Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами - Курочкин Петр Миронович - Страница 30

Был среди спасенных Коля Петров. Я встречался с ним после войны. Он до сих пор помнит единственный в его жизни ночной полет через линию фронта. Теперь Николай Степанович стал строителем, у него уже взрослые дети, внуки. Тоже на строительстве работает и его младший брат — Борис. Он живет в Великих Луках. Николай Терентьевич Новиков живет в Ворошиловградской области, Николай Николаевич Киселев служит в Советской Армии в Феодосии. Разбросало ребят по белу свету...

Особо волнуют письма военных лет.

Комиссар Николай Васильевич Васильев так писал в обком партии:

«Когда началась отправка детей, люди поняли, что об их детях и детях погибших партизан заботятся правительство и наша партия. Мы уже получили несколько писем от ребят, вылетевших в советский тыл в первые дни. Тамара Михайлова из деревни Лиственка в своем письме пишет: «Нас встретили очень хорошо. Вымыли в бане, смыли с нас немецкую грязь. Накормили хорошо, дали печенья, молока, творогу, а тем, кто поменьше, дали сладких пирожков. Нас водили в кино. Мы спим теперь на койках».

Это письмо мы прочитали родителям. Вы представляете, какая радость охватила их? Слезы благодарности Родине и партии были на глазах не только женщин, но и мужчин-партизан...»

А вот что писали в июне 1944 года жители Борисенковских лесных лагерей:

«С большой радостью мы услышали о том, что вы отправляете ребят в советский тыл. Вы спасли их от немецкого рабства. Только нашими избавителями вас и можно назвать. В советском тылу наши дети вновь получили возможность спокойно учиться. Они счастливы, и мы счастливы за них. Мы обещаем вам еще больше помогать громить фашистские орды. Красная Армия приближается к нам. Близок час, когда и мы вздохнем полной, свободной грудью. Спасибо вам, товарищи, за вашу отеческую заботу о детях. Передайте наше родительское спасибо партии и правительству».

А вот что писала уже недавно бывший секретарь Красногородского подпольного комитета комсомола Мария Семеновна Федорова:

«Однажды на самолете отправили тяжело раненных фельдшера В. Клинаева и разведчика И. Васильева. [121]

Потом пронесся слух, будто самолет подбили. Мы очень переживали за судьбу своих ребят. И можете представить, сколько было радости, когда узнали, что искалеченный самолет все же перетянул через линию фронта и раненые вместе с летчиком остались живы».

Бывшая разведчица отряда Александра Николаевна Хмелько добавляет, что сейчас Василий Павлович Клинаев заслуженный врач РСФСР, работает в городе Ершове Саратовской области.

Получаю я письма и от своих друзей-летчиков. «Боевые полеты с детьми на борту мне никогда не забыть, — пишет Николай Кулагин. — Хотелось бы только знать о судьбе спасенных нами детей».

Накануне Дня Победы в его квартире зазвенел звонок. Николай Тимофеевич открыл дверь и увидел перед собой незнакомую женщину и мальчика с букетом цветов.

«Здравствуйте, Николай Тимофеевич! Я Вера Акимова. Вы спасли меня в сорок четвертом. А это мой сын. Примите от нас сердечные поздравления».

Пишут мне и знакомые и незнакомые люди, и те, кого забыл уже или помнил совсем маленькими.

«Я одна из тех, кого вы в 1944 году вывозили в советский тыл с оккупированной территории Себежского района, — пишет учительница Валентина Терентьевна Иванова. — Мои братья тоже вспоминают вас. Они были старше. Я о перелете помню, что вы угощали нас шоколадом, и еще помню светящиеся пули за стеклом самолета и то, как мы сбивались в кучу, когда вы уходили от прожекторов, а потом, уже на аэродроме, очень вкусные бутерброды помню из белого хлеба с маслом и сахаром, и как спали мы в палатках на носилках... А мальчишки, братья мои, говорят, что вы у нас были в доме, когда был жив еще наш отец, вроде горючее папа доставал вам. А жили мы в деревне Овсянки, и в нашем доме был штаб партизанского отряда...»

Летчики нашей части только с 20 июня по 13 июля 1944 года доставили партизанам более 67 тонн боеприпасов и продовольствия, вывезли из тыла противника 226 раненых партизан и 1629 детей.

Мне удалось выполнить 192 ночных полета, в том числе 178 с посадками на партизанские площадки, и вывезти несколько сот детей.

Воздушная операция по спасению детей принесла славу нашему полку. 7 ноября 1944 года он был награжден [122] орденом Красного Знамени и переименован в 97-й отдельный Краснознаменный авиаполк. На фронтовом аэродроме, где был выстроен весь личный состав, к знамени полка прикрепили боевой орден. Здесь такой же боевой орден вручили и мне, и моим товарищам.

И сейчас, когда бывает трудно, когда по ночам ноют старые раны и не идет сон, приходит успокоительная мысль, что прожил жизнь не зря. Воевал, как все, насколько хватало сил, сделал что-то для людей, и они не забывают этого.

И легче тогда дышится, спокойней живется, крепче чувствуешь под ногами землю, раз живут и здравствуют далекие и близкие мне люди.

__________________________________________________________________________________________________________________________

Сперанский      Михаил      Федорович

Партизанскими      тропами

Об       авторе:       Сперанский       Михаил       Федорович.       1916       года       рождения.       Лейтенант       Красной

Армии.      В      начале      войны      попал      в      окружение.      Вместе      с      товарищами      создал      партизанский      отряд,

был       его       командиром,       потом       комиссаром       партизанской       бригады.       Награжден       орденами       и

медалями.       Михаил       Федорович       скоропо стижно       скончался,       когда       его       книга       находилась       в

производстве...

Содержание

Испытание      верности

Мы      не      одиноки

Начало

И      снова      в      бой

Ни      минуты      покоя

Вести      с      Большой      земли

Блокада

Партизаны      в      наступлении

За      Днепр

Испытание      верно сти

Дождь       лил       пятые       сутки.       Студеный,       совсем       не       августовский       ветер       насквозь       пронизывал

промокшую       одежду.       Нас       пятеро.       Я,       политрук,       и       четыре       сержанта.       Все       мы       вышли       из

окружения.       Ни       плащей,       ни       накидок.       И       потому       замерзли       до       немоты.       Но       все       же       шли       и       шли,

упрямо      пробираясь      по      густому      болотистому      лесу.      Никто      уже      не      знал,      где      какая      сторона      света.

В      те      дни,      когда      светило      солнце,      мы      были      уверены,      что      движемся      на      во сток,      к      линии      фронта.

А       теперь       вот       поди       разберись...       Не       стало       и       другого,       самого       верного       ориентира       -       стрельбы       с

передовой.      Канонада      мало-помалу      затихла,      не      слышно      было      даже      дальнобоек.

Ночь      наступила      еще      более      безнадежная,      чем      день,      -      ни      сарайчика,      ни      стожка,      где      можно

было       бы       укрыться       и       обогреться.       Пробираться       по       лесу       во       тьме       становило сь       все       трудней.

Особенно       до ставало сь       шедшему       всегда       впереди       Ивану       Сычеву,       прозванному       Скороходом.

Ро ста      он      среднего,      чуть      повыше      меня.      И      такой      же      суховатый,      но      крепкий,      жилистый,      в      ходьбе

неустанный,      словно      заведенный.      А      главное,      он      в      лесу      чувствовал      себя      как      дома,      ходил      быстро

и      смело.      Вот      и      сейчас,      другой      о станавливался      бы,      о сматривался.      А      он      пробирается      напролом