Ищущий битву - Свержин Владимир Игоревич - Страница 3

– Пойдемте, я живу здесь недалеко. – Он был настроен миролюбиво, поэтому как бы не заметил раздражения Лиса.

Мы зашагали через лес, не облагороженный творческой деятельностью гомо сапиенс и потому дышавший вольно и спокойно.

– А неплохо вы тут устроились, – заметил я, любуясь окрестным пейзажем.

– Неплохо, – согласился наш провожатый. – Только скучновато. «Видуху», что ли, прислало бы начальство… а то тоска смертная, хоть подыхай…

– Ага, – с энтузиазмом согласился мой напарник, – и телевизор. Как раз утренние новости сейчас посмотрели бы. Кстати! Что там у нас с новостями?

– Да как сказать… – святой отец замялся и повел плечами, – ситуация, прямо говоря, довольно сложная. Ричарда перевозят с места на место, и где он будет в следующий раз, сказать никто не может.

– Ну хоть какие-то сведения по этому вопросу имеются?

– Сведения? – Наш гид с некоторым сомнением почесал затылок… – Есть тут одно сведение. Как сообщил мой агент, лесные мыши сплетничают о том, что в Ройхенбахе в старой башне содержатся два англичанина. И что привезли их туда совсем недавно.

– Кто сплетничает? – переспросил я.

– Мыши. Лесные. Ну, знаете?..

– А те? – вступил в наш содержательный обмен мнениями Лис.

– А те слышали от полевок.

– А полевкам откуда знать? – не унимался Лис. Провожатый наш даже остановился и с удивлением посмотрел на нас.

– Естественно, от городских крыс.

– А… ну, конечно. Как это мне сразу в голову не пришло? – подивился собственной недогадливости Лис.

– А нельзя ли поговорить с вашим агентом? – спросил я.

– В общем-то, конечно, можно… – с некоторой долей скепсиса в голосе произнес монах, – он ждет нас. Вот мы, кстати, и пришли. – За кустами жимолости маячила грубо сложенная из дикого камня часовенка и некое подобие хибары возле нее. Следующий наш шаг был прерван неопределенным скрежещуще-рычащим звуком, от которого моя левая рука сама собой улеглась на рукоять меча, а Лис поудобнее перехватил свой посох.

– Спокойнее, господа! Свои, Гул! – крикнул радушный хозяин. На тропу выковыляло странное существо на кривых ногах, с бочкообразным туловищем, глобально мускулистыми руками и зверской рожей. Рожу особенно красили два клыка, способные заставить удавиться от зависти матерого вепря.

– Это что, местный житель? – с ужасом прошептал Лис.

– Обычный гоблин, – пожал плечами наш проводник, – недоросль, – добавил он почему-то с гордостью.

Он подошел к радостно оскалившемуся монстру и стал чесать его за длинным мохнатым ухом. Черные обсидиановые глаза страшилища вспыхнули жутковатым блеском.

– Да вы не волнуйтесь, он добрый. И страшно любит, когда его чешут за ухом. Попробуйте!

– Нет, спасибо. В другой раз. – Лис был настроен куда миролюбивее, чем в момент встречи. Его слова прозвучали стопроцентным обещанием непременно в следующий раз почесать за ухом этого «недоросля».

– Как хотите.

– Да, вернемся к нашему агенту, – пресек я затянувшуюся трогательную встречу.

– Да вот же он! – Святой отец нежно погладил гоблина по костистой макушке.

– Кто – он?

– Он. Агент.

– Чей агент?

Мы недоуменно уставились друг на друга.

– Давайте внесем ясность, – после продолжительной паузы заговорил Лис. – То есть вот это… То есть, простите, вот этот достойный гоблин… является нашим… То есть вашим… То есть агентом Института? – Со связной речью у него явно не ладилось.

– Ну да, – монаха заметно раздражало наше непонимание, – я нашел его в пещере, совсем маленьким. Вырастил, выкормил. Теперь он агент незаменимый – с любой тварью беседует и от лишних глаз бережет. – При этих словах гоблин, с позволения сказать, улыбнулся, обнажая ряд кинжалообразных зубов.

– Убедительно, – произнес я. – Ладно, с агентом разобрались. Что там англичане?

Монстр разнообразно загугукал, совершая при этом непристойные телодвижения. Святой отец вдумчиво наблюдал за этой ужасной пантомимой.

– Англичан двое. Один – молодой гигант, другой – почти старик. Приехали недавно, содержатся в старой башне. Кроме них, в башне стражники – больше четырех, но меньше восьми.

– Откуда такая точность в подсчетах? – поинтересовался я.

– Крысы не умеют загибать пальцы.

– А как он узнал, что это англичане? – спросил Лис.

Гоблин насупился и протяжно гукнул.

– Они пахнут, как англичане, – перевел отшельник.

– Ну что, Лис? – обратился я к своему напарнику. – Пока что это единственная имеющаяся у нас зацепка. Будем разрабатывать эту версию, авось что-то и выйдет… А далеко этот Ройхенбах?

– Да нет. Полдня лесом, а там по дороге… В общем, к закату поспеете. Да вы не волнуйтесь – лошади и снаряжение готовы, сейчас потрапезничаем – и в путь. Гул вас проводит до дороги.

И мы таки отведали приготовленных специально для нас деликатесов. Наш гостеприимный хозяин все время порывался сообщить нам пикантные подробности местной кухни:

– Вначале разрежьте зайца вдоль грудины, а если он забит недавно – день-два тому назад, – не мойте его, а сразу положите жариться на открытом огне хорошо разожженных углей или на вертеле.

– Хорошо-хорошо, – пытался пресечь я словоизлияния нашего постника.

– Нет уж, раз уж на то пошло, пусть продолжает, – устало возразил Лис, заливая рассказ монаха жутким пойлом, один запах которого был способен свести в могилу районное общество трезвости.

Однако всему хорошему на свете приходит конец, и наш обильный завтрак, грозящий перейти в ранний обед, благополучно завершился. Вернувшийся откуда-то Гул одним изящным движением лапы смел остатки пиршества в свою ямообразную пасть и довольно заурчал.

– Ну что ж, в дорогу, друзья мои! – воскликнул расчувствовавшийся отшельник, молитвенно складывая руки.

Судя по тому, как он растрогался прощанием с нами, он таки успел хорошо приложиться к источнику живительной влаги, столь обильно потребляемой Лисом.

– По коням! – сам себе скомандовал Лис; и наши Буцефалы резвой рысью припустились вслед за гоблином.

Дорога, которую избрал для нас Гул, была мало приспособлена для верховой езды. Большую часть пути нам приходилось спешиваться и вести коней в поводу. Гоблина эти неудобства ничуть не смущали, и он с завидным проворством перемахивал через стволы поваленных деревьев, кучи замшелого валежника и хитросплетения корней. То и дело он пропадал и снова появлялся то справа, то слева, то впереди нас, плотоядно гавкая. Похоже, обязанности проводника он успешно совмещал с продолжением завтрака.

– Где тебя носит нечистая, Гул?! – крикнул Лис, в очередной раз цепляясь плащом за сучковатое поваленное дерево.

– У-У-Р-р! – раздалось едва ли не под ногами моего напарника, так что от неожиданности он отпрянул. Из кустов выглядывала довольная рожа Гула со свежеубиенной крысой в зубах.

Внезапно гоблин насторожился, уши его встали торчком, крыса выпала из оскалившейся пасти.

– Э-э! Ты чего? – занервничал Лис. – Ешь свою крысу на здоровье, я ж только спросить хотел…

Но крыса гоблина, похоже, уже не интересовала. Он попятился, с недоуменно-испуганным видом прячась обратно в кустарник. Наши кони захрапели и встали на дыбы, пытаясь вырваться.

– Да что ж это такое? – раздраженно начал было Лис, безуспешно пытаясь успокоить своего скакуна.

Слова моего напарника удивительно громко прозвучали во внезапно наступившей неправдоподобной тишине, но фразу закончить он не успел. Высокий свистящий звук, нарастая и ширясь, заполнил собой весь лес. Едва не теряя сознание от боли в ушах и пытаясь удержать взбесившихся коней, мы силились понять смысл происходящего, когда звук, достигнув немыслимо высокой ноты, так же внезапно оборвался. В полнейшей тишине и безветрии мы потрясенно наблюдали, как склонилась к земле и пошла волнами трава, затрепетали и буквально зазвенели листья на деревьях и все видимое пространство озарилось пылающим серебристо-белым сиянием.

Что-то непостижимо-прекрасное, оставляющее смутное ощущение мощи и невесомости одновременно, ослепительным метеоритом пронеслось мимо нас дальше в лесную чащу. В глубине леса раздался глубокий чарующий звук, отдаленно напоминающий флейту и валторну.