Рутьер - Башибузук Александр - Страница 38

Я поднял голову, обвел взглядом своих рыбаков и сурово спросил:

– У кого тут сын женится?

– У него…

– Вот он…

Из толпы вытолкнули низенького крепыша, испуганно мявшего в руках шапку.

– Падай на колени… – зашипели на него из толпы.

– Проси господина…

– Моли…

Брандт, наконец решившись, рухнул на колени и так пополз ко мне.

– На месте! – приказал я и на всякий случай убрал руки за спину, а после паузы сказал как отрезал: – Дом не отдам…

М-да… Был бы поэтом, сказал бы так: «Мертвое молчание и грустные взоры – вот их красноречивый ответ на мои слова…»

– Где тогда будет новый священник жить?

По физиономиям душегубов я понял, что им глубоко наплевать, где будет жить их новый духовный отец. Какое-то странное отношение к церкви, которая всем сейчас вроде как рулит… Интересно, но пока не важно. Потом разберусь.

– Но…

Оживившиеся взгляды…

– Но препятствовать свадьбе не буду и участок земли для постройки дома выделю. Построитесь сами. Или скажете, что денег у вас нет? Только попробуйте! Вытряхну все до последнего медяка! Ну?

– Ура господину!!! – первым крикнул сообразительный Тиль Веренвен.

И через мгновение хором славили меня и бросали шапки в воздух все разом.

А потом дружно наладились в рядочек, опять конечности мои в очередь лобызать.

Первым очередь занял Веренвен, затем штурман Адрис Тильгаут, ну а третьим поставили того самого Брандта как виновника события. Остальные выстроились уже по старшинству и только им самим известным заслугам.

– Опять? – грустно пробормотал я и послал Иоста за латной перчаткой, лежавшей в переметной суме.

Ладно ужо – пускай целуют. Ну как я могу отказать верным рабам в таком пустяке…

– Ну ты смотри, как все хорошо закончилось… – Самуил закрыл глаза мертвому священнику и, что-то бормоча, пошел к своему коню.

М-да… я уже это «м-да» в различных вариантах в каждой фразе произношу, прицепилось вот… Да… жизнь такая штука… особенно моя. Но дела делать надо. Как там в прошлой жизни говорили – помирать собрался, а рожь сей.

– Ко мне, – поманил пальцем Тука и Бромеля, стоявших неподалеку. – Ну и кому стоим? Для чего я вас сюда позвал? Кто мавров крестить будет? То-то же… быстро за облачением, и чтобы через час я здесь ни одного язычника не наблюдал. Время пошло?…

Глава 9

Тук приятным голосом запел «Литанию всем святым», и ее сразу же подхватил своим звероподобным басом обер-капеллан ван Бромель:

Всех обращаемых в католическую веру мавров выстроили в рядок на берегу моря. Негры стояли, держа руки по швам, с восхищением и опаской смотря на моих священников, выглядевших очень солидными и красивыми в своих облачениях. Слов молитвы они не понимали, но старательно подтягивали в меру своего разумения.

Рыбаки, пираты и прочий люд толпились по краям бухты и затаив дыхание следили за разворачивающимся действом.

Бромель макнул три раза пасхал в море и прошел вдоль строя оглашенных, вопрошая у каждого, отрекается ли он и от нечистого и желает ли креститься в католическую веру.

Для контроля позади строя обращаемых шел Тук и в случае заминки ловко шлепал мавров по затылкам, заставляя склонить голову в согласии…

Я вместе с Матильдой стоял немного в сторонке и пребывал в каком-то непонятном умиротворении. Хотя почему – непонятном? Вот как-то я сразу серьезно отнесся к крещению африканцев и уже по-настоящему ощущал себя их крестным отцом. Сентиментальным, что ли, стал? Э-э-эх… это, скорее всего, возрастное… Тьфу ты… мне-то всего двадцать пятый годок пошел, какой тут возраст?! Хотя, с другой стороны, мозги как были, так и остались сорокапятилетними…

Тук резко выдернул крайнего в строю мавра и подвел его за руку к ван Бромелю, забравшемуся выше колен в морскую воду.

Обер-капеллан ухватил поудобней кандидата в католики за химок и с головой макнул его в море…

– Кре-э-эщаю-у-у-у тебя… – загудел над волнами его глубокий баритон.

Очумевшая физиономия негра на секунду показалась из воды и сразу же нырнула туда опять…

– …во имя-а-а Отца-а-а и Сына…

Всхлип африканца, судорожно вдыхающего в себя воздух – и опять плеск воды…

– …и Свя-а-атога Духа-а-а, Аме-э-эн… – обер-капеллан с рычанием закончил фразу и окончательно извлек уже полноправного католика из воды. – На-ар-рекаю тебя Иосифом, чадо мое-э-э…

Сразу же подскочил Иост, сам напросившийся в ассистенты, и, набросив на мавра белый балахон, всунул ему в руки зажженную свечу.

Тук, нарисовав негру на лбу елеем крестик, утратил к нему всякий интерес и выдернул из строя следующего кандидата.

– Ох и ловко, однако, эти черти действуют… – залюбовался я слаженной работой моего церковного подразделения.

Так… за полчаса они всех нуждающихся обратят и наконец можно будет спокойно полазить по шебеке…

А они пусть потом доминиканца отпевают, как положено. И хоронят его на церковном дворе. Мне с этим возиться недосуг.

Глянул на солнышко, прикинул, сколько времени в запасе осталось, и едва достоял до конца церемонии. Время, время…

Толкнул перед новообращенными короткую речь. Пообещал, что дам им в руки оружие и покажу, кого убивать, ну и милостями за душегубство не обижу. Собственно, этого и хватило.

Африканцы еще находились под впечатлением от крещения и встретили мои слова дружным одобрительным ревом и бурной пляской…

М-да… надо бы как-то побыстрее их цивилизовать. А то они весь Бургундский Отель расшугают. Хотя в парадных палето лейб-гвардии африканцы смотреться будут неплохо. Уже точно знаю, что Карлу мое пополнение понравится. Падок он на внешние эффекты, вон ливреи своим лучникам тела чуть ли не каждый месяц меняет…

Потопал наконец-то я на шебеку. Постоял немного на трапе и послушал, как разговаривает корабль. Да, именно разговаривает, как живой. Шелест волн сливается с легким скрипом и потрескиванием корпуса, ветерок посвистывает среди рангоута и такелажа. Позвякивает небольшая бронзовая рында. Если добавить шум прибоя и крики чаек, носящихся над морем, то получается настоящая симфония, столь милая сердцу каждого моряка. Я не моряк в буквальном смысле слова, но могу часами так стоять и просто слушать.

Шебека поражала элегантностью, даже учитывая архаичность ее конструкции. Все-таки судно пятнадцатого века. Но все равно она имела свой непередаваемый шарм, присущий любому паруснику, даже малюсенькому ботику, несущему простой косой парус. Метров двадцать пять длиной, с довольно высоким корпусом. Выступающая усеченная корма и очень длинный, вынесенный вперед бушприт. Надстройка, расположенная далеко над ахтерштевнем, и фальшборт покрыты замысловатой резьбой с восточными мотивами. Три мачты: фок-мачта наклонена вперед, грот-мачта стоит прямо, а бизань склонилась немного назад. На косых длинных реях собраны латинские паруса.

Красавица. У меня внезапно к этому кораблю возникла настоящая любовь с первого взгляда. Всю жизнь мечтал заиметь себе большую яхту и, выйдя на пенсию, отправиться в кругосветное путешествие. А сподобился в своей прошлой жизни всего лишь на швертботик, и то не свой, а который брал в аренду во время отпуска. И вот мечты сбылись… и даже не в базовом варианте. На пенсию я не только не вышел, но и помолодел изрядно пречудесным образом. И корабль целый заимел. Настоящий – не игрушечный. Воистину неисповедимы простым смертным дела твои, Господи.