Кошка колдуна - Астахова Людмила Викторовна - Страница 28

– Ну… у нас сидов так иногда называют. – Я честно попыталась вывернуться. – У нас. В моем мире. Путают, наверное. Я не хотела вас обидеть, мой… господин.

Сквозь звон в ушах и собственный гнев Диху не сразу расслышал, что она там лепечет. Показалось сперва, что маленькая дрянь просто разевает рот беззвучно, как рыба. Но когда смог все-таки различить ее жалобный писк, волна ярости уже отступала, обнажая холодный песок язвительного веселья, в котором не было ничего человеческого.

– Ты пытаешься испортить мне забаву, – процедил сид. – Плохая кошка.

И, смерив ее злобным взглядом от макушки до пяток, приказал:

– Раздевайся. Сама. А будешь ломаться, заставлю сделать это медленно и приплясывая. Рубашку можешь оставить. А потом, – показал пальцем на свои сапоги. – Поняла?

Жалобно поскуливая от страха и злости, путаясь в рукавах и подолах, я разделась до рубашки. Которая, спасибо примитивной средневековой технологии, была достаточно взглядонепроницаемой.

Впрочем, сидскому зрению грубая ткань, похоже, нисколько не мешала.

Боже мой, как же мне было противно и жутко – до дрожи в коленях, до рвоты.

Впрочем, такая немудреная забава быстро приелась сиду. Он задумчиво на меня посмотрел, сморщил нос и спросил как бы между прочим:

– Кстати, а что все-таки означает «ледащая»?

– Иван Дмитриевич, должно быть, полагает меня слишком худой, чтобы считаться здесь красивой, – чопорно молвила я и немедленно перешла в тактическое наступление: – Ну? Ногу сюда давайте, буду сапоги снимать.

Резкая смена темы, по идее, должна сбить с толку.

– Много он понимает в женщинах, этот Айвэн, – хмыкнул Диху, вытягивая ногу. Похоже, касательно разувания это была не издевка, а необходимость. Самостоятельно избавиться от сапог сид, наверное, мог, но для этого ему пришлось бы изгонять опьянение, а вместе с хмелем – и беспечную легкость, которую дарил мед. И ради чего, спрашивается? Не ради же меня? Иметь же дело с трезвым и злым сидом мне совершенно не хотелось.

– Чтоб ты знала, в этом мире эльфами Народ Холмов зовут только те, кто ищет ссоры. Хочешь со мной поссориться? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Нет, не хочу! – честно заверила я, отбрасывая снятый сапог и принимаясь за другой. – Но я ничего дурного не имела в виду, так и знайте. Я просто хотела сказать, что вы благородный… э… сид и не станете делать ничего… э… недостойного в отношении зависимой от вас девушки.

Спич в стиле романов Вальтера Скотта удался на славу, решила я, глядя в изумленные глаза хозяина.

– С каких пор возлечь с девой считается недостойным? – расхохотался сид. – Что там у вас за мир такой? Или ты имела в виду другое? Я должен перевести, да? «Дяденька сид, а ты меня изнасилуешь? Вот прямо сейчас?» – передразнил он меня. А потом добавил доверительно: – Не обольщайся, милая Кэт. Сегодня – вряд ли, хотя, конечно, это как пойдет… Но связываться с вами себе дороже. Не отвязаться же потом. – И принялся загибать пальцы, перечисляя: – В Холмы ее забери, дар вечной юности дай, золотом осыпь… Было бы, право, за что!

Фырканье Диху сделало бы честь любому жеребцу, однако чуткое ухо могло расслышать за показным презрением горький личный опыт.

– Ну-ка, помоги теперь снять этот кафтан или как его…

«Ну вот! Так всегда! Теперь этот наглый гад еще и в домогательствах обвинит!» – обиделась я, но кафтан сняла уже безоговорочно.

– И рубаху теперь, – продолжил руководить процессом собственного раздевания Диху. – Коварная медовуха! Я могу протрезветь, но не хочу. И протрезвев, стану злым. Не вынуждай меня злиться, Кэт.

Неумелые и робкие движения невольницы доставляли больше неудобств, чем удовольствия, однако надо же ее как-то учить! Ничего, скоро привыкнет и наловчится разоблачать господина шустро и беспрекословно. Спать в одежде, когда вся кожа зудит от наливающихся магией узоров Силы, по меньшей мере неудобно. Все равно, что прилечь на муравейнике. Диху скосил глаза на свою руку и хмыкнул. Ну, так и есть. Татуировка, точнее, то, что только казалось татуировкой, не просто стала видимой, но и зашевелилась, расползаясь по телу диковинным плетением светящихся линий. Хорошо, что никто больше не видит, кроме этой… домашней зверушки. Плохо, что и она видит. Впрочем, может, ей это как раз на пользу пойдет? Чтобы поняла, наконец, с кем имеет дело.

Невиданное зрелище заворожило так, что я и думать забыла о домогательствах, а также о перспективе «возлегания с девой». Напротив, заторопилась избавить это… дивное существо от злополучной рубахи. Кожа сида отчетливо переливалась всеми оттенками золота. Это было… было прекрасно.

В этот момент все наносное, все чуждое и человеческое слетело с Диху, как листва. Сын, истинный и настоящий сын Богини Дану только притворялся человеком, а на деле… Он был чистым пламенем, костром волшебной Силы, от которого невозможно глаз отвести, и даже помыслить невозможно, чтобы уйти куда-то или, боже упаси, забыть.

От девы-эмбарр прянуло такой волной восхищения, что соблазнить ее сейчас вышло бы проще, чем сплюнуть. Видно же, что на все готова: хоть ноги целовать, хоть исполнить танец восточных наложниц прямо на столе. Гораздо сложнее теперь ее утихомирить. Домогаться же начнет! Только-только в сон клонить начало, а тут на? тебе, возбужденные девы пыхтят над ухом.

Вздохнув, Диху обхватил ее за талию и потянул к себе под бок.

– Иди сюда, Кэт.

И вот как, скажите на милость, тут было устоять? Нет, ирландских дев, возлегших с Детьми Холмов, очень даже можно понять. Ирландские девы точно знали толк в мужчинах…

– Сейчас научу тебя правильно мурлыкать, кошка Кэт, – усмехнулся сид мне в ухо. Ухо полыхало, ибо, честно скажу, «собственность» явно ожидала иного развития событий. Но вместо любовных ласк Диху просто замурчал, поглаживая мне спину и шею дыханием щекоча.

О-ой! В тот же миг я превратилась… пожалуй, именно в кошку. Мягкая шерстка, чувствительные длинные вибриссы, острые когти в мягких лапках и нервно подрагивающий хвост – вся как есть кошка. И на уме остались только полные приключений сумерки, вкусная сметанка, хранящаяся в клети, теплые мышшшки… И сладостное предвкушение долгой ночной охоты.

– Это был урок номер два, – отрезвляюще промолвил сид, отстраняясь. – Прежде думай, а потом говори. И только если уверена. – Он повернул меня лицом к себе и подмигнул. – А то поплывем мы с тобой в Норге, и ляпнешь ты там при дворе про эльфов… И придется мне выходить на поединок, чтобы конунг альфар не скормил твой язык троллям. Я же не могу допустить, чтобы моей Кэт навредили. Моя Кэт хорошшшая, послушшшная…

Завораживая и успокаивая голосом, сид начал гладить меня по волосам, усыпляя.

– Спи, Кэтрин. Если луна мне не врет, сегодня тебе ничего не грозит, – и усмехнулся. – Может, в другой раз.

Обещанное «возлегание с девой» откладывалось, по всей видимости, на неопределенный срок. Было даже чуть-чуть обидно.

– Но почему? – сонно поинтересовалась я.

– Забеременеешь, – спокойно разъяснил соблазнитель и добавил очень как-то по-человечески: – Оно мне надо? Спи. Завтра отправлю тебя по лавкам. Купишь себе чего-нибудь. Может, станешь повеселее? – И по носу щелкнул.

И я, не успев смутиться или возразить, в ту же секунду уснула, упав лицом в подушки.

Снились мне ночные гуляния по причудливо изогнутым крышам, океан запахов и большая-пребольшая желтая луна, висящая, как ни в чем не бывало, над спящим городом, и широким Волховом, и над всем огромным миром.

Глава 6

«Не платье красит человека»

Диху

Если перечислять все преимущества, дарованные праматерью Дану своим потомкам, рассказывать можно долго. Очень долго. Но более всех прочих достоинств тем утром Диху радовала крепость сидской головы. Точнее сказать, отсутствие похмелья. После того количества хмельного меда, что сын Луга накануне испил, человеку пришлось бы худо. Сид же проснулся свеженький, как малосольный огурчик, с удовольствием потянулся, уже привычно потрепал сопящую рядом Кэт по загривку и молодецким зевком возвестил миру о том, что отменно выспался.