Все лорды Камелота - Свержин Владимир Игоревич - Страница 102

– Оставьте ваши споры, господа. – Каранток, по-прежнему продолжавший вещать своим голосом, но с абсолютно чужими интонациями, стукнул посохом о каменные плиты пола. – Вы не затем сюда собрались. Где пророчество?

При этих словах факелы, освещавшие залу, вспыхнули ярче, словно кто-то подкрутил волшебный реостат в осветительных приборах. Преосвященный Эмерик бросил на говорившего недобрый взгляд, но промолчал.

– Вы правы, – склонил голову Ллевелин, кладя на дубовую столешницу напротив своего места часть пергамента.

Все остальные последовали за ним, и спустя считанные секунды на Круглом Столе красовалось целых пятнадцать фрагментов заветного текста.

– Та-ак! – громыхнул, не в силах больше сдерживаться, Борс, опуская на столешницу молотообразные кулаки. – Господь не сподобил меня умению хорошо считать, но даже я вижу, что пергаментов здесь слишком много!

– Лис, – я вызвал напарника, – Ланселота еще не видно? А то здесь обстановка начинает накаляться. Борс все-таки не удержался.

– Не, не было. Группа встречающих, точнее, с нашей две группы, имеет место быть, а Ланселота где-то носит. Может, его действительно того? Он что-то рассказывал перед боем, что это будет его последняя драка, сюда он больше не ездец, пришел ему гаплык. Знаешь, пошлю-ка я в его лагерь разузнать, как здоровье шефа.

Каранток, покинув свое место и хмуря кустистые брови, подошел к столу.

– В пророчестве было всего лишь двенадцать частей, – мрачно отрезал он. – Здесь же пятнадцать. Какие из них лишние?

– Ллевелин, – негромким проникновенным голосом проворковала вечно юная фея Моргана, – неужели ты думаешь столь неловкой ложью ввести в заблуждение магов?

– Я не умею лгать так тонко, как вы, сударыня, – гордо глядя на сестру, произнес Страж Севера, – и поэтому предпочитаю не делать этого вовсе.

– Но из правил бывают исключения, – бойко вставил Лис. – Кстати, Капитан, народ говорит, что при команде «стоп» Ланселот еще был жив. Впрочем, черт его знает, у него и у Борса гербы похожие, в темноте могли и перепутать.

– Джентльмены, – примирительно сказал стоявший рядом с Мордредом сэр Мерриот, также имевший именное место около Стола, – давайте сложим пророчество и посмотрим, что получится. Таким образом, сразу станет ясно, чьи части предсказания лишние.

– Что ж, – Каранток поднял бровь и насмешливо поглядел на Ллевелина, – пожалуй, мы так и сделаем. Быть может, это действительно многое прояснит. Милорд герцог, вы не поможете мне собрать этот пергамент?

– С моим почтением. – Ллевелин уважительно склонил голову.

Они склонились над столом, пытаясь сложить воедино пятнадцать явленных кусков.

– Вы хорошо знаете коелбрен, – похвалил Стража Севера валлийский святой.

– Благодарю вас, – вновь поклонился герцог.

– Ах ну да! Как я мог забыть? Вы же до девяти лет жили у Мерлина.

Страж Севера настороженно поглядел на святого, но тот, похоже, не слишком озабоченный тем, что походя открыл чужой секрет, начал читать, поочередно беря со стола полоски пергамента:

– Вполне связное пророчество, – дочитав до конца, похвалил старец. – Я бы даже сказал, довольно поэтическое. Моргана, девочка моя, насколько я понимаю, утро черной измены – это ты. Вепрь Корнубии – это Артур. Ну а золотой дракон, стоящий у северной стены и объединяющий цвет рыцарства у Круглго Стола и, конечно, новый Пендрагон, – это герцог Ллевелин. Разве я не прав, дружок?

– Нет, ну каков подлец! – раздался на канале связи возмущенный голос Сергея.

– Кто, Ллевелин?

– Да при чем тут Ллевелин? С ним давно уже все ясно! Каранток, забодай его улитка. Мы ж его после Камланка как уважаемого человека просили – проч-ти. А шо он? Понты корявые: бесовское письмо, ля-ля, фа-фа! А сам-то, сам-то! Шпарит, точно наизусть.

– Понимаешь, – начал я, вглядываясь в святого, – по-моему, здесь все не так просто. По-моему, это не совсем Каранток, или совсем не Каранток, не знаю, как сказать. Это и Каранток, и Мерлин в одном лице.

– Шо, раздвоение личности? – ужаснулся Лис. – Довели-таки святого до Кондратия!

– Вернее будет, это не раздвоение, а удвоение. Хотя как такое может быть, лично мне не понятно.

– Да, – хмуро глядя на Карантока, величающего могущественнейшего из лордов Севера ласково и снисходительно «дружком», проговорил Ллевелин. – В моих жилах действительно течет кровь Пендрагонов. И нет больше смысла скрывать это. – Он вытащил из кошеля и положил на стол знакомый уже нам свиток с печатью Утера.

– Подделка! – крикнула Моргана, бросаясь к столу и хватая пергамент. – Подделка, как и все, что ты здесь показываешь и еще собираешься показать.

– Нет, – Каранток покачал головой, – это не подделка – рука Утера и его печать.

– Да, но, – фея быстро пробежала глазами текст письма приказа, – здесь ни слова не сказано о том, что Ллевелин сын Утера.

– Он действительно его сын, – примиряюще произнес святой, неотличимо похожий в этот миг на Мерлина. Впрочем, Моргана, вероятно, и видела перед собой лишь только своего учителя, иначе чем объяснить то, что она безропотно отдала валлийцу право распоряжаться за Круглым Столом. – В нем действительно течет кровь Пендрагонов, – повторил Каранток. – Ваш отец Утер не отличался строгостью в вопросах любви. Тебе, как никому, это известно. Хотя, – он усмехнулся, – в нашем роду такое поведение в порядке вещей. И если уж ты говоришь о королевской крови, Ллевелин, то стоит ли забывать, что Мерлин, которого я здесь представляю, родной брат Утера, следовательно, старший в роду.

Все удивленно уставились на оратора. Похоже, кандидатура Мерлина на британский трон никем еще серьезно не рассматривалась.

– Но я не об этом, господа. И вы, моя прекрасная леди. Ибо вовсе не для того мы здесь собрались, чтобы соревноваться, чья кровь знатнее. А пророчество… Увы, Ллевелин, оно поддельное.

– Но я получил его от Артура! – поспешил возмутиться Страж Севера. – К тому же, неужели все эти достойные рыцари, – он обвел рукой тех, кто принес в зал собрания сочинение младшего сына Утера, – лжецы? Ведь если меня ты обвиняешь во лжи, то и они повинны в ней!

– Я тоже получил свою часть пророчества от Артура. И настаиваю, что оно истинно! – воскликнул Мордред.

– Пойди оно все прахом! – густо краснея, взревел сэр Борс, хлопая о столешницу свою часть. – Самозванец уже вполне показал себя! Так мало того, он смеет именовать нас лжецами! Торвальд, я так больше не могу!

Герцог метнул на меня ненавидящий взгляд, краем глаза замечая, как ложатся на столешницу части пророчества Богарта и Бана.

– Эта часть принадлежала сэру Персивалю, – произнес сэр Богарт.

– Эта – сэру Галахаду, – вторил ему сэр Бан.

– Милорд, – я поклонился герцогу, – вот эту часть по просьбе моего умирающего брата Гавейна вам передал Артур. Но вы отчего-то не захотели брать ее с собой в Камелот. Вы полагаете, что она и по сей день лежит в волшебной шкатулке посреди вашего шатра. Вот эту я получил от умирающего сэра Кэя на Камланнском поле. Эту взял из рук убитого Лионеля…

Дверь заскрипела.

– Прошу прощения, господа. – В залу вошел высокий голубоглазый юноша со светлыми волосами, разметавшимся по сброшенному за спину хаубергу.