспоминаниями и ошибками земной жизни. От чего и выглядели как обугленные огрызки, сохранив только остовы стен и часть верхних перекрытий.

   - Почему здесь так пустынно? - Джинкс почувствовал, как его голос дрогнул.

   На несколько минут, воцарилось молчание. Толи фантом не знал ответа, толи у него были другие причины держать констебля в неведенье. Наконец Заговорщик заговорил:

   - Сегодня у нас день выбора. Души стекаются на холм Надежды, где будет решаться их дальнейшая судьба.

   - И какой может быть выбор?

   -Не знаю, - пожал плечами фантом. - Я лишен этого права и мне трудно предполагать, каким может оказаться следующий виток нашего бесконечного существования.

   - В чем же ты провинился? - не унимался Джинкс, ловя себя на мысли, что не чувствует в душе противоречий, окончательно уверовав в многогранность существования.

   - Я уничтожил надзирателя. Стер его из Принтвиля, - голос Заговорщика стих и на последней фразе окончательно растворился в пустоте города.

   Квартал Отрешенных, который в привычном мире походил на потрепанную семью ветрами парусину, которую из жалости, никак не выкинут на помойку, здесь выглядел иначе. Дома были новыми, местами достроенными и имели вполне благочестивый вид.

   - Ты говорил, что ваш мир - это отражение нашей реальности... - оглядевшись, произнес констебль.

   Заговорщик кивнул.

  - Тогда почему, эта часть города пестрит новизной, а не серостью и гнилью, как в Прентвиле?

   Протерев пенсне и внимательно оглядевшись, фантом понимающе покачал головой.

   - Возможно, ты не поймешь меня, но ваши напыщенные великолепием и невероятными архитектурными находками дворцы, всего лишь мишура, маска - за которой скрывается нечто отвратное, злое.

  - Отвратное? - переспросил Джинкс, не в силах уловить нить разговора.

  - Именно, - согласился Заговорщик. - Под этим словом, я имею ввиду - собственную душу. Наше жилище, как и то, что мы носим на себе и чем пользуемся ежедневно, словно губка впитывает весь негатив и позитив. С годами, видоизменяясь и приобретая вид столетней старухи, лицо которой изуродовано собственными грехами.

   - Стало быть...

   - Стало быть, ваше благородные сэры и леди одетые в дорогую одежду и надушенные бесценными свежайшими духами по сути своей кладезь порока, - докончил за констебля Заговорщик.

   Джинкс недоверчиво воззрился на фантома.

   - Что же это получается: мы, будто пустой кошелек, живя, забираем с собой всю мелочь собственных ошибок?

   - Не только мелочь, а порой и целый золотой запас. - Заговорщик грустно улыбнулся, словно в том была беда и его собственной земной жизни.

  - Но этого просто не может быть! - данный факт не укладывался в голове констебля. - Получается, закоренелые преступники, и все те, кто обходят стороной закон, большие праведники, нежели те - кто соблюдает все возможные указания и распоряжения?!

   - Только, так ли верны все ваши законы, мистер полицейский. Подумайте... Не подрывают ли они вашу веру в справедливость?

   Джинкс заметил, как глаза сэра Заговорщика победно сверкнули.

  - Выходит вся наша законодательная система - это медленное и верное падение в бездну...

   Служитель закона не верил собственным словам, но червь сомнения уже поселился в его душе и с каждым новым словом, произнесенным фантомом - грыз его все сильнее.

   - Вся ваша жизнь - это верные шаги к скорой смерти, констебль, - спокойно согласился сэр Заговорщик.

   - Но церковь, магистрат! Они не допустят! - попытался схватиться за спасительную соломинку мистер Форсберг.

   - Глупость! - резко оборвал его фантом. - Вас может спасти только праведный человек и не более того. Все остальное - пустой звук.

   Джинкс замолчал. Подобное не укладывалось в голове, но у него не было причин не доверять сэру Заговорщику.

   - У нас есть шанс.

   Голос фантома прозвучал как гром среди ясного неба.

   Отойдя в сторону, констебль обессилено повалился на поросший серым мхом валун и пустым взглядом уставился на соседний дом.

   - В чем же будет состоять моя помощь? - не отводя взора, одними губами прошептал Джинкс.

   - Твоя задача найти того единственного, кто не в силах совершить зло. Того, чья жизнь белее первого снега.

   Насупившись, констебль перевел взгляд на Заговорщика, но так и не нашелся что ответить.

   Фантом продолжил:

  - Тех, кто носит облачения Всеединого и восхваляет его молитвами - можешь отбросить сразу. В них не сыскать и капли праведности.