Лили сама по себе - Уилсон Жаклин - Страница 8

К чаю мама приготовила нашу любимую еду – сосиски с тушёной фасолью. Пока мы ели, она переоделась в своё серое платье и подправила косметику. Затем она вошла в кухню и закружилась на месте.

– Я нормально выгляжу? – спросила она.

– Ещё бы! – восхитилась я.

– Ты чудесно выглядишь, мам! – пролепетала Блисс.

– Чудесно, чудесно, чудесно! – захлопав в ладоши, повторила Пикси.

Бэкстер попробовал поприветствовать маму свистом, но ничего не получилось, потому что у него выпали передние зубы, – поэтому вместо свиста у него вырвалось нелепое шипение, что нас всех очень рассмешило.

Поцеловав нас на прощание, мама ушла.

Глава 3

По правде говоря, я думала, мама вернётся рано. Я была совершенно уверена, что Гордон больше не появится. Я думала, мама его немного подождёт в городе, может быть, выпьет чего-нибудь для поднятия духа, так как она знала, что малыши будут уже спать. Я бы приготовила ей чашку чаю, обняла, если бы она расплакалась, вытерла ей слёзы и сказала, что он их не стоит. Я бы повела себя по-взрослому, будто и вправду была маминой подругой. Мне уже почти этого хотелось.

Но мама не вернулась. Мы смотрели телевизор, а потом долго играли в скучную карточную игру. Она нам надоела, потому что Бэкстер решил изменить правила и выкрикивать неприличное слово на «с», если выпадали две одинаковые карты, и Пикси стала за ним повторять, и мы никак не могли заставить её замолчать. Нелегко было их всех успокоить и уложить в постель. Даже когда я накрывала Пикси одеялом в кроватке, она продолжала бормотать это слово.

Мне пришлось гоняться за Бэкстером по всей квартире, прежде чем удалось его поймать и загнать на матрас, а потом самой лечь на братишку сверху, чтобы успокоить и удержать его на месте, пока он не заснёт, крепко сжимая в руке свой автопогрузчик. Блисс отправилась спать без скандала, но когда я через полчаса заглянула в нашу спальню, она всё ещё бодрствовала. Я разрешила ей встать и вместе со мной пойти в гостиную.

– Пойдём пообнимаемся на диване, Блисс. Если захочешь, я расскажу тебе сказку, – пообещала я.

Она послушно уткнулась в меня, тихонько прислонив головку к моему плечу. С ней всегда было приятно посидеть. Бэкстер был сущим кошмаром – он боролся и брыкался, и Пикси тоже превратилась в ужасную егозу – не могла и двух секунд спокойно высидеть.

– Ты моя любимица, Блисс, – призналась я, обнимая её одной рукой. – Ладно, я почитаю тебе сказку из нашей книжки. Какую? «Золушку»? В девятьсот девяносто девятый раз?

– А ты сама не можешь придумать сказку? – спросила Блисс. – Только без ведьм, великанов или драконов.

– Ладно, я расскажу тебе сказку про…

– …маленькую девочку по имени Блисс?

– …и большую девочку Лили, – ответила я.

– И про Бэкстера с Пикси? – спросила Блисс.

– Ну, они тоже есть в нашей сказке, но крепко спят в заколдованном лесу.

– Там ведь не будет ведьм, да? – не сдавалась Блисс.

– Нет, никаких старых ведьм с бородавками! В любом случае мы обе феи, ты и я, и наши чары гораздо сильнее, чем у любой старой ведьмы.

– А Бэкстер с Пикси тоже феи?

– Конечно! На Бэкстере красивое розовое платье феи с блёстками и такими же сверкающими розовыми крылышками.

Блисс фыркнула от смеха, как будто я сказала ей самую смешную шутку.

– А у Пикси маленькое белое платье феи с белыми крылышками – только с ней нет никакого сладу: в заколдованном лесу она вечно ползает по земле и пытается забираться на деревья, поэтому её платье всегда грязное и покрыто зелёными пятнами от травы. Она фея-малышка, поэтому ещё не умеет как следует летать. И Бэкстер не умеет летать – он кружит меж деревьями, кидается желудями в белок и пытается ловить птичек. Но мы с тобой, Блисс, летаем великолепно.

– А какого цвета у нас платья?

– Ну, у тебя голубое платье феи.

– Голубой – мой любимый цвет, – счастливым голосом сказала Блисс.

– Да, это очень красивый небесно-голубой цвет, и у тебя самые красивые радужные крылышки. Ты самая хорошенькая фея, которую я знаю.

Блисс потянула себя за тонкие волосёнки.

– И у меня вьются длинные золотые кудри? – спросила она.

– Конечно, прямо до талии, и я каждое утро их расчёсываю и завязываю тебе разноцветные бантики в тон крылышкам.

– А у тебя, Лили? У тебя тоже есть голубое платье?

Задумавшись, я слегка прикусила нижнюю губу.

– Пусть у тебя тоже будет голубое платье, Лили, я не против. Знаешь, что я тебе скажу… Ты можешь носить голубой цвет, потому что мы с тобой близнецы, понимаешь? – предложила Блисс.

– Нет-нет, я старшая сестра-фея. Я должна следить за твоим поведением.

– Но ведь я всегда послушная!

– Это ты здесь послушная, но в заколдованном лесу ты можешь быть очень даже озорной маленькой феей. Ты любишь срывать головки цветов, и гоняться за кроликами, и можешь съесть всю землянику, не поделившись с нами.

– Значит, я буду как Бэкстер?

– Хуже Бэкстера. И когда ты выкинешь что-нибудь по-настоящему возмутительное, например порвёшь своё голубое платье и будешь бегать в одних трусах, распевая во всю глотку неприличные песни, мне придётся тебя поймать и отшлёпать своей волшебной палочкой.

Хихикая, Блисс каталась на спине по дивану.

– Так какого же цвета твоё платье феи? – быстро спросила она.

– Я думаю, оно фиолетовое. Да, фиолетовое, как анютины глазки. У меня будет фиолетовый лиф, а под ним многослойная бледно-фиолетовая юбка, поэтому, когда я взлечу, она громко зашелестит. У меня вырастут бледно-фиолетовые крылья, тёмные по краям. А к волосам я приколю маленькие-маленькие фиолетовые анютины глазки.

– Ах, как замечательно! А можно мне тоже фиолетовое платье, ну пожалуйста?

– Нет, Блисс, твоё голубое гораздо симпатичнее, и фиолетовое платье не подойдёт к твоим радужным крылышкам. Нужно, чтобы все цвета сочетались.

– А что это значит?

– Все цвета должны гармонировать друг с другом. Вот Бэкстер – фея, одетая со вкусом. У него тёмно-розовые трусы, подходящие к платью, и в тон им блестящая розовая помада.

Блисс заливалась смехом. Её лицо порозовело.

– Ты такая смешная, Лили! – воскликнула она. – Ты ведь всегда будешь моей сестрой, правда? По-настоящему? Ты ведь никуда не уйдёшь?

– Я всегда буду твоей старшей сестрой, Блисс, и всегда буду о тебе заботиться, обещаю, – заверила её я.

– Ведь мама вернётся, да? – спросила Блисс.

– Конечно, вернётся. Ты прижмись ко мне и усни здесь, на диване, а когда проснёшься, увидишь – мама будет уже дома и станет нас ругать за то, что мы не спим.

Блисс послушно прижалась ко мне и уснула.

Когда на заре мама прокралась через входную дверь, мы вздрогнули и проснулись. Увидев нас обеих на диване, она нас поцеловала:

– Что вы делаете на диване, глупые девчонки? Вы что, полночи смотрели телевизор? Какие вы непослушные!

– Ой, мама, Лили сказала, что ты нас отругаешь, и ты и вправду нас ругаешь! – радостно воскликнула Блисс.

– Что? Ты хочешь, чтобы тебя отругали, глупенькая? – спросила мама, щекоча её.

– Не надо щекотать! Не надо! – просила Блисс.

– Ну иди ложись рядом с Бэкстером и ещё подремли, будь умницей!

– Я не умница. Я озорная фея, – сказала Блисс, направляясь к двери гостиной. Потом она обернулась: – А ты, Лили? Разве ты не пойдёшь со мной?

– Нет, мы с Лили посекретничаем, как большие девочки, – сказала мама. – Давай отправляйся, а то я буду тебя щекотать, пока ты не завизжишь.

– Иду-иду, – исчезая, пробормотала Блисс.

– Ах! – сказала мама, зевая и потягиваясь. – Она смешная малышка, правда? Послушай, Лили, пойди сделай нам по чашечке чаю. Нам нужно поговорить.

Я пошла ставить чайник. Очевидно, Гордон всё-таки появился. Мама была в таком хорошем настроении! Она и выглядела отлично, даже когда смыла с лица косметику, а волосы убрала за уши. Она снова стала похожа на девочку, а не на маму четверых детей. Я так была за неё рада! Ну, скажем, большая часть меня радовалась, а меньшая, вредная, ревновала. Почему я не могу доставить ей радость? Почему мы четверо не можем сделать её такой счастливой?