Закон Единорога - Свержин Владимир Игоревич - Страница 11

Аббат понимающе поглядел на клинок Катгабайла, голубоватым пламенем мерцающий в моей руке. Похоже, сомнений в искренности слов своего нежданного гостя у него не возникло.

– Камдил, Камдил?.. Не слышал о таком, – недовольно пробормотал он.

– Немудрено. У меня тоже не много знакомых в вашем кругу. Хотя… Вы знавали Ясона Кондалакиса?

Аббат как-то неопределенно хмыкнул.

– Да! Хороший был пират. Правда, последние месяцы о нем не слыхать.

– Умер, – скорбно произнес я. – Мне довелось быть последним, кто видел его живым.

– И что же с ним…

– Перед смертью бедняга бросался на меня с мечом.

Брат Клод еще раз внимательно поглядел на Катгабайл.

– Позвольте, я сяду, – наконец произнес он.

– Да, да, конечно! Сэнди, придвинь табурет его преосвященству. Или, может быть, лучше сказать, его светлости?

Пират взгромоздился на обитое пурпурным бархатом сиденье. Отблески пламени камина падали ему на лицо, и наконец-то я смог разглядеть своего собеседника получше.

Он был коренаст, широкоплеч и, безусловно, очень силен. Его поросшее обильной рыжей щетиной лицо, живописно украшенное шрамом, спускавшимся со лба, через нос к верхней губе, мало свидетельствовало о благочестии, пусть даже и показном.

– Итак, милорд, или как вы там изволите именоваться, чем обязан?

– Меня интересует корабль «Элефант».

– Так! – Пират радостно хлопнул себя по колену здоровой левой рукой. – Я так и знал!

По-видимому, резкое движение доставило ему сильную боль. Он скривился и, бережно обхватив плечо, тихо выругался.

– А здорово он меня, – вновь обретя способность разговаривать, произнес Аббат.

– Это что! – пообещал я. – Он много таких фокусов знает. Так что лучше вернемся к «Элефанту».

– А что «Элефант»? Дней десять тому назад приплыл сюда один тип вислоносый, попросил захватить этот корабль. Деньги обещал неплохие, плюс вся добыча, что на корабле возьмем. Одно условие – девчонку, что на корабле плывет, отдать в подарок императору Оттону.

– Ну а ты что? – спросил я, готовясь к самому худшему.

– Дуракам позволено делать глупости, – произнес Клод, – а мне…

За стеной послышался стук, лязг и бряцанье кольчуги.

– Это ваши там развлекаются? – настороженно спросил пират.

– А, это? Да. Ничего, сейчас утихомирятся.

Звуки действительно стихли.

– Я как узнал, что девчонка, которую захватить надо, – арагонская принцесса, сразу отказался. Не хватало мне хлопот с каталунцами. Император, он Бог знает где, а эти, почитай, всегда рядом. Не ровен час, наваху в спину всадят, и ойкнуть не успеешь.

– Это правильно. А как насчет дураков?

– Дураки, милорд, племя неистребимое. Они всегда найдутся. Отсюда этот вислоносый поплыл на Иль-Кантен, там Мило Мясник сидит. У него два когга, вот он при случае и лютует. Он-то как раз и согласился.

– Хорошо, я тебе верю, – произнес я.

– А это, милорд, дело ваше. Я что знал, то сказал, – с деланным безразличием хмыкнул лжесвященник.

– А что дальше? Известно ли что-нибудь о пассажирах «Элефанта»?

– Мило вроде бы захватил там кучу девчонок, – неуверенно сказал Аббат. – Мои говорят, он хочет их продать.

«Лейб-курятник, – с неожиданной злостью подумал я. – Что ж, информация не абы какая, но лучше, чем ничего. Главное, заказчик ясен. Об остальном позаботимся. Как говорится: „В эту игру можно играть вдвоем“. Для начала зайдем с „бубнового короля“.

– Послушайте, Клод. – Я вложил меч в ножны. – Я хочу поговорить с вами серьезно.

– Следует полагать, что до этого вы шутили? – Аббат скривил губы в ухмылке.

– Нет, но до этого я спрашивал, а теперь буду предлагать.

– Предлагать?

– Да. А потому, я прошу, слушайте меня внимательно. Это важно. Причем в первую очередь для вас. Вы человек, соображающий быстро и по-деловому, а потому поймете, что в ряде вопросов наши интересы совпадают, и если мы достигнем согласия, каждая сторона останется в выигрыше.

– Я должен вам верить? – усмехнулся пират.

– Для начала мне придется поверить вам, – ответил я. – Скажите, господин Клод, что вы видите на картине, которая висит над камином?

– Черт побери, это я! – возмутился Аббат.

– Несомненно, – согласился я. – Прекрасное полотно. Но я о другом. Человек, который изображен на картине, – адмирал, лорд, герцог, если хотите, а отнюдь не пират, чья сила – до первой неудачи.

Глаза отпетого головореза вспыхнули живым интересом. Похоже, наживка со свистом устремилась в желудок клиента.

– …Я был в вашем тайнике, Клод. Он делает честь вашей предусмотрительности. Но не станете же вы утверждать, что устроили его с единственной целью сбежать, когда дело станет худо? Я прав?

Это был риторический вопрос. Желание подняться над толпой круглыми буквами было написано на лбу Аббата, оно вопило из каждого вызолоченного угла, с каждого квадратного дюйма дурацкого портрета, украшавшего камин.

Пиратское преподобие смерил меня долгим взглядом, словно пытаясь догадаться, что у меня на уме, и кивнул, не сводя с меня своих серых глаз.

– Мы можем помочь друг другу, Клод, – тихо и медленно произнес я, заставляя собеседника напряженно вслушиваться в мои слова. – Вам нужно положение? Вы его получите. Даю вам в том слово.

– Что ж, у меня нет причин вам не верить. Ведь это вы в свое время освободили короля Ричарда? Потом заваруха в Англии? – Аббат вновь ухмыльнулся, его рассеченная губа приподнялась, обнажая в жутковатом оскале большой желтый клык. – Я вспомнил вас. Вы и вправду кажетесь человеком, держащим слово. Итак, что вы мне предлагаете?

– Вы получаете титул барона, увозите свои сокровища плюс деньги, которые я намерен вам дать. За это я просил бы вас помочь мне в одном деле.

– Что я должен делать?

– Сколько будут стоить девушки с «Элефанта»?

– Тысячи три золотом. Все они молоды и красивы.

– Отлично. Я выпишу вам вексель на банкирский дом Амальфи. У вас нет сомнений в состоятельности этого дома?

– Нет.

– Вот и прекрасно. Вы получите пять тысяч в конторе Амальфи в Нанте. Затем вам следует выкупить девушек и доставить их в Арагон.

– Это можно, – задумчиво кивнул Аббат. – Что дальше?

– Дальше вы получите еще тысячу солидов в конторе Амальфи в Барселоне.

Монах присвистнул.

– Никогда еще не доводилось получать такие деньги за такие пустяки. Еще что-нибудь?

– Да, в общем, все. Кстати, Клод, вам не кажется, что этот, как там его, Мясник перешел все границы, позволив себе взяться за дело, от которого вы отказались? Похоже, он хотел продемонстрировать свое неуважение?

Дальнейшие переговоры заняли еще минут пятнадцать, в течение которых я выписывал обещанные векселя и сорил комплиментами в адрес «радушного хозяина».

– Послушайте, милорд Вальдар, – задумчиво спросил Аббат, закрывая двери за мной и Сэнди. – Вы уверены, что Ясон Кондалакис мертв?

– Да уж мертвее не бывает.

– Спасибо! Это хорошая новость.

Мы вновь очутились на лестнице. Наш трубадур сидел внизу, освещенный слабым светом чадящего факела, самозабвенно погрузившись в чтение каких-то пергаментов, извлекаемых им из небольшого ларца, инкрустированного слоновой костью. Услышав наши шаги, он поднял голову и как-то непонимающе уставился на нас.

– Простите, мессир Вальдар. Я тут нашел. – Он указал рукой на свитки. – Что, все уже кончилось?

– Нет, Гарсьо. Все только началось!