Научи меня любить (СИ) - Guardian Angel - Страница 27

В туже секунду Алик вздрагивает всем телом и резко останавливается посреди ванной комнаты. Когда же он ко мне поворачивается, в его глазах плещется боль с оттенком неприязни и отвращения.

Да, признаюсь, ляпнул, не подумав, но это же не повод так бурно реагировать...

– Спасибо за помощь, дальше я сам справлюсь, – холодно говорит он, скрывается за стеклянной дверцей душевой кабины.

Непонимающе смотрю ему в след, пытаясь понять, что вообще происходит...

Не получается, поэтому разворачиваюсь и иду в другую ванную комнату. Как ни крути, а душ принять нужно.

Вернувшись после него в спальню, застаю уже полностью одетого Алика с зажатым в руке мобильным телефоном:

– Добрый вечер, девушка. Можно машину на Московскую 57/1, – несколько секунду молчит, слушая, что говорит ему оператор. – Поедем в центр города. Да, хорошо, спасибо.

– Алик, что происходит? – холодно спрашиваю я, не понимая, что за бешеная блоха его укусила.

– Ни-че-го! – не менее холодно чеканит он, сверкая красными от слез глазами.

– Твою мать, Алик, какого хрена ты ведешь себя, как истеричная баба? – злюсь и негодую я, почти вплотную подойдя к нему.

– Не подходи ко мне! – зло шипит он, отступив на пару шагов назад.

– Блядь! Пиздец! Как же меня заебал этот детский сад! – психую и ухожу я.

– А меня заебали такие, как ты, Глеб! – яростно выкрикивает мне в спину Алик, на выпад которого я не реагирую, поспешно покидая комнату. Ненавижу разборки, склоки и выяснения отношений. Если люди не могут договориться друг с другом при помощи языка, тогда незачем вообще пытаться строить какие-либо отношения.

Алик считает, что правильнее молчать, строя из себя жертву. Что же, пусть. Это его выбор. Не хочет разговаривать - не надо. Я и так постоянно проявляю чудеса терпения и выдержки по отношению к этому парню. Всё, надоело, хватит с меня...

Залетаю в кабинет, наливаю себе полстакана любимого бренди и залпом его выпиваю, потом закуриваю и погружаюсь в свои мысли, за которыми не замечаю, как Алик уходит...

Глава 11

POV Алик

Я снова, блять, сбежал!

Трус! Дебил! Идиот!

Именно этими «милыми» эпитетами я себя и награждаю вот уже на протяжении нескольких дней.

А еще я бесконечно думаю о Глебе. О нашей первой близости, о его руках, теле, голосе. Я безумно по нему скучаю, но обида, которая занозой засела в моем сердце, мешает мыслить здраво. Один Бог знает, как я боюсь, что Глеб может оказаться таким же, как и Олег. Что он будет так же мне изменять и не видеть в этом ничего предосудительного. А я этого не хочу. Просто не вынесу...

Сегодня из Лондона прилетает мой лучший друг Макс. Мы не виделись с ним больше полугода, потому что он в один прекрасный день взял да и улетел за своей любовью в Англию. И нет, он не гей, а самый что ни на есть натурал. Как так получилось, что мы стали лучшими друзьями? Да я и сам не знаю. Познакомились на втором курсе института. Правда, учились на совершенно разных факультетах, но это никак не помешало нам стать лучшими друзьями.

Я скрывал от него свою ориентацию, как мог, но не потому, что испытывал к Максу какие-то определенные чувства, а просто потому, что боялся его осуждения, порицания и презрения. Я боялся потерять друга, но однажды...

Приблизительно семь лет назад.

(Писалось под песни Adam Lamberta – Whole Lotta Love & Sacrifice; http://vk.com/audios304258210)

Утро… Блять, я ненавижу утро по определению, особенно яростно с бодуна. А именно он сейчас меня и долбит по башке стокилограммовой кувалдой, вколачивая в мою дурную голову одну простую истину: «Пить надо меньше!».

Со стонами и кряхтением скатываюсь с кровати и со скоростью пришибленной улитки ползу в ванную. Можете представить себе мое удивление, когда мне навстречу выходит какой-то парень, которого я совершенно не знаю, но при этом предполагается, что в моей квартире он оказался не случайно.

Сука, ни хрена не помню, что вчера было. Ну вот на кой хуй было так нажираться, кто-нибудь мне подскажет? И что самое смешное, а может быть и печальное, повода так напиваться не было никакого. Просто собрались толпой и упились до поросячьего визга.

– Ты кто? – выдаю я мучающий меня вот уже на протяжении тридцати секунд вопрос.

– И тебе доброе утро, – усмехается незваный гость. Раз не помню, значит, никого не приглашал.

– Да какое, нахуй, доброе! – слишком громко восклицаю я, со стонами хватаясь за голову, отозвавшуюся яркой вспышкой боли. – Блять, мне нужна таблетка...

– Лучше сто грамм, – сочувственно смотрит на меня пришелец. – Есть бухло в доме?

– Ты кто? – что-то я туплю, вам так не кажется?

– Алик, ты повторяешься, – откровенно ржет надо мной тот, кто знает мое имя, а я его - нет. Бесит.

– Да плевать! – отмахиваюсь от него, словно от назойливой мухи. – Проваливай отсюда! – говорю и иду к бару.

Нет, ну а что? Терять мне уже все равно нечего. А хуже чем сейчас мне уже точно не будет...

– Фи, как грубо, – кривится он. – На пары идти не собираешься?

– Вот смотрю на тебя и задаюсь вопросом, ты всегда такой ебанутый или только по утрам? – нагло и бесцеремонно грублю я. По-моему, я уже говорил, что ненавижу утро. Так вот нечего под руку попадать! – Разве я похож на человека, способного совершить этот подвиг?

– Нет, – безразлично говорит парень. – Ты похож на избалованного говнюка, не умеющего себя вести, пить и, как показывает практика, страдающего еще и провалами в памяти.

Нихуя себе речь бахнул! Стою, глазками хлопаю.

– Вот, значит, как?... – наливаю стакан вискаря и опрокидываю в себя. – Ну так какого хрена ты еще здесь?

– М-да, Алик, ты показался мне нормальным парнем, – грустно говорит тот. – Так усиленно глазки строил, так мило заигрывал, а что ночью вытворял, у-у-у...

Так! Стоп! А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста!

– У нас что-то было? – подавившись второй порцией виски, хриплю я. К слову сказать, зад не болит, значит, не он меня, а я его. Нет, ну не то, чтобы это принципиально важно, но все-таки. – Мы предохранялись? – продолжаю я кашлять.

– Да пошел ты, Алик! – злобно бросает парень, разворачиваясь, чтобы уйти. – Мучайся этим вопросом до скончания века.

После ста грамм виски на голодный желудок, да на старые-то дрожжи, в голове происходит долгожданное прояснение. Вспоминаю хату Макса, с нее всё и началось, потом, когда мы уже нажрались, нас потянуло на приключения, и мы запёрлись в ближайший караоке-бар. Что за бар, хоть убей - не помню, но это и не важно. Макса с нами уже не было. Были только мои и его знакомые. Смутно помню, как что-то пел, с кем-то танцевал, но вот это рыжее недоразумение, заблудившееся в моей квартире, я вспомнил.

– Ты Ярик, да? – окликаю я парня, практически уже скрывшегося в прихожей.

– Ба, у кого-то после второй рюмки память прорезалась, – ерничает рыжик, оборачиваясь ко мне. И как это меня угораздило повестись на рыжего чувака, ума не приложу... Ну не вставляют они меня, хоть ты тресни.

– Значит, да... – констатирую я факт. – Попка не болит, радость моя?

– Нет, – выпаливает Ярик, не сразу сообразив, к чему я клоню. – Сука! – золотисто-карие глаза парня мечут молнии в надежде меня прибить. – Можешь радоваться, у нас ничего не было, потому что у кого-то не встал.

Ох, ну я вас умоляю, что за детский лепет и жалкие потуги меня укусить...

– Котик, будь ты опытным любовником, смог бы поднять, – скалюсь я улыбкой крокодила. – А теперь, раз мы все выяснили, съебись уже, а?! Я тебя даже провожу.

Сама любезность и радушие, не правда ли?

Ярик одаривает меня таким презрительным взглядом, что я невольно отшатываюсь назад. Вот же гад…

Уже на лестничной клетке, вызвав ему лифт, говорю:

– Не злись на меня, я, когда пьяный, дурак. – Ну, с совестью жить, по-волчьи выть...