Научи меня любить (СИ) - Guardian Angel - Страница 23

Это сруб. Довольно-таки большой, но старый и обветшалый. С потемневшим деревом, покосившимися перилами и прогнившими ступеньками, ведущими на террасу.

И встречает нас совершенно нетипичный для данной местности мужичок лет пятидесяти. Хорошо одетый, просто и недорого, гладко выбритый и причесанный.

– Михал-Михалыч, здорова, – радостно говорит мой спутник, обнимая и похлопывая мужчину по плечу.

– Глеб, дружище, рад видеть, – не менее радушно приветствует его он, – поверить не могу, что ты вырвался отдохнуть от своей этой дурацкой работы. Совсем себя не бережешь, дружочек. Смотри, как похудел, осунулся.

– Да ладно тебе. Не квохчи, Миш, – отмахивается от него Глеб, – позволь представить тебе моего друга Альберта, можно просто Алик.

– Добрый день, – немного стесняясь, отзываюсь я, – рад знакомству.

– Ну, здравствуй, Алик, – как-то хитро улыбается Михалыч, – так это значит, тебя нужно благодарить за то, что вытянул этого бирюка на свет божий?

Стою и растерянно хлопаю глазами, не зная, что на это ответить.

– Уж скорее я его, чем он меня, – смеялся Глеб, по-видимому, наслаждаясь моим пришибленным состоянием, а двойной смысл его слов вообще вгоняет меня в краску. Да чтоб тебя...

– Ах-хах-хах, – ржет глебовский дружок, – вы надолго приехали? – отсмеявшись, спрашивает он.

– Нет, Миш, вечером домой, – вздыхает Глеб, – нашу с Аликом работу никто не отменял.

– Ой, да ну тебя в баню с твоей работой, Глеб, – нервно взмахнув рукой, комментирует Михаил, – вот ты мне скажи, нахрена тебе столько денег, если ты их никуда не тратишь, а только приумножаешь. В чем смысл? Жить-то ты когда собираешься? Или ты думаешь, что на том свете твои миллионы тебе очень сильно пригодятся?

– Ну чего ты завелся? – шутливо, не обижаясь, Глеб толкает его плечом. – Лучше в дом пригласи, чаем напои, а уже потом морали читай.

– Ох, и в самом деле, что это я, – смущается Миша, гостеприимно махнув рукой в сторону дома, – проходите, пожалуйста.

– Алик, помоги мне с пакетами, – просит Глеб и направляется к багажнику. Топаю за ним.

Чтобы перенести всё, что мы накупили по дороге сюда, приходится сделать не одну ходку. На последнем заходе подхожу к багажнику, наклоняюсь вперед и тянусь за пакетом, оттесненным в самый дальний угол. О появлении Глеба у себя за спиной, узнаю лишь только тогда, когда его сильные руки, обхватив за бедра, прижимают меня к своему паху. С удивлением ощущаю его возбуждение. Выпрямляюсь, так и не дотянувшись до кулька. Затаив дыхание, жду, что же будет дальше.

– Боже, как же сильно я тебя хочу... – жаркий шепот мне в ухо и табун мурашек по всему телу. От приступа острого желания, прикрываю глаза и шумно выдыхаю, – Алик-Алик, что же ты со мною делаешь… – все так же тихо, едва уловимо, продолжает шептать Глеб.

Не могу сдержаться, резко разворачиваюсь к нему лицом, обхватываю его за шею руками и впиваюсь в губы, проталкиваясь в рот языком, неистово ласкаясь, покусывая и посасывая.

– Эй, молодежь, вы где застряли? Чай остывает, – зычный голос Михалыча возвращает нас с небес на землю.

– Идем, Миш! – откликается Глеб, чуть хрипловатым голосом. – А с тобой, Аличек, я закончу позже, и уж поверь мне, – голос такой, что и в мыслях нет не поверить, – остановить меня сможет только смерть...

Он уходит, а я стою и хлопаю глазами, переваривая сказанное. Ну-ну, посмотрим, как ты сдержишь свое обещание. Улыбаюсь и иду следом.

Чай пьем долго и со вкусом. За это время узнаю, что Михаилу сорок восемь лет, и он вдовец, перебравшийся жить на лоно природы, сразу же после смерти своей жены. А небольшое хозяйство и скромный бизнес не дают умереть с голоду и тоски. Терять близких всегда сложно, особенно, когда речь идет о любимых людях.

Вдоволь наговорившись, едем покорять горные холмы и вершины.

Признаться честно, раньше я никогда не ездил на квадроцикле и вот, сейчас, лавируя на скорости между часто растущими деревьями по ухабистой дороге, ловлю кайф от чистого адреналина и чувства свободы. Ветер обжигает лицо и тело прохладой горного воздуха, наполняя легкие чистотой и свежестью, от которой уже кружится голова, создавая эффект невесомости.

На очередном резком повороте меня заносит на влажной и скользкой земле, опасно наклонив моего четырехколесного коня на бок. Не успеваю испугаться и затормозить, как на моем пути возникает дерево. Выкручиваю руль до упора, бью по тормозам, но уйти от столкновения все равно не успеваю. Боком влетаю в мощный ствол и от удара лечу наземь, больно приземляясь на всю правую сторону.

– Бля-я-я-ть, – стону я, хватая ртом воздух, – ну вот что я за дебил, а?

Пока пытаюсь встать, хотя бы на четвереньки, ко мне на скорости подъезжает Глеб:

– Алик, стой, – властно пресекает он мои попытки выпрямиться, – я сейчас помогу. Ну вот что ты за дурень? – причитает Глеб, руками ощупывая мое пострадавшее тело. – Какого хрена было так гнать, не зная трассы и не умея толком управлять внедорожником?

– Глеб, ну что ты отчитываешь меня, как мамочка, – возмущаюсь я, морщась от каждого прикосновения пальцев, - ау... полегче, больно же!

– Слава Богу, ничего не сломано, – облегченно заключает Глеб, помогая мне подняться на ноги, – а чтоб больно не было, думать надо головой, а не жопой!

– Да что ты завелся на пустом месте? – восклицаю я, отталкивая его руки. – Пусти меня, я сам справлюсь. Можно подумать, ты никогда не ошибаешься!

– Ошибаюсь, Алик, но в отличие от некоторых умею и не боюсь признавать свои ошибки! – чеканит Глеб, склонившись надо мною грозной тучей. – Ты слишком часто действуешь под влиянием момента, совершенно не задумываясь о последствиях. Тебе не кажется, что пора уже повзрослеть?

Он прав! Тысячу раз прав! Но кто же это признает...

– Не будь таким правильным и всезнающим, Глеб, – шиплю я ему в лицо, грозно сверкая глазами, – это пиздец, как раздражает! – разворачиваюсь и иду к совершенно целому квадроциклу. Сажусь на него, собираясь уехать.

– Вот! Именно об этом я и говорю! – зло цедит мужчина, наставив на меня палец.

– О чем «об этом»? – психую я, раздраженный учительскими нотками в его голосе.

– О твоей трусости и неумении нести ответственность за свои поступки! – безапелляционно заявляет мужчина, сверля меня тяжелым взглядом.

Услышав эти слова, запал спорить и дальше сходит на «нет», оставив после себя горечь вины и раскаяние. Опускаю голову на грудь и тяжело вздыхаю:

– Прости меня за вчерашнее, Глеб, – искренне извиняюсь я, поднимая глаза на мужчину, – это сложно объяснить...

– Мне не нужны твои объяснения, Алик, – устало признается мужчина, запуская руку в свои волосы, – я всего лишь хочу, чтобы ты перестал от меня убегать каждый раз, когда что-то происходит. Если ты не хочешь или же не готов о чем-то мне рассказать, я не буду настаивать, но ты должен понять, что бегством ты ничего не решишь. Это глупо и недальновидно.

– Прости меня, пожалуйста...

– Всё, Алик, забыли! – рукой останавливает поток моих излияний Глеб, - я не в обиде...

– Не правда! – восклицаю я, возмущенно подпрыгивая на мягком сидении квадроцикла, – обижаешься и делаешь это с самого утра!

– Хорошо, ты прав, – нехотя признается мужчина, – есть немного, но это не значит, что ты должен вымаливать у меня прощение. У каждого из нас есть прошлое, которое мы не в силах изменить, просто твое очень часто откладывает отпечаток на твоем настоящем, что мешает жить не только мне, но и тебе.

Да! Да! И еще раз да! Он прав во всём, но от этого не легче. Я все равно трус и параноик, которого нужно лечить… Знаю это, но ничего не могу с этим поделать...

– Всё, хватит на сегодня «покатушек», – принимает за нас обоих решение Глеб, «седлая» своего коня, – возвращаемся на базу, но только, Алик, без спешки, пожалуйста, – убедительно просит он, заглядывая мне в глаза. Вздыхаю и киваю в знак согласия. Всё-таки ушибленные ребра и бедро сильно дают о себе знать.

Вернувшись назад, находим Михалыча вовсю жарящим шашлык, от которого исходит такой одуряющий аромат на всю округу, что рот наполняется слюною, заставляя живот жалобно заурчать.