Бумерит - Уилбер Кен - Страница 89

– Все эти трансгрессии, низвержения и деконструкции превратились в полностью изолированную систему с собственным языком (непонятным абсолютно никому, включая бумеров), утратившую всякую связь с окружающим миром, поскольку, во-первых, бумерит полностью отрицал существование объективной истины, которая могла бы исправить его совершенно очевидную ошибку, во-вторых, потому что под прикрытием нарциссизма индивидуалистическая самость бумерита чувствовала себя как дома, и, в-третьих, возникла необходимость экономической поддержки бумеров, находящихся в замкнутой системе классических и особенно альтернативных высших учебных заведений.

Закончив своё выступление на этой чрезмерно серьёзной ноте, которая, по-видимому, должна была компенсировать предыдущее легкомысленное хихиканье, Маргарет Карлтон ушла со сцены, вцепившись в свои записи и как будто стараясь сдержать очередной приступ неконтролируемого смеха.

Я занимаюсь любовью с Джоан, растворяюсь в небесах, парю в вечности болезненного и счастливого освобождения. И точно как в случае с экстази, оргазм становится большим шагом назад, ужасной утратой блаженства. Это был третий порядок во плоти, и это будет длиться вечно, когда человеческое сознание соединится с кристаллическим Кремниевым городом: квантовые компьютеры, микрофотоны, сияющий оптический экстаз… Итогом всему этому станет кремниевое просветление, экстатически-блаженное бестелесное возбуждение цифрового трансцендентного ума, несущегося со скоростью света к собственному космическому сознанию, к шокирующему, потрясающему постижению, обретаемому на краю вселенной.

– Кен, – говорит Джоан, – давай хотя бы до второго порядка доберёмся, а?

Лиза Пауэлл вышла на сцену. Загорелся слайд № 3, грозно возвестивший: «Постструктурализм uber alles[103]».

– Я понимаю, как сложно нашим критикам поверить, что мы в ИЦ в своих работах активно используем выводы структурализма и постструктурализма, ведь нашу обширную критику крайнего постмодернизма можно принять за полное отрицание постмодернизма. Но в действительности я, как и многие мои коллеги, не раз открыто заявляла о своей приверженности идеям конструктивного постмодернизма. Ещё раз подчёркиваю: мы критикуем крайний деконструктивный постмодернизм, который, в отсутствии интегральных толкований второго порядка, позволил злобному зелёному мему устроить бунт под видом плюрализма.

– И структурализм, и постструктурализм имеют свои слабые места, которые, к сожалению, делают их лёгкой добычей бумерита. Особенно это касается постструктурализма. Для тех, кто слышит об этом впервые, я приведу историческую справку.

Я с некоторым беспокойством осознал, что, скорее всего, опять не смогу угнаться за ходом мысли Пауэлл. Ладно, когда будет перерыв, Ким мне всё объяснит.

– Да, Ким?

– Что «да»?

– Ты ведь мне всё объяснишь, когда будет перерыв?

– Вообще-то, сегодня не такой уж плохой день. Будет максимум десять минут сложного материала. Просто пропусти это через себя. В конце всё станет понятно, я тебе обещаю.

– Супер.

– На самом деле та школа структурализма, которую связывают с именами Соссюра, Леви-Стросса, Роланда Барта, раннего Фуко и Жака Лакана, сделала многое для включения интегральных толкований в теоретическую социологию. Как утверждает Соссюр, и как мы сами могли убедиться на примере слова «лук», значение слова зависит от системного контекста и общей структуры, в которой оно находится. Эта школа структурализма пытается показать, насколько важны холистические структуры в конструировании социальных реалий. Но проблема с формулировками (например, утверждение о внеисторической природе этих структур) не позволила этой школе дорасти до серьёзной научной дисциплины. Однако Деррида, Лиотар и, в какой-то мере, Фуко, подхватили некоторые оригинальные идеи структурализма и создали постструктурализм, представляющий собой смесь интегральных догадок с атавизмами зелёного мема и анархического плюрализма, позволившими постструктурализму моментально завоевать бешеную популярность. Если на зелёном уровне находится 20 % населения, а на втором порядке – всего 2 %, нетрудно догадаться, какие составляющие постструктурализма могли рассчитывать на большее признание! И поскольку постструктурализм был адресован этим 20 % зелёного населения, а не 2 % интегрального, он был обречён на успех, который не заставил себя ждать.

– Мальчики и девочки, угадайте, что случилось. Вчера вечером на мой концерт пришла Дарла. Я чувствовал себя, словно проглотил десяток неоновых колибри. В общем, похоже, она вернулась из странствия по неведомым галактикам, – сказал Стюарт вчера за обедом.

– Не может быть, – сказал я. – Я думал, Дарла вернулась к своему жениху, и поэтому с тобой случилось это опустошающее… ну… что-то. Так что же произошло?

– Очевидно, у них ничего не получилось. В среду мы с Дарлой встречаемся в Милуоки. А после этого планируем сделать кое-что ещё.

– А после этого планируем сделать кое-что ещё, – услужливо повторила Хлоя.

Я повернулся и посмотрел на Стюарта. Выражение его лица было немного туповатым и, определённо, означало: «Господи, как прекрасна жизнь».

– Мать вашу за ногу, – произнёс Джонатан, который тоже заметил эту глупую ухмылку на месте, где раньше находилось лицо Стюарта. – Что случилось с тем дерзким, прямолинейным Стюартом, которого мы все знали и любили? Где тот Стюарт, который пел про раковые опухоли, ковровые бомбардировки, выпущенные кишки и секс со шлюхами в Амстердаме? Ну да, у него было несколько песен о поисках Бога, но в них он скорее отдавал должное дьяволу. – Джонатан потянулся к Стюарту, схватил его за грудки и закричал, – Кто ты такой, и что сделал с нашим Стюартом?

– В мире музыки появился ещё один пай-мальчик, – горестно заключила Хлоя.

Стюарт довольно улыбнулся.

– За неделю до того, как Дарла ко мне вернулась, я успел переспать с пятью девушками. Это была часть работы над пластинкой, которую я хотел закончить, прежде чем приму целибат.

– Подожди, подожди, – не выдержал Джонатан. – Секс с пятью девушками был частью работы над пластинкой?

– Да, именно так.

– И что же ты такое записывал? Крики этих пяти бедняжек, умоляющих, чтобы ты с них слез? О, я уже слышу твою запись: «911! Кто-нибудь, позвоните в 911! Оттащите от меня этого кобеля!» Классный альбом, Стюарт.

– Это было частью проекта, который я назвал «Наблюдение за состояниями». После него я собирался на год принять целибат.

– А целибат тебе был нужен, потому что…

– Потому что секс сводит людей с ума, а если ты артист, так вообще спишь с кем-нибудь после каждого выступления. Все твои партнёрши говорят: «Да нет, всё нормально. Я понимаю, что это на одну ночь. Я на это согласна». А потом оказывается, что не согласна. Что бы ни говорили женщины, они просто не приспособлены к анонимному траху без обязательств. Так что в итоге мои партнёрши всегда страдали, а я чувствовал себя как последний сукин сын. И мне это надоело.

– Значит, этих пятерых ты решил отодрать на прощание? – улыбаясь, спросил Джонатан.

– Теперь я с Дарлой, так что это не важно. С ней моя жизнь поднимается на новый уровень.

– Уверена, что не только жизнь, – вставила Хлоя.

– С ней я как будто просыпаюсь! И уже точно не знаю, нужно ли мне воздерживаться от секса. Чувствую себя так, как будто попал в театральное представление на Пасху.

– То есть, если я всё правильно рассчитал, твой целибат продолжался целых 8 часов? – усмехнулся Джонатан.

– В прошлом году я держал целибат одиннадцать месяцев. Было очень интересно, но сейчас я постигаю атомную мистику романа с Дарлой.

После этих слов мы все надолго замолчали.

– Ну ладно, а до этого? Расскажи про секс с пятью девушками? Как оно вообще? – внезапно проснулся Скотт.