Проклятая игра - Баркер Клайв - Страница 13

Когда он закончил, ванная почти уже очистилась от пара, и лишь несколько пятен на стекле искажали его отражение. Он взглянул на свое лицо в зеркале. Его обнаженная верхняя губа была розовой и беззащитной, а впадинка в ее центре была удивительно забавной, но в целом было не так уж плохо.

Удовлетворенный, он смыл остатки усов со стенок раковины, обернул полотенце вокруг пояса и медленно вышел из ванной. Он был практически сухим в отапливаемом доме; вытираться не было необходимости. Усталость и голод охватили его, когда он присел на край кровати. Внизу для него была еда, вроде бы говорил Той. Что же, может быть, он сейчас откинется назад на эту девственную простыню, положит голову на пахнущую свежестью подушку и закроет глаза на полчасика, а потом встанет и отправится поужинать. Он скинул полотенце и лег на кровать, натянув на себя одеяло до половины, и, сделав это, уснул мертвым сном. Ему не снились сны; но даже если они и были, он спал слишком крепко, чтобы запомнить их.

И сразу же настало утро.

13

Если он позабыл географию дома после краткого ознакомительного путешествия вечером, то в кухню привело его чувство обоняния. Жарился окорок, варился свежий кофе. За плитой стояла рыжеволосая женщина. Она оторвалась от своего дела и кивнула.

– Вы, должно быть, Мартин, – сказала она с легким ирландским акцентом. – Поздновато встаете.

Он взглянул на часы на стене. Был восьмой час.

– Вы начинаете в хорошее утро.

Задняя дверь была открыта; он пересек длинную кухню, чтобы взглянуть на день. Он действительно былпрекрасен; небо было чистым. Иней покрывал газоны, как сахар. Вдалеке он разглядел что-то похожее на теннисный корт и за ним полоску деревьев.

– Меня зовут Перл, между прочим, – провозгласила женщина. – Я готовлю для мистера Уайтхеда. Вы голодны?

– Да нет, я могу и подождать.

– Мы здесь придаем большое значение завтраку. Это позволяет хорошо начать день. – Она была занята перемещением бекона с шипящей сковородки на плите в духовку. Полка за плитой была уставлена пищей: томаты, сосиски, куски кровяной колбасы. – Здесь кофе. Распоряжайтесь.

Кофейник бурлил и свистел, когда он наливал себе чашку кофе, такого же черного, но не такого ароматного и свежего, как он пил прошлым вечером.

– Вам придется иногда использовать кухню, когда меня здесь нет. Я не живу здесь. Я просто прихожу и ухожу.

– А кто готовит для мистера Уайтхеда, когда вас нет?

– Он иногда любит готовить сам. Но вам придется приложить руку.

– Я едва могу воду вскипятить.

– Ничего, научитесь.

Она повернулась к нему с яйцом в руке. Она была старше, чем он подумал вначале: где-то около пятидесяти.

– Не волнуйтесь по этому поводу, – сказала она. – Насколько вы голодны?

– Жутко.

– Я оставила вам холодную птицу вчера вечером.

– Я уснул, как убитый.

Она опустила одно яйцо в кастрюльку и после секундной паузы заговорила.

– Мистер Уайтхед не слишком привередлив в еде, кроме клубники. Он не станет требовать суфле, не беспокойтесь. Большая часть еды в холодильнике за дверью; все, что вам нужно будет сделать, это открыть ее и поставить в печь.

Марти осматривал кухню, вглядываясь в оборудование: комбайн, микроволновая печь, электромясорубка. Позади него в стену был вмонтирован ряд телеэкранов. Он не замечал их раньше. Он не успел спросить о них, так как Перл продолжала говорить о дальнейших гастрономических деталях.

– Он часто хочет есть среди ночи, так, по крайней мере, говорил Ник. Он часто бодрствует.

– Кто такой Ник?

– Ваш предшественник. Он уволился перед Рождеством. Мне он нравился; но Билл сказал, что он оказался нечист на руку.

– Понятно.

Она пожала плечами.

– Странно, никогда бы не сказала, что он, то есть, я... – Она запнулась на полуслове, тихо проклиная свой язык и скрывая свое смущение, вылавливая яйца из кастрюльки и выкладывая на тарелку, добавляя их к уже разложенной там еде.

– Он не выглядел как вор: вы это хотели сказать? – закончил ее мысль Марти.

– Я не это имела в виду, – терпеливо проговорила она, переставляя тарелку с плиты на стол. – Осторожно, она горячая.

Ее лицо стало цвета ее волос.

– Да все в порядке, – успокоил ее Марти.

– Мне нравился Ник, – повторила она. – Правда. Я разбила одно яйцо. Извините.

Марти взглянул на наполненную тарелку. Одно яйцо было действительно разбито, и из него вытекал желток, расползаясь вокруг помидора.

– Мне нравится, – сказал он с неподдельным аппетитом и сел есть. – Перл подлила ему кофе, нашла себе чашку, налила ее и села рядом с ним.

– Билл очень хорошо отзывался о вас, – сказала она.

– Я сначала не был уверен, что он возьмет меня.

– Да-да, – сказала она, – очень хорошо отзывался. Частично потому, что вы занимались боксом. Он сам был профессиональным боксером.

– Правда?

– Я думала, он говорил вам. Это было тридцать лет назад. Еще до того, как он стал работать на мистера Уайтхеда. Хотите тостов?

– Если есть.

Она встала, отрезала два ломтя белого хлеба и засунула их в тостер. Она чуть-чуть замешкалась, прежде чем вернуться к столу. – Мне право очень неудобно...

– За яйцо?

– За слова о Нике и воровстве...

– Я сам спросил, – ответил Марти. – Между прочим, у вас есть полное право быть осторожной. Я экс-зек. Даже не экс. Я могу вернуться обратно, если сделаю неверный шаг...

Ему было неприятно говорить об этом; но умалчивая, он делал действительное положение вещей менее реальным.

– ...но я не собираюсь подставлять мистера Тоя. Или себя. О'кей?

Она кивнула, явно оживленная тем, что между ними больше не было никакой тени, и снова присела допить кофе.

– Вы не похожи на Ника, – сказала она. – Я уже могу об этом заявить.

– Он был какой-то не такой? – сказал Марти. – Может, со стеклянным глазом или что-то в этом роде?

– Да, н-нет...

Казалось, она сожалела о сказанном.

– Это неважно, – бросила она, уходя от ответа.

– Нет. Продолжайте.

– Ох, ну вы не обращайте внимания, я думаю, у него были долги.

Марти попытался изобразить не более чем средний интерес. Но что-то наверняка промелькнуло в его глазах, возможно, паника. Перл нахмурилась.

– Что за долги? – ненавязчиво спросил он. Тосты выскочили, отвлекая внимание Перл. Она отошла, чтобы вытащить ломтики, и принесла их к столу.

– Извините, что пальцами, – проговорила она.

– Спасибо.

– Я не знаю, сколько он был должен.

– Да нет, я не о том, насколько большие долги, я имею в виду... где он наделал их?

Он думал, прозвучало ли это как простое любопытство, или она все-таки смогла заметить по тому, как он сжал вилку, или внезапно перестал жевать, что это был важный вопрос? Однако он вполне мог спросить ее об этом. Она задумалась, прежде чем ответить. Когда она ответила, в ее слегка пониженном голосе было что-то от уличной сплетницы; что бы ни было сказано потом, это было их секретом.

– Он часто приходил сюда в любое время дня и звонил по телефону. Он говорил, что звонит партнерам по бизнесу – он был спортсменом, или когда-то был, – но я вскоре обнаружила, что он влез в долги. А уж как он умудрился их наделать – можно только догадываться. Я думаю – какие-то азартные игры.

Каким-то образом Марти знал ответ до того, как он прозвучал. Напрашивался, конечно, следующий вопрос: было ли простым совпадением, что Уайтхед нанял двух телохранителей, которые оба, в какой-то момент жизни, играли в азартные игры. Оба – как выяснилось – ворыпо своему хобби? Той никогда не проявлял особого интереса к этому аспекту его жизни. Но ведь, наверное, все эти заметные факты были в деле, которое Сомервиль всегда приносил: отчеты психолога, биография, все, что Тою нужно было знать о причинах, принудивших Марти к воровству. Он передернул плечами, пытаясь сбросить то неудобство, которое он чувствовал. В конце концов, какого черта все это значит? Это все было в прошлом, теперь он был другим.