Пьяный ангел (сборник) - Вейс Владимир - Страница 17

Сергей, словно огромный кенгуру, неимоверными скачками бросился к зверьку и тотчас же вернулся к девушке. За шею, как котёнка, он держал тушканчика. У Марины всё поплыло перед глазами. Она села на песок.

– Господи, какая я дура! – воскликнула она. – Во что же я вляпалась? Это же невозможно!

Сергей сел рядом, отпустив зверька. Тушканчик посмотрел на него, как бы спрашивая, свободен ли он, и бросился наутёк.

– Кто ты, прыгающий быстрее зверя? – закричала Марина. – Ты прилетел с другой планеты? Ты человек или какой-то робот, засланный к нам? Я не пойму, что происходит! Объясни!

В её голосе было столько отчаяния и страха, что Сергей не выдержал и обнял её за плечи. Марина прижалась к Сергею, но сразу же отстранилась. Её добила рубашка Лемешева, которая сильно излучала необычайную свежесть. «Ангелы не потеют», – почему-то подумала девушка и разрыдавшись, уткнувшись в плечо мужчины. Это единственное, что могла сделать агент КГБ в этой странной обстановке.

Сергей смотрел на запад, куда почти стремительно скатывалось солнце. Когда она успокоилась, и отодвинулась, Сергей вынул из рюкзака шар и протянул его девушке:

– Вот цель твоей командировки. Я отдам его тебе. Но захочет ли он оставаться в твоих руках?

– У него есть выбор? – спросила Марина, вытирая глаза маленьким шёлковым платочком, державшим запах тонких духов. Но и этот запах казался грубее того, что исходил от одежды Лемешева.

– У него, похоже, да, – усмехнулся Сергей, – но у нас – нет!

И он стал рассказывать о том, что с ним произошло. Об этом модуле, о прекрасной и почти пустой планете, о Звии и её тигионе.

– Невероятно, но… – так несколько раз вскрикивала девушка.

И Сергей ей неизменно отвечал:

– А шрам здесь? Ты видишь его? Ах, да это не твой шрам! А мениск? Он в как влитой, и это через семь лет! Я могу гонять в футбол… и вывести страну в число победителей мира. Раз и навсегда! А здесь был порез… Но его нет! И ты думаешь, что твои друзья по конторе возьмут меня? В меня уже стреляли с метра! Я отдал пули стрелявшему, и он сошёл с ума!

Он рассказал Марине об Аликпере. Погоня Сергея за агентом ЦРУ, отданная пригоршня пуль… Да начни она рассказывать эту историю в кабинетах с государственными гербами и высокими потолками, поверит ли ей кто? Она представила встречу с председателем республиканского КГБ Сергеем Ивановичем Ежовым. И тот обязательно спросит: «А хрен у него работал, когда рассказывал эти сказки?» – «Что? Я не знаю, товарищ генерал…» – «Я тебе не товарищ, Половцева, а твой начальник. Лечь должна была последней сукой, но выведать его секреты! У тебя, что, давалка испортилась? Е… вашу мать!» – Марина однажды присутствовала на полугодовом разборе деятельности внештатного актива. Там не стеснялись в выражениях.

И эта предполагаемая сцена вырвала последний кирпичик в огромном здании жертвенности, фанатичной убеждённости, что партия все знает и несёт за все ответственность. И это здание моментально рухнуло. Она оцепенело смотрела на темнеющий горизонт, и ей казалось, что её собственная жизнь находится там, за линией горизонта, и на неё с пугающей неотвратимость надвигается темнота. От одной только этой мысли как неимоверно она устала, пришло понимание, что Сергей прав: земля враз уже ушла из-под её ног! Из-под её красивых ног, которым нужна опора! И вот она одна против такой мощной организации, как КГБ. И никогда не была с ней заодно, потому что была тем болтиком, который выпал, закатился под огромную машину. Пройдёт механик, заметит освободившееся место и приладит новый. А кому нужна какой-то сотрудник молодёжной газеты? Да пропади она, кто её будет искать? Родителей нет, мужа нет, даже любовника и того не заимела! Марина поёжилась, передёрнула плечами:

– Обними меня, мне холодно, а в тебе столько тепла!

– Я стал всяким, сейчас – как атомный реактор, – хмуро, видимо, тоже от своих невесёлых размышлений, сказал Сергей, но лёг спиной на песок, а Марина примостилась на его руке, сжавшись в комочек, который слегка вздрагивал от волн холода, накатывавшихся вместе с мыслями об ужасном положении. Но всё-таки она успокоилась и, похоже, даже вздремнула. Её голова лежала на груди мужчины. И девушка стала тихо, словно боялась, что её подслушают, рассказывать о своей жизни.

Откровение женщины

Ей было, что рассказать о службе отца, о постоянных переездах из гарнизона в гарнизон, о годах жизни в Кушке. О том, как он и её мама погибли в вертолёте во время рейда над Афганистаном… И как наступило одиночество, которым воспользовались «друзья» отца из КГБ.

Марина не стесняясь, горестно рассказывала об «экспериментах» Муравьёва, об «экзамене», когда её трахал молодой и ненасытный сержант, а за этим актом за какими-то зеркалами следила комиссия глумливых и похотливых мужиков в военной форме, как топорщились их гульфики. Многое, чего она заметила. Но не заметила, как из чистой девушки превратилась в ***ь.

Да, Марина произнесла это слово, но не вслух, потому что Сергей прикрыл её рот ладонью руки. И тогда она, оглушённая своим искренним порывом, замолкла. Попыталась отодвинуться, но сильная рука Сергея прижала её к себе.

– Я так устала от одиночества, – зашептала Марина. – Может быть, это звучит глупо, но, видимо, я ждала человека, которому бы всё вот так рассказала, не боясь, что меня будут презирать. И вот неожиданно нашла тебя. Как всё странно получилось, хотя я сомневаюсь, человек ты или робот? Тебя же ничего не берёт! Скажи, сколько будет, если 3 496 умножить на 9 738?

– 34 044 048, – не задумываясь, ответил Сергей.

– Жаль, что темно, я бы на песке проверила это, – сказала Марина. – Это у тебя с детства?

– С детства? – усмехнулся Лемешев. – Я не любил математику. Я её ненавидел. Помню, пришла новая учительница, а мы уже начали проходить алгебру…

Теперь Сергей стал рассказывать о своей жизни…

Последние минуты жизни Аликпера

Буровому мастеру не повезло. Его «Волга», было, двинулась дальше, но водитель увёл её с дороги, и она застряла в небольшом «заводи» зыбучего песка. Когда Аликпер попытался раскачаться, то задние колеса окончательно увязли в песчаной топи, и «Волга» стала очень медленно, почти незаметно, погружаться вниз. Человек сидел в ней и не думал спасаться. Он думал об ангеле смерти Азраиле, встретившим его с зайцем в руках. И хотя этот мусульманский ангел был похож на европейца – светлые волосы и серые глаза, и говорил он чистейшем русском языке, это нисколько не удивило Аликпера.

Пока он сидел, солнце высоко поднялось и раскалило крышу машины. Бурового мастера одолела жажда, и он нашёл в кармане своего сиденья две бутылки хорошего грузинского коньяка. Коньяк совсем расслабил Аликпера, и он заснул. А когда проснулся от удушья, было уже темно. И не от того, что зашло солнце, а машина оказалась в «озерке» песка по макушку. Дышать стало невозможно, мастер хватал воздух ртом и вдруг осознал, что оказался заживо погребённым. Он нащупал на сиденье пассажира пистолет, поднёс дуло к виску и нажал курок.

Выстрел прозвучал оглушительно, лопнули барабанные перепонки, но уже у мёртвого человека. Снаружи был слышен лишь хлопок, хотя пуля пробила крышу и в кабину ворвалась тонкая струйка воздуха. Вскоре крыша машины полностью скрылась под песком. Насколько опустится вниз «Волга» бурового мастера, никто в мире не мог сказать. Говорят, что такие ловушки сообщаются друг с другом подземными артериями. И что все они ведут глубоко к подземным линзам пресной воды. Сколько в этих каракумских Стиксах исчезло людей и животных? Тоже никто не знает.

Ашхабад. Аэропорт

Доктор Браун сошёл с трапа самолёта, доставившего его из Москвы. Он ждал встречи с представителем Института пустынь Академии наук республики. Но к нему подошли двое крепких мужчин в цивильной одежде и представились работниками комитета госбезопасности. Тотчас же, откуда ни возьмись, появились переводчица и человек в очках. Это был Алексей Камарин, старший научный сотрудник сектора биосферных заповедников. Он прекрасно говорил на английском языке. Он просто кивнул, глядя на доктора Брауна, и исчез. Уже в «Волге» комитета доктору Брауну было предъявлено обвинение в несанкционированном переходе границ Союза Советских Социалистических Республик. А в кабинете председателя республиканского комитета генерал хмуро сказал ему, что его возвращают в Москву для передачи посольству США.