Охватить всё книга-2 (СИ) - "Виктор-Яросвет" - Страница 33

Время летело незаметно, жизнь не шла, летела песней, бывало грустной, а то и вовсе в музыку переходила. Важно было, чтобы обратно в прозу не толкнула, в её цинизм, по современным меркам, в разруху, бескультурье, в которой самая большая ценность не красота, не творчество, не знания, а деньги, что порождали жадность, коварство и жестокость.

Чувство ответственности у Елисея не исчезло, более того, стало труднее в сотни раз, если рассматривать в обывательской точки зрения. Дело к осени и надо детей готовить в школу. Понял, что перевести в другую школу уже не успевает, да и нельзя ломать так резко всё.

Поговорил с Марией, и решили, что этот год учиться будут в прежней школе, а на следующий год он их переведёт к себе. Дети к нему на выходные приезжали и в каникулы, а жили с мамой, по натуре дети добрые и будто понимали всё… даже, если и не так, то приняли, точно. Для них папин уход, как обогащение их жизни, в том числе, другое наполнение, более интересное и более свободное.

Василиса устроилась в приют работать, воспитывала брошенных детей, которых в девяностые немало было. Она всегда мечтала воспитывать детей и вот её мечта сбылась. Даже стихотворение вспомнил Елисей, где она писала, что хочет десять ребятишек, но?.. времена другими стали. И, тем не менее, мечта почти сбывалась, трое у неё, теперь трое и у Елисея, не десять, но уже не мало, остальное приют давал сполна. В общем, жизнь кипела и теперь у них всегда полная квартира.

Дети из приюта любили Василису. Все, кто помладше, мамой называли, а кто постарше, очередь установили в гости к ним домой ходить. Одну тенденцию заметил Елисей, что дети из приюта просились к ним домой, готовы были у порога спать, только не в приюте, а в семье, и не потому что в приюте плохо, а по какой-то совсем другой причине, неведомой для тех, кто не терял возможности такой – быть в семье. Его дети в приют ходили часто, со всеми там перезнакомились и им нравился сам факт насыщенности и разнообразия жизни.

 -----------

Зима быстро пролетела, закончился учебный год. Важно было Елисею, чтобы отношения с Василисой в привычку не переродились. Он и сам ещё не понимал, что больше всего этого боится. Чтобы поддерживать полёт, вдохновение и силу для того, чтоб жить, любить всегда, каждую минуту жизни. Почему?.. Зачем?.. этого он и сам не понимал, чувствовал, что это образ жизни для него, в котором чувствовал себя уютно, как младенец в руках мамы.

Нет, разумеется, он не боялся трудностей, более того, сам устраивал себе преграды, которые преодолевать необходимо. Трудности, их преодоление создавали напряжение для жизни, а более того, создавали условия для творчества и не искусство только, а сам процесс творения сливался с жизнью, и жизнь теряла власть над ним, он сам стремился создавать сюжет, творить его. Важно было то, как принимает это Василиса, да и примет ли?.. а если примет, то насколько хватит?.. Для себя он всегда определял – на всю оставшуюся жизнь и, как не странно, всегда уверен был на все сто процентов.

Тактически всегда он побеждал, но впоследствии обычно жизнь разрушала все его порывы и вселенские задумки и, то, что было на всю жизнь, а так было всегда, заканчивалось рано или поздно или в рутину жизни обращалось, а это для Елисея страшнее смерти было.

Почему?.. вот это и хотел понять… вспомнил свою первую любовь, точнее, первое прикосновение к чему-то тайному, прекрасному, забытому, но определившему всю жизнь его в дальнейшем. Что же это?.. вспомнил – это тот дар, который не приняла тогда любимая его, не потому что не хотела, а потому что посчитала себя слабой для такого дара.

Ах, он понял!.. он всю жизнь её искал, ту, которая сможет принять сей дар, а это океан огня, нет, нет, не огня… всего одна искра, мысль, вспыхнувшая в сознании его, что бесконечная, ибо охватила всю вселенную тогда в далёкой юности уже теперь. Вселенная?.. тьфу ты!.. придумал же себе когда-то невесть что и носится, как нищий с торбой, который вдруг обрёл несметные богатства, а делать с ними что, не знает. Ему не надо столько, надо с кем-то поделиться, но есть ли кто-нибудь готовый на такую жертву?..

Ну, конечно, есть!.. ведь это Василиса!.. а может?.. но не может, ведь иначе мыслить Елисей не мог, не умел и не хотел – уж если что-то появилось, то, конечно же, на всю оставшуюся жизнь.

- Может навсегда?..

Вздрогнул  Елисей, так тихо подкралась Василиса, в кои-то веки дома был один, отдыхал после смены, а Василиса на работе. Он ждал её, но задумался и не заметил, как пришла. Повернулся, быстро встал и заключил её в свои объятия.

- Подкралась незаметно-о… напугала.

Василиса отбивалась, но для приличия просто, приняла его игру, весело смеясь, спросила:

- Ты маленький ребёнок, который соскучился о маме?..

- Да, и сегодня я не позволю никому-у… постой, а в чём разница?..

- Между чем и чем?.. – насторожилась Василиса.

- Между-у… на всю оставшуюся жизнь и навсегда?

Елисей не удивлялся, что Василиса будто читала его мысли, или не читала, но думала, как он и именно, тогда, когда он думает о чём-нибудь. Немного только точка зрения помягче, не как у него, полная категоричность.

- Сам же говорил, что если есть начало, должен быть конец, но если нет начала-а…

- Но такого не бывает.

- Почему?.. если нет конца, не будет и начала – Василиса даже головой мотнула, - всё, запутал. Навсегда-а – понятие, которое завершение не определяет, даже если и окончанье жизни, - лукаво посмотрела на него, - вот!.. и оставим это.

- Ладно – согласился Елисей, - хотя прекрасная идея… - чуть подумал, создав паузу таинственности, но не успел закончить.

Он, конечно же, хотел ей предложить очередную авантюру…

- И что на этот раз?.. в проруби купаться в голом виде ездили уже, да и кончилась зима, медитировать под присмотром учителя, хоть и духовного, уже не хочешь, тебе для этого просторов не хватает, наполнения жизни.

- Не наполнения, Василиса, ты наполнение моё, и вдохновение, и сила, - заглянул в глаза, - ты не устала от меня?

- Устала, засмеялась Василиса, - но без тебя не представляю жизни.

Всё изменилось у Елисея и у Василисы, не только внутренняя жизнь, и внешняя менялась. Менялись интересы, краски, состояния и цели. Не легче стало жить, мир оставался прежним, стало интересней, появился смысл, и то, что этот смысл окрашивался ярко их творческим порывом, их желанием творить и новые узоры создавать, узоры их совместной жизни. Он будто шёл в разнос, как в юности своей, но под пристальным вниманием друг друга. Их любовь определяла их поступки.

Вспомнил, как ездили купаться, точнее, делать омовение в проруби зимой. Всё бы ничего, но ехать было нужно за пятьсот километров от дома на озеро в энерго точке, чтобы стать высоко духовным человеком… главное мгновенно, и обязательно в раздетом виде, в том, в чём при рождении младенец в мир приходит.

Утеря прошлых советских идеалов, порой, толкала на безумные поступки. Он понимал, что это поиск, попытка разобраться, разницу понять и, или опровергнуть, или принять и доказать себе неизбежность разрушения нравственно-культурной системы Советского Союза, в котором он родился.

Сначала Елисею было интересно, появилось столько книг, которые рассказывали о духовном мире, о жизни после жизни, о душе, но, чтобы доказать себе, мало было только прочитать всю духовную литературу, но и практически проверить. Он всегда считал, что духовность человека определяется культурой, творчеством, искусством, знанием, но не молитвой или крещением в воде, тем более, не рабским поклонением перед учителем, хоть и духовным.

Однажды они поехали в город и увидели красивое название небольшого магазина – Живое Слово. Что такое слово, не понаслышке знали, сами могли и делали его живым, и нравилось им это. Купили в этом магазине пару книг, поговорили с продавцом – женщиной с добрыми и кроткими глазами. Она дала им адрес, где собираются добрые люди, и духовность повышают, вот и они решили возвыситься над жизнью. Завлекало то, что всё быстро происходит просто удача, пару сеанцев и!.. двигай облака духовностью своей.