Родовое проклятие - Робертс Нора - Страница 40

Я привел друга. Девушку. Она и твой друг.

Свет от двух источников слился в один, и олень шагнул в темноту. Взгляду Коннора предстал небольшой домишко, с аккуратным навесом для лошадей и ухоженным садиком, где росли пряные и лекарственные травы.

Они обжились здесь, подумал он, трое детей Сорки. И обжились неплохо.

– Добро пожаловать! – повторил Эймон и отложил в сторону шар света, чтобы пожать Коннору руку. – И тебе тоже, – обратился он к Мире. – Не чаял тебя снова увидеть.

– Снова?

Теперь мальчик вгляделся пристальнее – глаза у него были такими же синими, как надетый на шею самоцвет под названием «ястребиный глаз».

– Ты разве не Анья?

– Богиня? – рассмеялась Мира. – Нет, не она.

– Не богиня, а цыганка, названная ее именем. Ты на нее очень похожа, но теперь я вижу, ты совсем не она.

– Это Мира, мой и твой друг. Она из нашей команды. Скажи-ка мне, братишка, сколько, по-твоему, прошло времени с тех пор, как мы с тобой виделись?

– Три года. Но я знал, что увижу тебя снова. Мне цыганка нагадала, а я видел, что она в этом знает толк. Как-то по весне она пришла к нам утром, чтобы совершить кое-какой обмен, и сказала, что к нашему порогу ее привели магические знаки и предзнаменования. Она сказала, что у меня есть родственник в другом времени и мы с ним еще повидаемся и во сне и наяву.

– Во сне и наяву… – Коннор задумался.

– Она сказала, мы вернемся домой и встретим свою судьбу. У тебя, прекрасная дама, ее лицо и ее повадки. Ты из ее рода – из рода той, что называла себя Анья. Поэтому, как и ее, я благодарю тебя за то, что дали мне надежду, когда я так в ней нуждался.

Он взглянул на Коннора.

– Это было после нашей первой зимы в этих краях, когда казалось, что тьма никогда не рассеется. Я очень тосковал по дому, страстно жаждал увидеть его снова.

А он вытянулся, подумалось Коннору, и обрел уверенность.

– Вы обустроили себе дом здесь.

– Мы живем и учимся. Это хороший край, его первозданность привлекает. Но нам троим – той самой троице – необходимо снова увидеть родной дом, прежде чем обзавестись собственным. И мы обязаны его сберечь.

– Но время еще не пришло, да? Уверен, когда придет, ты это почувствуешь. Как сестры? Все в порядке?

– Все хорошо, спасибо. Надеюсь, и у твоей сестры тоже.

– Да. Нас теперь шестеро. К нам троим примкнули еще трое, и мы тоже учимся. Он овладел чем-то новым. Магией теней. Способом балансировать на грани миров и форм. Твоя мама что-то писала о тенях, и Брэнна изучает ее книгу.

– Как и моя сестра. Я ей об этом расскажу. Или, может быть, вы войдете? Я разбужу их с Тейган, они будут рады познакомиться с вами.

И Эймон сделал движение в сторону дома.

Для Миры все произошло мгновенно.

Коннор резко развернулся, и вместе с ним – Эймон, словно они были единым целым. Из-под навеса рванулся большой серый жеребец – она с изумлением увидела Аластара, точь-в-точь как тот, что у них на конюшне. И почти одновременно с высоты упал Ройбирд и откуда-то взялся Катл.

Мира не успела повернуться, а Коннор уже увлек ее назад, себе за спину. В этот момент прыгнул волк.

Он возник ниоткуда, беззвучно, как призрак, и стремительно, как змея.

Словно в тумане, она видела, как он уклонился от резвых копыт Аластара и напал. Целит прямо в мальчика, мелькнуло у нее, и она не раздумывая отшвырнула Эймона вбок и взмахнула мечом.

Удар пришелся по воздуху, но от мышечного напряжения боль пронзила всю ее руку, до самого плеча. После чего на Миру всей мощью обрушился зверь, и она полетела кувырком. Боль, шок, ледяной холод прошили ее. Инстинкт самосохранения заставил сомкнуть руки на шее зверя, чтобы не дать ему впиться в нее зубами.

И опять все случилось мгновенно.

Пес бросился в атаку, и вспыхнул такой яркий свет, что воздух сделался алым. Эту пылающую завесу пронзили крики и рычание, а ее мышцы дрожали от напряжения – она продолжала отпихивать от себя разверстую пасть. Мира услышала свой голос, она пронзительно кричала, но это было не стыдно, потому что и волк ревел.

Она видела, как с безумной, убийственной яростью в глазах он подался назад, очертания его расплылись и исчезли так же быстро, как появились. Из ниоткуда в никуда.

Ее имя. Коннор повторял его снова и снова. Она не могла отдышаться, просто не могла набрать в грудь воздуха – воздуха, пахнущего серой.

К ее раненому боку прижались теплые ладони, к ее губам – теплые губы.

– Дай посмотрю, дай я посмотрю! О боже, боже! Не волнуйся, любовь моя, сейчас я все сделаю. Лежи спокойно.

– Я тебе помогу.

Она услышала голос, увидела лицо. Лицо Брэнны, только моложе. Она помнит это лицо, подумала Мира сквозь боль, сквозь жидкую пелену, туманившую сознание. Помнит со времен своей юности.

– Через несколько лет ты будешь как она сейчас. Наша Брэнна – редкая красавица.

– Лежите спокойно, леди. Тейган, принеси… ага, уже несет. Сестренка несет все, что мне понадобится. Я это умею, брат, – сказала она Коннору. – Доверишь мне?

– Доверю. – А сам взял Миру за руку. – Тише, тише, душа моя, ну-ка, смотри на меня. На меня! И… в меня.

И она провалилась в сон, в глубину этих зеленых глаз, за пределы боли, за пределы всего. Остался только он. Остались его ласковые слова, которые он шептал и шептал по-ирландски, как делал, когда они занимались любовью.

Потом Айона – нет, Тейган, младшая, да, Тейган – поднесла к ее губам питье, и вкус его на языке и в горле был очень приятным.

Теперь, когда Мира вдохнула – по-настоящему, полной грудью, – воздух уже был напоен зеленью, землей, дымом от горящего торфа, растущими поблизости травами.

– Со мной все в порядке.

– Еще минутку, одну минутку. Как он здесь оказался? – повернулась Брэнног к Коннору. – Здесь он нас достать не может.

– Но меня зато может. Каким-то образом я привел его за собой, открыл ему проход. Все-таки это была ловушка! Он использовал меня, чтобы проникнуть к тебе и сестрам, Эймон. И привел его я!

– Нет, он использовал нас обоих. Наши сны.

– И нас тоже втянул, – подхватила Брэнног. – Теперь, благородная дама, в вас не осталось и следа его черной силы. Вы можете сесть? Только не спеша, аккуратненько!

– Я себя хорошо чувствую. Лучше, чем до ранения. Ты такая же искусная, как она. Вернее – она, как ты.

– Вы закрыли собой моего брата. Если бы не вы, он бы пострадал. Или еще хуже – ведь Кэвон жаждет его крови. Его смерти.

– Ваш меч. – Тейган положила его Мире на колени.

– На нем кровь. А мне казалось, я промахнулась.

– Нет, вы попали.

– Это магия теней, – заключила Брэнног.

– Верно, – согласился Коннор. – И пока я здесь, он может вернуться. Так что, если я останусь, от меня будет больше вреда, чем пользы.

– Вы не могли бы взять с собой вот это? – Тейган протянула ей зацветающее растеньице. – И, когда сможете, посадить его рядом с маминой могилой? Она больше всего любила колокольчики.

– Конечно, возьму и посажу при первой возможности. Мне надо уходить. И отвести назад Миру.

– Да со мной все в порядке! – повторила та.

– А со мной – нет! Берегите себя, вы все. – Коннор обхватил ее за плечи, зарылся лицом в ее волосы.

Мира проснулась в постели. Она сидела в объятиях Коннора, и он качал ее, как маленькую.

– Я видела сон.

– Это был не сон. Не только сон. Тшш, погоди минутку.

Он стал целовать ей волосы, виски, щеки – очень медленно, с расстановкой.

– Дай взгляну на твой бок.

– Да все в порядке. Все в порядке! – твердила она, но он повернул ее и провел руками по коже. – У меня такое чувство, будто меня усыпили каким-то волшебным эликсиром. Подозреваю, именно так и было. Как это случилось? Что-то из того, что я видела, было на самом деле? Или было все, что я видела?

– Эймон видел во сне меня, а я – его. Он утащил меня в своей сон, а я утащил с собой тебя. И похоже, все это было подстроено Кэвоном.