Чужих гор пленники - Каменистый Артем - Страница 16

– А домкрат им для чего? В волосатых ноздрях ковыряться?

– Они его до вечера крутить будут, если не помочь, так что вставай давай.

Работать Кире, похоже, вера не позволяла, отлынивал мастерски:

– Рогов, нас вообще-то поставили тут порядок охранять, а не собственные спины надрывать.

– Вот и наведем. Какой же это порядок, если вшивая балка не дает докопаться до витрин. А там ведь не гвозди лежат, а всякие копчености, колбасы. Стекла разбиты, товар портится. Или ты с душком предпочитаешь?

– С чего бы ему на лютом морозе портиться?

– Минус три градуса всего лишь, а в завалах еще теплее.

– Откуда знаешь?

– Толик градусник нашел.

Киря к работе испытывал стойкую аллергию, но, если четко аргументировать неизбежность помощи, долго не ломался. Вот и сейчас резко прекратил препирательства, подкинул в кастрюлю порцию снега:

– Вернемся как раз на чаек, воды уже порядочно. Слышь, Рогов, а там, под балкой этой, только колбаса? Неплохо бы чего к чаю нарыть.

– Паша запретил трогать то, что найдем.

– Ай, я тебя умоляю, ты как маленький! Делать Паше больше нечего, как кипеш разводить из-за пары просроченных баранок. А у меня уже брюхо бурчать устало, между прочим, надо с этим что-то делать, и срочно. И еще…

Киря осекся столь резко, что Рогов, обычно пропускавший его пространные разглагольствования мимо ушей, заинтересовался:

– Чего примолк?

– А ничего. Пошли уже, балку твою колбасную уберем.

Балка была тяжелая, но трос привязан как надо, и сил в руках хватало. Со скрипом напряженных спин, но сдвинули. И едва это сделали, как Киря вкрадчиво, чуть ли не в ухо забравшись, прошептал:

– Следят за нами. Виду не подавай, не верти головой, срисуют, что засекли!

– Кто?

– Да конь в кожаном пальто! Откуда мне знать, если паспорт они не показывают. Дальше под склоном развалины, вот оттуда и подсматривают. Я пока одного заметил, у костра еще, потому и замолк резко так. Может, еще кто есть, не могу толком разглядеть: прямо таращиться нельзя, искоса плохо видно, я же не косоглазый. Да и не показываются они особо. Или он.

– Думаешь, Малой?

– А хрен его знает…

– Что делать будем? Паша может опять до вечера шастать.

– Ага, Паша может, он такой, только дай пошляться.

– Малой из себя что-то представляет? Серьезный?

– Рогов, а ты думать никогда не пробовал? Зря, интересное занятие. Вот сам прикинь: к чему квадратному бугаю такое погоняло? Прыщ он ходячий, метр с кепкой, карлик-ампутант, мать его от гнома залетела… Но если снюхался с местными, может не один быть. Ствола у них нет, но холодного добра тут полно, так что с пустыми руками не жди.

– Ствол найти можно при желании. Мы с Толиком банк видели, он говорил, что там охрана вооруженная всегда дежурила.

– Да будь у этих тел ствол, не следили бы, напали давно. Боятся нас, значит, немного их и жидковаты для серьезных дел. Или вообще один Малой ходит, хочет чего-то. Рогов, нервирует меня все это движение. Я же не картина, маслом намалеванная, чтобы меня вот так разглядывать.

– Пошли сами глянем. Познакомимся.

– Давно по голове не получал? Вижу, нравится тебе это дело.

– Сам только что сказал: боятся они нас.

– Псы шелудивые тоже боятся, а подойди к миске – за ляжку цапнут.

Но Рогова уже понесло. Сам не зная почему, он решил, что ему надо непременно разобраться с неведомыми наблюдателями прямо сейчас, сразу, и уж точно не дожидаясь Паши. Не нравился тот ему, по вполне понятным причинам. Порядок он, может, и навел, но это не тот порядок, и не так такое происходить должно.

Да и какой порядок: бардак. Несколько человек копаются, остальные непонятно чем занимаются.

Рогов прошел несколько шагов и усмехнулся: Киря не остался на месте, следом движется, ворча под нос. Не без недостатков он, но хороший помощник в таком деле. Хоть выглядит плюгавеньким, но, присмотревшись, каков в деле, понимаешь: сила у мужика есть. Из тех, которые без серьезной мускулатуры, зато жилы крепкие под кожей выпирают. Хорошие работники из таких получаются.

К Кире, правда, последнее никаким боком не относится.

Не оборачиваясь, на ходу произнес:

– Подходим снизу, выскакивать ему на нас тогда придется.

– Чего это вдруг ему придется на нас переть?

– А слева и справа все хламом засыпано, не побегаешь, ноги оставишь сразу. Вверх по склону только если рвануть, так нет там укрытий, как на ладони окажешься.

– А чего им вообще бежать? Выйдут спокойно навстречу, да и настучат по башке. Тебе-то это дело в удовольствие, как посмотрю, а я вот не из таких испорченных. Рогов, ты, если что, не маши трубой, как дубиной. В такой одежке ты как балерина порхать не сможешь, уклониться от замахов тоже проще. Коли их, как мушкетер шпагой. Если получится, прямо в лицо. Можно и в плечи, шею, грудь. Бьется быстро, уклониться трудно, отбить тоже. От толчка шатнет, а то и упадешь. А тогда уже меси со всей дури куда придется. Ковер выбивал когда-нибудь? Вот так и выбивай на совесть, для себя, а не для тещи любимой.

– Благодарю за мудрые советы, сэнсэй, – издевательски-серьезно ответил на это Рогов.

– Следуй им, семпай, – буркнул Киря.

– Чего?

– Чего «чего»?

– Что за семпай?

– Рогов, ты в своей нелепой жизни читал хоть что-нибудь кроме надписи «Минздрав предупреждает» на своем любимом напитке? Обозвал меня сэнсэем своим, понятия не имея, кто такой семпай.

– Ученик, что ли?

Ответа Рогов не дождался: среди нагромождений сложившихся железобетонных плит что-то промелькнуло, Киря азартно заорал:

– Лови! Убегает! Стоять, падаль!

– Ты за ним, а я в обход, перехвачу, – крикнул Рогов.

Умом он понимал, что разделяться – не лучшая идея, но интуиция прямо-таки во весь голос кричала, что противник не настолько опасен. Очевидно, за краткий миг зрительного контакта она успела разглядеть многое, жаль только до разума вся информация не дошла.

Наблюдателя Рогов не видел, но слышал: тот спускался со своей позиции, прыгая с плиты на плиту. Надо признать, получалось это у него на удивление тихо, но все же не бесшумно. Ловкий и храбрый до безумия или просто глупец – здесь не место акробатикой заниматься. Пусть руины уже более-менее устоялись, успокоились, но провоцировать их не стоит. Рогов вон чуть на ровном месте не пострадал: пробегая под зависшей плитой, плечом зацепился за торчащую арматуру. Хорошо что порвалась только ткань, а не собственная кожа с мясом.

Кирюха улюлюкал во всю мощь легких, но двигался раза в три медленнее беглеца. Осторожничал. Тупик, завал, узкая щель между почти сомкнувшихся плит – Рогов пробирался по настоящему лабиринту, жадно прислушиваясь к шуму, создаваемому беглецом. Надо не прозевать момент, когда тот изменит направление. А изменить обязательно придется, он ведь сейчас направляется влево, к тем самым завалам, где даже самые ловкие черти не сумеют избежать серьезных травм. По спинам дикобразов босиком проще промчаться, чем там.

Шум уже совсем рядом. Звук приземления, еще, еще, и тут Рогов впервые увидел беглеца. В этой части здания стены почти все уцелели этажа до второго, а то и третьего, а вот перекрытия большей частью обрушились, и лишь местами остались их фрагменты, нависая своеобразными балконами, скалившимися клыками ржавой арматуры.

Вот на такой «балкон» и прыгнул наблюдатель. Прыгнул с хорошей высоты, гася инерцию, припал к бетону, уперся ладонями. Рогов остановился как вкопанный. Он-то ожидал увидеть очередную «мумию», у которой в лучшем случае лишь лицо из-под неряшливых обмоток проглядывает. Но вместо тряпья приличного вида одежда, вроде той, в которой горнолыжники катаются. И обувь под стиль, а не абы что. Но самое главное даже не в этом. Каскадером, прыгающим по развалинам будто луговой кузнечик, оказалась девушка. Вот это его и удивило, заставило замереть.

Незнакомка уставилась на Рогова, продемонстрировав личико, сжавшееся в гримасе загнанного в угол пушистого и милого, но все же хищного зверька. Кошка или скорее куница: гибкая, ловкая и укусить всегда готова. Хотя не совсем тот образ. Вот будь белка агрессивным созданием, выглядела бы именно так: даже цвет волос под стать хвостатому грызуну.