Кошка колдуна - Астахова Людмила Викторовна - Страница 73

Посвящать нас с Прохором в свои мысли и планы Диху, конечно, не собирался. Да и не успел бы. Берег показался внезапно, буквально выпрыгнув на нас из тумана. Киль драккара с шипением прочертил глубокую борозду по серому песку. От мягкого, но все-таки изрядного толчка я с трудом удержала равновесие.

– Прибыли, – буркнул сид, тут же оказавшись рядом. – С борта, живо!

– А… – Я оглянулась на хозяев драккара.

В тишине они стояли изломанным строем, мерцали синим огнем глаза, туман стелился и струился, оплетая иссохшие тела, ластясь к истлевшим одеждам и проржавевшим мечам. Молчали. Молчал и предводитель, глядя, словно сквозь сида, туда, на берег, ступить на который ему было не дано.

– Шевелись! – прошипел Диху, подтолкнув меня в спину так, что я чуть не кубарем повалилась с борта «Черной Свиньи».

Прошка спрыгнул сам. Следом – сид, этакой черной птицей в развевающихся одеждах.

Едва наши ноги коснулись песка, как драккар с отчетливо различимым стоном пополз обратно, туда, в туман, в море, где нет места живым, прочь от земли, где нет места не-мертвым.

Я стиснула зубы и невольно сморщилась, чтобы не зареветь. Жалко их было нестерпимо. Что же должны были сотворить эти люди, наказанные так страшно? И сколько еще им скитаться вот так? До самого Рагнарека, что ли? А если день Последней Битвы так и не наступит, что тогда?

– Прощай, ярл Кетиль Носатый из Хаврс-фьорда! – Сильный и резкий голос Диху внезапно взрезал туман, словно клинок. – Твой путь окончится здесь. Я так хочу.

Я так и не поняла, что именно он сделал. Казалось, что и вовсе ничего – просто поднял руку, раскрыв ладонь в сторону уходящего в туман корабля. Но сквозь серую пелену, смыкающуюся за хищным силуэтом «Черной Свиньи», мне померещился яркий и неуместный, возмутительно живой лепесток огня. Нет, не померещился. Один удар сердца, другой… Почему-то здесь и сейчас я не могла отсчитывать время секундами и минутами – только так, только дыханием и ударами сердца. Да, пламя взметнулось и мгновенно охватило проклятый драккар. Бездымное, но яростное, такое, что жар ощущался даже на расстоянии.

Рядом судорожно вздохнул Прошка, до боли стиснув мою ладонь.

– Почему? – справившись кое-как с чувствами, спросила я.

Диху с безразличным видом пожал плечами:

– Я же сказал. Таково мое желание.

– Но…

Да, я хотела, отчаянно хотела спросить: откуда в жестокосердом сыне Дану вдруг зародилось такое желание? Не жалость же его подвигла! Но злой зеленый взгляд отрезвил лучше давешней пощечины.

Конечно, не жалость. Откуда бы ей взяться, а? Это у сида-то, у скотины бездушной – моего дедушки в степени n+1? Совершенно невозможно.

– И куда они теперь? – вдруг деловито осведомился Прохор. – В ад, поди, али все же в чистилище, ежели по латинской вере?

– Понятия не имею. – Сид вернулся к своему всегдашнему брезгливо-сварливому тону. – Откуда мне знать, дитя? Да и не мое это дело, право.

– А мне показалось, что они теперь… счастливы, – пробормотала я.

– Почему это? – Мальчик, видимо, наверстывая долгое вынужденное молчание, не унимался: – Почему, Катюня?

Диху снова остро глянул на меня и едва заметно кивнул. Конечно же с его-то слухом он наверняка тоже различил за рокотом прибоя и свистом ветра далекое: «Там окончится путь, путь по бурному морю…»

Глава 13

«Вместе весело шагать…»

Кеннет и Кайлих

Темное от низких туч небо навалилось огромной тушей на каменистую долину, зажатую между горной грядой и цепью высоких холмов. Оно, это мрачное небо, словно хотело почесаться об негустую еловую поросль на склонах, но места оказалось мало, поэтому оно ворочалось и бурлило снежными зарядами. И такое унылое все вокруг, ни тебе озерца, ни тебе ручейка, только камни да низкорослые, искривленные ветром деревья.

Горец не успел даже рта раскрыть, чтобы высказать свое удивление убогостью страны альфар, но Кайлих его опередила. Зычно и откровенно она поведала камням и кривым елкам, куда она засунет живую чайку этому сучьему конунгу и сколько раз провернет там противосолонь за подобные шуточки.

– Ух ты!

Однако Кеннета восхитила совсем не крепость словесная. Его папаша и покруче мог загнуть.

– Так я теперь что, и по-сидски разумею?

Неблагая тут же обозвала родича «полиглотом» и велела радоваться свежеобретенному знанию молча. И объяснила, что вредный конунг открыл им Длинную дорогу – через Тролльхейм.

– Тебе понравилось троллей рубить, дитя? У тебя этого добра теперь будет вдосталь. Рука махать устанет, – пообещала сида. – Тут этих и других тварей видимо-невидимо.

Кеннет прикинул расклад сил и понял, что им с тетушкой Шейлой придется изрядно побегать по здешним неприветливым горам. Иначе ничего не выйдет. С троллями, если те скопом навалятся, вдвоем им нипочем не справиться. Да и втроем тоже.

– А если обратно?

И показал на скалу, из которой они только что вышли.

– Ну, давай-давай, попробуй лбом пробить! – рявкнула Кайлих.

С рассерженными женщинами спорить себе дороже, конечно, но рукоятью меча по камню Маклеод все же постучал. А вдруг? Скала оказалась, как ей и положено, твердая, но взгляд сиды был еще тверже и неприступнее.

– Убедился?

– Угу. Закрылась дверца, это я понял. А далеко-то нам идти до Альвхейма? Или снова ждем, пока чайка прилетит?

– А ты сам подумай-то.

Кеннет неохотно, но последовал совету. И – о чудо! Ответ пришел сам собой: дорога будет неблизкая, а вместо чаек тут скорее всего сплошь воронье. Слишком уж неуютное местечко этот Тролльхейм. И не только потому, что солнца тут нет.

– Стало быть, надо нам бежать шибче, – молвил горец, поддевая ногой обломок чьей-то начисто обглоданной кости. – Это прямо как по землям Камеронов в одиночку топать – пока бежишь вперед, меньше шансов угодить в подготовленную засаду.

Сида стратегию одобрила, и они побежали, причем именно так, как предложил Маклеод – быстро и без остановок. Направление особого значения не имело. Пока конунг Велунд не натешится, входа в Альвхейм им не видать.

– А если он так и не надумает нас впустить, чего делать станем?

– Пустит, куда он денется, – успокоила горца Кайлих.

Сида полностью сбросила все личины и стала настоящей, как во время памятной охоты на оленя в горах Альбы. Грозная, точно январская вьюга, и такая же неумолимая, дочь Ллира была не из тех, кого Велунду захочется иметь смертельным врагом. Нет, конунг не осмелится обмануть Неблагую.

Кайлих

Велунд нарывался. Несмотря на то что конунг альфар был в своем праве и на своей земле, столь явно демонстрировать пренебрежение по отношению к одной из Неблагого двора… Это странно даже для вероломного и хитромудрого повелителя Льюсальвхейма. Пусть Кайлих и не самая могущественная среди своей родни, все же она сидит достаточно высоко в собрании детей Дану, чтобы какой-то хромоногий альв из земли, чье единственное достоинство – перекресток туманных троп между мирами, проявлял такое неуважение. И будь он хоть трижды конунг и четырежды великий кузнец.

Нет, нет, тут должна быть иная причина. Велунд не дурак, он умеет трезво оценивать и противника, и союзника. Сиды до сих пор довольно сильно влияют на смертных, их помнят и боятся, и не важно, Эйре называется тот зеленый остров, Эрин или Ирландия. С Добрыми Соседями не принято ссориться. И даже если почтение демонстрируется смешным блюдечком с молоком или наивной байкой, никто из гойделов или их потомков не усомнится: Народ Холмов силен, могуч, а главное – злопамятен. Неплохо бы и Велунду такое не забывать!

Да он скорее всего и сам помнит. Иначе не послал бы вестника, да и просто не принял бы весть, поданную через изгнанника. И если конунг льюсальфар путь в свои чертоги для дочери Ллира проложил через Тролльхейм, значит, дело нечисто.

Кайлих на бегу тряхнула головой и покрепче сжала копье. Это хорошо, что сейчас приходится бежать. Размеренное дыхание и слаженная работа мышц смиряют гнев и прочищают мозги. Вот уже и ярость улеглась, вот и мысли потекли плавно и спокойно. Возможно, Велунд и не собирался оскорблять Кайлих. Быть может, ему просто хотелось припугнуть обнаглевших троллей? Или дюжина клыкастых голов кажется владыке альфар слишком скромным даром? Что ж, Кайлих не откажется срубить для него еще пару-тройку дюжин, если Велунд столь переборчив.