Пьяный ангел (сборник) - Вейс Владимир - Страница 50

– Подвезу, тезка! Давай на ты!

– Попробую…

Продолжение знакомства

Мы целый день провели с Георгиной. Съездили на речку, вечером сходили в клуб на какой-то индийский фильм, посидели у дома, отгоняя мальчишек от машины. На прощанье перед сеновалом я осмелился взять девушку за руку, и она дала подержать себя, но, словно отсчитав мгновенья, убрала руку за спину и серьезно сказала:

– Я не знаю почему, но ты, тезка, такой, словно всю жизнь прожил в нашей семье. Я даже боюсь этого дежавю.

– Это судьба. Завтра я… Впрочем, это потом…

– Почему потом? Скажу сейчас: я согласна!

– Правда? А как твои родители?

– Мама согласится, а вот с папой у меня будет особый разговор. Но наш Семен Аркадьевич хороший…

– Да, я тоже так думаю. Мне кажется, он готов ради тебя на любые жертвы.

– Вот, видишь, мы и думаем одинаково…

Георгина неожиданно поцеловала меня в щеку и убежала.

Тотчас же на сцену вышла бабушка. Она держала зимний тулуп и подушку:

– Пошли, женишок негаданный, отведу на сеновал.

– Баба Вера, а что вы думаете обо мне?

– Не знаю…

– Нет, правда, скажите. У вас же уже есть мнение.

– Ветреный ты, но добрый. Ну, со временем пройдет твое легкомыслие. Хотя, погодь, ведь давеча, еще вчера у тебя была девка…

– Откуда вы знаете?

– Оттуда. Если бы ты уже не жил в нашей семье в той жизни, не подпустила бы к Герке!

– Да откуда…

– Иди уж спать. И блюди себя, баловник!

Вот это интуиция! Я просто обомлел.

Я подумал, что, конечно, баба Вера видела раньше в той жизни машину своего зятя, да и меня. Да, но как это знание пришло ей сюда, в прошлое?

И… быстро заснул.

Ранний тесть

Баба Вера подняла меня рано. Когда я привел себя в порядок, позвала в горницу, где был накрыт стол. В центре стояла большая сковорода с яичницей, нарезанные ломти свежеиспеченного хлеба (вот, баба Вера, еще вчера знала же, когда послать внучку в магазин!), сало и самовар. Наверное, еще до петухов поднялась хозяйка. Георгина с готовностью прислуживала мне.

– Хорошо у вас здесь, – сказал я, наверное, больше из приличия, чем продуманно и прочувствовано.

– Главное, – ответила баба Вера, показывая рукой на грудь, – чтобы было спокойно на сердце. Иди, милый заводи мотор.

Мне всегда нравилась ранняя Москва. Ее мели дворники, поливали машины, солнце и ветерок подсушивали асфальт, из репродукторов неслась бодрая мелодия утренней зарядки. Этот образ добавляли спешащие авто, трамваи, троллейбусы. Раздавался крик детей, которых вели в детские сады и ясли.

Дом Георгины стоял в районе станции метро Электрозаводская. Это был квартал сталинских домов, окруженных высокими тополями.

У подъезда стоял мужчина средних лет в цивильной одежде, но чувствовалась в нем военная выправка. Он поглядывал на часы и смотрел на дальнюю дорожку перед собой. Мы же подъехали сзади него. Он оглянулся, и в его взгляде мелькнуло удивление.

Я выскочил из машины, поспешил открыть дверцу заднего сиденья и помог выйти сначала Георгине, а после бабе Вере.

Лицо мужчины просветлело, когда он увидел женщин.

– Ну и хорошо, что приехали, но плохо, не зная с кем…

Он подозрительно осмотрел меня.

– Георгий Вагранов, – представился я будущему тестю.

Но мужчина не обратил на меня никакого внимания, он уже обнимал Георгину.

– Ну, как, дочка, все нормально?

– Все хорошо папочка. А этот молодой человек нам помог.

Но будущий тесть уже целовал руку бабе Вере:

– Вы, Вера Ивановна, как всегда элегантны. Чувствуется школа Большого!

Здесь показалась черная Волга с номерами Министерства обороны.

– Ну, вот и за мной приехали. Вечером поговорим.

– Нет, сейчас, папа, – неожиданно прервала планы отца Георгина. – Машина подождет.

– Что так срочно?

– Я и Георгий решили пожениться!

– Вот оно как? – опешил отец. – Что это за явление жениха?

И он уже более пристально посмотрел на меня. И едко заметил:

– А я вижу, вы батенька, авантюрист, за один день девушке вскружили голову. Я еще проверю, откуда и как!

– Нечего его проверять, – вступила в разговор баба Вера. – Проверенный хлопец.

– И вы туда же, Вера Ивановна? – поразился отец. – Что на вас нашло?

– Судьба у них такая. Он парень хоть и с ветром в голове, но дело сделано.

– Да о чем вы говорите, мама, какая судьба, какое дело? Да объясните, наконец, о чем речь?

– Можно мне?

– И ты туда же! Ну, говори!

– Не здесь, можно в вашей машине?

Когда мы остались одни на заднем сиденье черной Волги, а водитель пошел покурить.

Я вкратце рассказал, что сам Семен Аркадьевич послал меня сюда.

– Вот оно как получилось, – вздохнул он, и это был первый услышанный мною его вздох. – Не уверен, что ты еще чего-нибудь не натворил, но расписать вас надо сегодня. И сразу же назад!

Возвращение

Семен Аркадьевич был не последним человеком в столице. К трем часам нас привезли в загс и расписали. Было тихо, торжественно. Моя мама всплакнула, что отец не видит такого счастья. Мама Георгины была в замешательстве до самого последнего момента, но счастливое лицо дочери все ее страхи отдалило.

– Ну, если бы не Сам, – сказала тихо начальница загса, подавая нам документы. – Ни за чтобы не расписала…

– Внучка или внук меня это не волнует, – шепнул мне тесть. – Планы меняются. Завтра утром отправлю назад.

– А этот, молодой, справится? – тихо спросил я.

– Я задушу тебя, сынок, если подкачаешь!

Вот, собственно, и вся история.

Я вернулся в подвал. То есть в то же мгновение, когда нажал в первый раз на кнопку.

Тесть пристально посмотрел на меня.

– Со мной разговаривал там?

Я кивнул головой.

– Давай записку от меня.

Вот фрукт! Все просчитал!

Он прочитал послание из прошлого. И ни одним мускулом не выдал эмоции. Взял сотовый.

– Как там у нас жизнь?

– Что, уже оба проснулись? Мы сейчас подойдем.

– Поздравляю, Георгий, у нас два внука. Но что-то там не так.

Что-то не так

Как только мы открыли дверь подвала под пароль «Щелчок», именно щелчок произошел в нашем восприятии жизни. Все встало так, как было.

Некоторое отступление от повествования. Все эти наброски я сделал сидя в машине во вторую поездку в прошлое. Именно в этой машине, связанной с системой переноса во времени, а она была построена по принципу наложения временных пластов, я мог быть объективным репортером, и ко мне возвращалась память обо всех перемещениях.

Нас встретила Антонина Авдотьевна:

– Девятый час, господа! Завтрак готов. Света на кухне ждет вас.

Да именно Свету я встретил поцелуем у плиты.

Она слегка пополнела, но не потеряла привлекательности женщины среднего возраста. Сейчас Георгина была бы такой. Но два десятилетия назад случилось то, что случилось.

Год спустя после нашего знакомства у нас родилась девочка Октябрина. Через два месяца Георгина пошла погулять с девочкой. Ее вместе с коляской сбил транспорт без номерных знаков.

О том, что это потрясло нас всех, говорить не стоит.

Приблизительно через полгода баба Вера привела в дом женщину с ребенком.

Как она нашла Свету, как уговорила прийти, никому не ведомо. Но родители Георгины приняли ее и Вадика, моего сына, как своих родных.

Еще через полгода мы расписались со Светой, и она прочно заняла свое положение в доме Родичевых. Характер у нее был такой, что нельзя было ее обидеть.

Вадик вырос, женился, и новая молодая семья подарила нам двум мальчиков-близняшек.

Но говорить о поступках и мотивах Семена Аркадьевича я не могу полностью утвердительно. Да он принял Свету, да он рад был моему ребенку, беспредельно счастлив двумя правнуками, но его печаль по Георгине была беспредельной. И, в том, что произошло с дочерью и внучкой, конечно, он винит меня.