Искусственный отбор - Джевага Сергей - Страница 27

Напарник мелкого выглядел чуть серьезнее: кряжистый, крепко сбитый, с неестественной осанкой и непомерно толстыми конечностями. Очевидно, тут мышечные усилители и подкожные хрящи. Но не «Бронза», а нечто более халтурное. И сердце слабое, не успевает питать лишние органы. Вон морда какая серая, дышит тяжело.

Выключить лысого и отобрать ружье. Всадить заряд картечи в грудь Пня, потом бежать.

Но атаковать Миронов не спешил. И хотя нелепый разговор с обыском раздражали, агент сдерживался, чуя подвох. «Таможенники» работали чересчур халтурно: подошли вплотную, с оружием обращались как с дубинами.

Действительно такие неумехи? Или провоцируют? Зачем-то же «говоруна» приставили в компанию.

Ответ нашелся спустя минуту. Агент заметил тень на крыше последнего склада – та маячила на фоне багровеющего неба ровно мгновение, затем легко сиганула вниз с пятнадцатиметровой высоты. Вскоре в полумраке блеснули желтые глаза, рядом с Пнем бесшумно материализовался третий бандит.

Ловко! Действительно провокация. Выжидал только чтобы убедиться. Если бы на месте Игоря был переодетый оперативник, уже б схватился за оружие и начал бой. Двоих увальней группировка потеряет, зато и полицая вычислит. Приманка и снайпер – классика жанра.

Посмотрев на прибывшего, Миронов внутренне похолодел. Высокий, чрезвычайно худой и будто растянутый по вертикали мужчина. Глаза кошачьи, суставы гибкие, а движения четкие. Под суховатой кожей двигались тонкие как струны мышцы, которые, агент знал, крепче стальной проволоки.

«Вор», аналог «Ловкача». Может, в физических показателях и проигрывал мод-пакету Агентства, но обычно оснащался множеством дополнительных имплантатов: от иглометов и когтей, до разнообразных плетей-щупалец, газометов и стрекал. На элитного бойца не тянет, но и слабаком назвать нельзя. А уж истока убить для него – как таракана размазать.

– Батя-батя… – озлобленно бормотал тем временем лысый, потихоньку подбираясь к внутреннему карману с главными ценностями Миронова. – Разочаровал. Денег и на таблеточку не хватит, золотишка нет, на органы тебя никто не возьмет. Разве что я постреляю, а ты станцуешь. Выживешь, пропущу. Как тебе предложение?

Агент оказался перед нелегким выбором. Если ублюдок нащупает карман, придется драться. Но драться нельзя пока рядом «Вор». С поврежденными ребрами и общей лихорадкой он бы смог вырубить этих двоих, понадеявшись на эффект неожиданности. А если в снайперском гнезде еще кто-то?..

– Жаба, – осторожно позвал мордатый.

– Не мешай, – огрызнулся «говорун». – Не нравится он мне.

– Жаба-а…

– Что? – рявкнул лысый. Резко развернулся, явно намереваясь обложить Пня затейливым матом, но увидел «Вора» и осекся. – А… э… Олег? Ты что? Как?..

– Завязывай, кретин, – тихо, но внятно, без каких-либо интонаций произнес третий бандит. – Задолбал перегибать. Клиентура уйдет, Валентин Александрович твои кишки на вилку намотает и съест. Рядом коридор Хищников, и если отобьют хоть одного ходока…

– Но, Олег… – попытался воспротивиться Жаба, ткнул пальцем в Миронова.

– Завязывай, – повторил «Вор».

В глазах «говоруна» полыхнуло безумие, губы начали расплываться в жестокой ухмылке, а пальцы нащупали курок. Но боевик никак не отреагировал. Продолжал стоять, сверлить подчиненного взглядом. И лысый сдался. Разом как-то обмяк, опустил голову и процедил:

– Я развлечься хотел. Вот постоянно так…

«Вор» не стал выслушивать ругань. Лишь убедившись, что инцидент исчерпан, отвернулся и неторопливо пошел обратно к складу, занимать позицию. Но удалиться далеко не успел.

– Эй! – смущенно позвал Пень. – А с батей что?..

– Обыскали? – промычал боевик. Остановился и прицельно посмотрел на агента, чуток помедлил.

– Да.

– Оружия нет?

– Да что я, пушку не нащупаю что ли? – взорвался Жаба. – Чистый.

– Тогда отпустить, – небрежно отмахнулся Олег. – Проповедников не трогаем. Шерсти не настрижешь, едят немного. Покричат и уйдут. А кто-то и веру сменит, к Патриарху пойдет. Лучшие челночники из братьев во Христе получаются: характерные, с осанкой, полицаи проверяют редко.

– Дай бог тебе здоровья, – с неприкрытым облегчением выдохнул Игорь сквозь пересохшие губы. Поднял руку и сотворил крестное знамение, стараясь скрыть дрожь в пальцах.

– Бог тут ни причем, – прошелестело насмешливое из полумрака.

Стремительная тень метнулась к зданию дальнего склада, растворилась в одном из проломов. На минуту повисла тягучая пауза, тут же прервалась грязными ругательствами лысого.

Жаба проклинал небо. Жаба проклинал землю и воду, отцов и матерей командира, что прекратил забаву. Брызгал слюной, порывался броситься то на Миронова, то вдогонку за боевиком, бессильно ярился.

– Убью! Убью, падлы!

– Конечно, убьешь, – успокаивающе гудел Пень, похлопывал приятеля по плечу. – Но потом… Ты ж знаешь Олега. Сказал – отрезал. Потерпи чуть, вот караван пойдет, кто-то обгадится обязательно, тогда душу отведешь.

– Точно?

– Сукой буду!

– Но я хочу батю прирезать, – плаксиво возразил мелкий.

– Олег запретил. Давай-давай, пошли. Вечером развлечешься. А сейчас водочки тяпнем, в картишки перекинемся.

– Ладно, живи… пока, – разрешил, наконец, Жаба Игорю. Одарил взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и потопал обратно к наблюдательному пункту с видом оскорбленного достоинства. Пень некоторое время семенил рядом, бормоча нечто утешительное. Но на полдороги остановился и обернулся, размашисто перекрестился.

– Ты, бать, звиняй. У братухи крыша протекает.

– Бог простит, – на автомате ляпнул агент. – А как же пропуск?

– Да кому ты нужен? – ухмыльнулся мордатый. – Детей Христовых на районе никто не трогает, только таможня досматривает. Ну, ты в курсе, чтоб законники не пробрались, а то случалось.

– Понятно, – протянул Миронов. Посмотрел на удаляющихся уголовников и обескуражено мотнул головой. Вот уж не знаешь, плакать или смеяться. С одной стороны благополучно пересек кордон, а с другой – жизнь висела на волоске. Но хорошо, что хватило ума не кидаться в драку, иначе б хана.

И правильно кто-то сказал: чем ближе человек к дьяволу, тем исступленней крестится…

Порыв холодного вечернего ветра вернул к действительности. Проник под капюшон и выстудил покрытый бисеринами пота лоб, попытался забраться за шиворот. Игорь встряхнулся и решительно направился к мрачным силуэтам домов. Проходя мимо последнего склада, различил на крыше тонкое дуло двух винтовок и чуть заново не осенил себя знамением, уже искренне. Вот как знал – два стрелка!

Засматриваться агент не стал, поторопился удалиться. Продрался через одичавший садик, прошел мимо заброшенной десятиэтажки с выбитыми окнами. Мельком подметил глубокий серый цвет коралла, множество трещин, и понял – здание мертво. Следующее такое же, дальше тоже. Кругом царил пыльный сумрак и зловещая тишина. Под ногами громко хрустели битые стекла и камни, эхо гулко разлеталось окрест. Возникло ощущение множества неприязненных взглядов, тьма в некоторых окнах зашевелилась.

Внутренне приготовившись к новому столкновению, Миронов застыл на месте и чуть развел руки в стороны. Тишина сгустилась, облепила плотным саваном и стала невыносимой. Мрак затрепетал, придвинулся ближе… и отпрянул назад. Послышался кашель, чей-то тихий голос и смех, звук возвращаемого в исходное положение затвора.

Его признали безобидным, пропускали.

Более красноречивого приглашения могло и не последовать. Агент осторожно двинулся дальше, прислушиваясь и принюхиваясь к темноте. Иногда что-то слышал, иногда замечал движение – неуловимо быстрое, размытое. И боялся гадать, сколько же пистолетов и автоматов, иглометов следило за ним в данную секунду.

Но обошлось. Спустя десяток минут Игорь увидел первый живой дом. С желтоватыми стенами, озаренными светом подслеповатыми глазками-окнами. За ним последовал второй, третий, появились уличные фонари, рекламные вывески разнообразных питейных и игорных заведений. В уши ворвался гул голосов, смех, рев музыки, он попал в веселую пьяную толпу.