Бумерит - Уилбер Кен - Страница 102

– Проще говоря, – голос Пауэлл стал ещё громче, – универсальные истины сдерживают нарциссизм, ограничивают эго, заставляют нас выйти за рамки субъективистских желаний и встретиться с неподвластной нам реальностью. Уже невозможно отрицать, что крайний постмодернизм, плюрализм и релятивизм стали прибежищем бумерита. Чтобы не допустить ущемления эгоцентрических приоритетов или «ошибочного идеала свободы», необходимо придать фактам гибкость, а истине – неустойчивость, представив, таким образом, всю реальность как конструкт чьего-то эго, который можно легко деконструировать. Реальность создаётся и разрушается силой всемогущего эго. Большое, толстое, раздутое эго бумеров получило возможность создавать и подчинять себе всё сущее.

Пауэлл закончила выступление, и на этот раз ей никто не аплодировал. Последнее заявление было необыкновенно жёстким – больше в духе Дерека Ван Клифа, чем Лизы Пауэлл, и, похоже, оно задело слушателей. Но очень скоро тишину нарушил хохот – загорелся следующий слайд: «Ранжирование, типа, полный отстой».

– Это наша следующая тема, – закричал Морин. – Но сегодня у нас короткий день, поэтому прямо сейчас начинается ранний длинный перерыв на обед. Так что увидимся в 14:00.

– Кен, почему бы тебе не пообедать с нами? – спросила Джоан. – Надеюсь, ты можешь ответить мне что-нибудь кроме «гхм… ээ… доктор Джоан… человек… или как её там».

Я густо покраснел.

– Ладно. Но почему?

– Давно ко мне не подкатывали двадцатилетние парни, – весело рассмеялась она.

Я покраснел ещё гуще.

В большом кафетерии справа за сценой собрались почти все выступавшие в тот день: Морин, Карлтон, Пауэлл и Джефферсон.

– Привет, дорогие. Это Кен Уилбер, местный компьютерный гений, который считает, что человечество уже в прошлом.

– Да нет, это не так, ну, не такое человечество, как вы – это точно… и не другое… просто все эти люди, которые, в общем-то…

– Кен, присядь.

– На эти темы так сложно говорить, – объяснял Джефферсон, – потому что большинство благородных идей, которыми руководствуются все либеральные и заботливые люди, включают в себя другие идеи, которые эти люди, по их собственным словам, презирают.

– Например, иерархии.

– Да, например, иерархии, универсальные истины, стадии развития и всё остальное, что так ненавидит зелёный. В итоге зелёный презирает всё то, что могло бы его спасти.

– Но это касается всех уровней развития, – заметила Карлтон, – тут ты слишком суров с зелёным. Каждый уровень развития «ненавидит» все последующие. Красные думают, что синие – неудачники; синие думают, что оранжевые – безбожники, которым суждено гореть в аду; оранжевые думают, что зелёные – чокнутые плаксы; зелёные думают, что жёлтые – грубые, авторитарные и бездуховные засранцы. Ну и что в этом нового? – рассмеялась она.

– Это справедливо, – согласился Джефферсон. – Я только хотел сказать, что мы в ИЦ в основном имеем дело с переходом от зелёного к жёлтому, от первого порядка ко второму, и поэтому нам часто приходится сталкиваться с зелёной враждебностью. Как говорит нынешняя молодёжь, это так иронично.

– Да, это просто грандиозная шутка надо всеми нами, – ухмыльнулась Лиза Пауэлл. – Зелёный ненавидит жёлтый. Какая удача. И каждый раз, когда мы говорим что-то жёлтое, зелёный считает, что это красное, эгоцентрическое, высокомерное, авторитарное, дискриминирующее, сексистское, расистское, бесчувственное и чёрствое. Зелёный ненавидит жёлтый, но штука в том, что попасть на жёлтый уровень можно лишь пройдя через зелёный! Это просто невероятно! Такой милый маленький божественный розыгрыш, ты так не думаешь, Кен?

– Да, конечно, я много думаю.

– Нет, дорогой, я не про то, думаешь ли ты вообще, – поправила Джоан, – а про то, считаешь ли ты это милым маленьким божественным розыгрышем?

– Несомненно!

– Ну, с этим разобрались. А вот моя вторая любимая мозоль, – продолжил Джефферсон. – Как вы знаете, ступив на эту стезю, я всерьёз считал, будто привлечение достаточного количества фактов и доказательств и грамотная презентация – то, что Хабермас называл «ненавязчивой силой лучших аргументов» – позволяет победить в любом споре. Но так не бывает, никогда не бывает.

– Бывает, но не часто, – поправила его Карлтон, отчетливо произнося каждое слово. – И ты сам знаешь почему. Человек, находящийся на синем уровне, не может согласиться с тем, что говорит зелёный, и даже понять то, о чём он говорит. И поэтому синий никогда не согласится с зелёным. Чтобы это произошло, синий должен развиться до оранжевого, а затем до зелёного. Большинство «интеллектуальных споров» невозможно разрешить с помощью объективных фактов и свидетельств, ведь разногласия происходят из-за того, что принимающие участие в споре субъекты находятся на разных уровнях сознания. Синему может понадобиться десять лет, чтобы развиться до зелёного уровня, и пока этого не случится, он не поймёт зелёного и не согласится с ним. – Карлтон проглотила немного салата и добавила, – С жёлтым и зелёным то же самое. Не важно, сколько фактов и доказательств с жёлтого уровня мы демонстрируем зелёному – он никогда с нами не согласится. Так что польза от «диалога» на эти темы практически нулевая.

– Да, это наша вечная проблема, – добавила Джоан. – Со всеми уровнями одно и то же. Если мы знакомим оранжевый или зелёный с идеями второго порядка, они смотрят на нас как на сумасшедших. Но ведь ещё и когда мы представляем идеи третьего порядка людям со второго порядка, они думают, что мы рехнулись. Со мной тоже такое бывает: когда я слушаю кого-нибудь вроде Далай-ламы, какие бы проблески третьего порядка у меня при этом ни возникали, я знаю, что до настоящего понимания его слов я ещё не доросла.

– Именно в этом проблема доказательства существования Бога, – вырвалось у меня, и я тут же об этом пожалел. Все за столом замолчали и медленно повернулись ко мне. На лицах читался вопрос: «Что это было?»

– Если я правильно понял Джоан, то есть доктора Хэзелтон, – я снова густо покраснел, – Бога можно обрести через сдвиг сознания, трансформацию сознания, переход на третий порядок. И когда вы пройдёте эту трансформацию, то сможете напрямую увидеть или постичь Дух. Но если такая трансформация ещё не произошла, никакие факты и свидетельства не будут иметь для вас ни малейшего значения. Вот почему нет объективных доказательств существования Бога. Есть только субъективная трансформация.

Полная тишина.

– Нифига себе, Джонзи, этот малыш довольно умён для белого парня, – рассмеялся Джефферсон. – Итак, Кен – ты ведь Кен? – ты уже прошёл через эту трансформацию?

– Да нет, мне до неё ещё далеко. Мой максимум – это жёлтый, да и то только по праздникам. К тому же у меня есть эта теория… хотя, наверно, она не стоит вашего обеденного времени.

– Пожалуйста, продолжай, Кен, – попросила Карлтон. Она дотронулась до руки Пауэлл, и я почувствовал, как по моему телу пробежал ток.

– Ну ладно, – я встряхнул головой, чтобы собраться. – У меня есть теория, что ИИ – искусственный интеллект – доберётся до третьего порядка быстрее людей и послужит для всех нас точкой Омега, магнитом, который потянет нас к окончательному пробуждению.

– У Кена есть ещё одна идея, – добавила Джоан с материнской улыбкой, что, вообще-то, было ужасно унизительно, потому что если ты влюблён в женщину, то уж точно НЕ хочешь, чтобы она думала о тебе как о друге или, что ещё хуже, как о сыне, – он считает, что люди будут жить газиллион лет, и поэтому в какой-то момент им придётся обратить собственный взор внутрь себя и начать развивать своё сознание до третьего порядка, и поэтому… как там дальше?

– Поэтому углеродные и кремниевые формы жизни понесутся наперегонки к третьему порядку, к точке Омега, и тот, кто доберётся до неё первым, втянет в это окончательное пробуждение, которое на самом деле будет полным пробуждением вселенной, всех остальных.

Пятнадцать секунд тишины.