Том 14. Убийство - завтра! - Браун Картер - Страница 48

— Зачем кому-то из них убивать Андерсона? — спросила я.

— В мои намерения входит выяснить это, — пояснила она. — Я хочу поговорить с ними — вот почему вы здесь, мисс Зейдлитц. Вы — та самая приманка, на которую они клюнут, если хотите.

— Не хочу, — с горечью призналась я.

— Это ведь не имеет никакого значения, не правда ли?

Она мне улыбнулась.

Улыбка эта была холоднее льда, но мне как-то сразу стало легче. Хотя почему — и сама не знаю: все козыри были у нее на руках.

— Если вам удастся найти Джонни Рио, значит, вы умнее меня, — заявила я, — а в это я не могу поверить.

— Что вы имеете в виду?

— Он не возвращался домой с прошлой ночи, — сообщила я, — и его не было в офисе весь сегодняшний день.

— Может быть, он мертв? — небрежно предположила она.

Мысль о том, что Джонни мертв, преследовала меня весь день, но я старалась не верить в нее. Но когда она сказала это вслух, я почувствовала отчаяние, как человек, которому не хватает кислорода в скафандре, и он никак не может выбраться оттуда.

Вдова Штерн со скучающим видом закурила сигарету.

— Позвони Рио в контору, — приказала она Терри. — Если он там, скажи ему, чтобы он немедленно приезжал. Скажи ему, что мы захватили его… партнера, с которым он спит.

Она брезгливо на меня взглянула, и мне сразу же захотелось попрыгать на ней в своих туфлях на шпильках.

— Мне кажется, это довольно точное определение.

— Не надо так отчаиваться, дорогая. — Я ободряюще ей улыбнулась. — В наше время не так уж трудно заполучить мужчину. Для этого достаточно быть симпатичной и иметь неплохую фигуру. Почему бы вам не обратиться к хирургу по пластическим операциям?

Она выбросила сигарету и резко встала; лицо ее было белым от ярости.

— Убери ее с глаз моих долой! — закричала она Терри. — Запри ее в «норе». Я научу эту блондиночку хорошим манерам, даже если для этого мне придется убить ее!

Терри схватил меня за локоть и потащил в дом.

— Тебе бы следовало заткнуть свой ротик, куколка, — мягко пожурил он. — Когда такая дамочка, как Штерн, взбесится… Господи спаси! Это как…

— У всех с фиолетовыми волосами! — закончила я, фыркнув.

— Похоже, что она сама не знает, что делает, — спокойно заметил он. — Я бываю на этой хате достаточно часто, чтобы просечь!

Мы вошли в дом, и Терри открыл дверь, которая вела в помещение, названное миссис Штерн «норой». Похоже, что это тоже было довольно точное определение. Там не было ни одного окна. И лишь мурлыканье кондиционера спасло меня от приступов клаустрофобии — это боязнь замкнутых пространств, этим страдает большинство девушек до того, как выходят замуж.

— Устраивайся поудобнее, куколка, — от души пожелал Терри.

Затем он дал мне такой тычок, что я кубарем влетела в комнату.

— Спасибо, хотя и не за что! — огрызнулась я на него.

— Не принимай всерьез, детка!

Он усмехнулся, а глаза его оставались такими же холодными, как и всегда.

— Какой смысл гасить неонки? — пробормотал он.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Я слышала, как в замке повернулся ключ.

Я стала ходить взад и вперед, словно в ожидании, что сейчас меня объявят и выгонят на арену укрощать львов.

Непрерывно шагать было все же лучше, чем сидеть на холодном кожаном кресле и бессмысленно смотреть на слепые обои. Я все больше бесилась. Я пошла на поводу у вдовы Штерн из-за того, что, как она сказала, у нее были эти фото и я не хотела навлечь на Рафаэля беду, но сейчас больше беспокоилась о Джонни, чем о Рафаэле. Всякий раз, когда я вспоминала о мадам Штерн, мне хотелось плеваться.

Внезапно дверь открылась, и она вошла в «нору». Я перестала расхаживать и поглядела на нее — ну точь-в-точь как укротительница львов.

Она сменила черное платье на белую шелковую блузку, которая обтягивала ее достаточно, чтобы показать соски ее маленьких грудей — было ясно, что под блузкой нет никакого белья. Ноги ее обтягивали черные брюки, заправленные в высокие, до блеска начищенные сапоги.

В правой руке она недвусмысленно держала пистолет, небольшой, 22-го калибра, которым, возможно, и нельзя было убить слона, но что касается Мэвис Зейдлитц, то с близкого расстояния — наверняка. В левой руке у нее был хлыст, примерно восьми футов в длину, сделанный из кожи и со стальным наконечником.

Я минуту глядела на нее с широко открытым ртом, затем сказала:

— Вы хотите, чтобы я заревела, как лев? Кого вы из себя корчите — «Метро Голдвин Майер»?

На лице Терри, стоящего за ее спиной, появилась оценивающая улыбка.

— На это, — произнес он радостно, — я не против посмотреть!

Мариан Штерн подошла ко мне немного ближе — на ее щеках горели красные пятна.

— Ты еще пожалеешь о том дне, когда родилась, маленькая перезревшая шлюшка! — Она взмахнула хлыстом. — Раздевайся!

Настолько же тонкий подход, припомнилось мне, был и у Артуро, но у того красовались всего лишь шпоры на сапогах, а не пистолет и хлыст.

— Вы сумасшедшая! — сказала я.

Я услышала свист хлыста, рассекающего воздух, и отклонила голову как раз вовремя, иначе удар пришелся бы мне по щеке. Хлыст впился мне в плечо, и я почувствовала резкую боль.

Не подумав, я двинулась на нее и увидела прямо перед собой дуло пистолета. Посмотрев в ее пустые затуманенные глаза, я поняла, что она не шутит: если придется, она спустит курок со спокойной совестью и ни капельки об этом не пожалеет.

— Раздевайся! — тупо повторила она, грудь ее слегка вздымалась.

У меня не было выбора. Я расстегнула платье и шагнула из него, бросив его на одно из кресел. Затем стащила комбинацию через голову. На минуту я остановилась и поглядела на них обоих. Глаза Мариан Штерн были такими же пустыми, но во взгляде Терри что-то изменилось, и мне это совсем не понравилось.

— Раздевайся! — хрипло сказала Штерн. — Снимай все!

Я уселась, чтобы снять туфли и чулки, опять встала, чтобы расстегнуть лифчик — мне следовало бы повернуться к ним спиной, чтобы снять остальное, но сейчас мне было не до скромности, и я совсем не хотела подставлять ей слишком соблазнительную мишень для хлыста.

Я увидела, как ее кисть чуть вывернулась в сторону, и инстинктивно отпрянула. Хлыст ударил меня по спине, и секундой позже стальной наконечник впился мне в бок. Я закричала от боли.

В следующий раз хлыст опустился мне на плечи, и сила удара опустила меня на колени, и, прежде чем я смогла подняться, он опустился еще раз на то место, где начинались мои бедра. Я почувствовала, что вся горю, и где-то в отдалении услышала чей-то слабый стон и только через некоторое время сообразила, что стон этот — мой.

Я встала на ноги, медленно пятясь к стене. Она так же медленно наступала на меня: дыхание ее участилось от напряжения. Губы ее были раздвинуты в застывшей улыбке, показывающей белые острые зубы.

— Падай на пол и умоляй меня о пощаде! — приказала она отчетливо. — Если будешь очень стараться, возможно, я и смилуюсь.

Я отпустила словцо, которое однажды услышала от матроса, когда ему на ногу упал какой-то бочонок. Хлыст быстро опустился мне на плечи дважды.

— Падай мне в ноги! — пронзительно закричала она.

Она сделала по направлению ко мне еще один шаг и вытянула вперед правую ногу.

— Целуй мой сапог!

Внезапно до меня дошло. Я упала перед ней на четвереньки, поползла по полу к сапогу, затем нагнула к нему голову. Я услышала ее хихиканье и ужасный свист хлыста, вновь рассекающего воздух, но теперь мне было все равно. Я обхватила ее лодыжки обеими руками и резко дернула их на себя, быстро выпрямившись при этом.

Она взвыла, падая на спину, пистолет упал на пол, а хлыст отлетел к противоположной стене. Я быстро подобрала хлыст, затем склонилась над ней. Схватив ее за ворот блузы обеими руками, я рывком подняла ее на ноги.

Раздался звук рвущейся ткани, и блузка расползлась пополам. Затем я вцепилась обеими руками в пояс ее брюк, резко дернув их вниз, и брюки спустились до колен.