Флотская богиня - Сушинский Богдан Иванович - Страница 86

– Со временем – да, – многозначительно подтвердил генерал. – Но пока что… Словом, Анна Альбертовна дала согласие сотрудничать с нами. Под видом беженки, которой не удалось уйти за линию фронта, мы возвращаем ее в Степногорск. В городе она объявит немецким властям о своем происхождении и, таким образом, начнет рейд в те края, где сейчас обитает ее отец; с твердым намерением оказаться в его объятиях.

– Неужели она согласилась шпионить против родного отца?

– Генерал Подвашецкий живет, предаваясь сладостным грезам. Так что графине Анне Подвашецкой предстоит пройти свой собственный путь к высшему свету эмиграции, найти свое место в стае белогвардейской аристократии. Пока что это все, что тебе нужно знать, сержант, чтобы понять всю важность операции по ее внедрению… – произнеся это, генерал вопросительно взглянул на Гайдука.

Подполковник понял его, кивнул и продолжил:

– Обойдемся без парашютов. Высаживаться будете с приземлившегося самолета довольно далеко от Степногорска. Анна Альбертовну встретят наши люди. Что же касается тебя, то рассматривается такой вариант…

В это время появился ординарец генерала и сообщил, что арестованный Разлётов доставлен. Генерал ответил: «Пусть ждет!», а сам обратился к Евдокимке на «вы» и без звания:

– Вы, Евдокия Николаевна, полетите не одна. Приземление самолета вряд ли останется незамеченным. Естественно, у германской контрразведки возникнет вопрос: «Кого и с какой целью высадили русские?» Так вот. Ваша группа, куда войдут уже известный вам сержант Кожин, минеры из саперного взвода и, возможно, старшина Разлётов, обязана будет выступить в роли диверсантов, что высадилась из самолета, чтобы действовать на железной дороге, – генерал смерил девушку усталым взглядом, в котором, однако, светился огонек некоего озорного любопытства.

– Своими действиями группе нужно отвлечь немцев от Анны Жерми, – Евдокимка решила, что самое время убедить генерала в своей понятливости.

– Вас высадят вечером, – продолжил изложение плана операции подполковник. – В течение ночи группа совершит диверсию на железной дороге, а также нападение на склады в северной части поселка. А потом уйдет в плавни, или же найдет какое-либо другое убежище. Словом, требуется действовать, исходя из ситуации. Сутки спустя гидросамолет подберет Анну у заранее определенного прибрежного островка. Что скажешь на это?

Евдокимка немного помолчала, зачем-то нащупала в кармане трофейный пистолет, изъятый у плененного ею офицера; ощущая в руке оружие, она словно бы проникалась духом воинственности.

– Если говорить откровенно, я опасалась, что вы предложите мне вернуться вместе с Анной в Степногорск. На этот вариант операции я не согласилась бы.

Подполковник многозначительно взглянул на Шербетова: «А я что говорил?!»

– Почему так? Мне казалось…

– Конечно, если прикажете… Но вам, товарищ подполковник, хорошо известно, какой партийной активисткой зарекомендовала себя наша многоуважаемая Серафима Акимовна.

– Это она – о матери, – коротко расшифровал Гайдук для генерала.

– Поэтому немцы, не говоря уж о местных полицаях, не поверили бы в мою благонадежность. А значит, и в благонадежность Жерми. Но тот вариант, что вы только что предложили, меня вполне устраивает. Свою задачу я вижу в том, чтобы передать графиню из рук в руки тому, кто встретит ее. В случае же предательства, приму бой, попытаюсь спасти. Словом, как говорит мой комбат Корягин, план любой операции морского десанта сводится к формуле: «Главное – зацепиться за берег! А там уж, по ходу событий, разберемся!»

В кабинете воцарилось неоднозначное молчание. Генерал с досадой уяснил для себя: если бы они предложили тот, первичный, план операции, под который, собственно, Евдокию Гайдук и отзывали с фронта, – сейчас этот юный сержант морской пехоты поставил бы их в очень неловкое положение.

– Вы правы, Евдокия, – наконец выдохнул Шербетов. – В этом варианте, на чем мы в конечном итоге и остановились, как раз и проявятся ваша выучка и опыт десантника…

Когда Евдокимка вышла в коридор, где ей велено было подождать, генерал неожиданно спросил у Дмитрия:

– Она что, в самом деле не чует страха или просто храбрится?

– В ее характеристике есть прелюбопытнейшая фраза: «В боевой обстановке не предается страху смерти; поражает меткостью стрельбы и умением хладнокровно оценивать ситуацию. Бойцы рядом с Гайдуком приобретают чувство уверенности». А, как закручено? Лев Толстой лучше не сказал бы!

– Интересно, что бы запел твой «зарапортовавшийся» Толстой, – проворчал генерал, – если бы узнал, что на самом деле этот его храбрец-десантник – семнадцатилетняя девчушка?…

Тем временем, увидев в коридоре штаба Евдокимку, растрогавшийся и все еще не верящий в свое спасение эскадронный старшина Разлётов чуть было не бросился ей в ноги.

Однако Степная Воительница приблизилась к нему вплотную и вполголоса пробубнила:

– Не трави якорь, старшина. А главное, запомни: по документам я – мужчина, сержант Евдоким Гайдук.

Старшина на полуслове запнулся и беспомощно уставился на девушку.

– Вот так-то надежнее. Подольше молчи, – посоветовала ему сержант. – А вот, спасла я тебя, старшина, или же на самом деле погубила, об этом поговорим через несколько дней и в другом месте.

Окончательно десантно-диверсионная группа «Днепр» под командованием сержанта Евдокима Гайдука сформировалась уже к следующему утру. Для усиления ее из саперного батальона прибыли два минера-подрывника: сержант Веденин и рядовой Солодов. Согласно ролевым обязанностям заместителем командира назначен был сержант НКВД Кожин. На бывшего эскадронного старшину Разлётова возлагалось ведение разведки.

Еще в течение четырех дней группу готовили к диверсиям на железной дороге и к атаке на промышленные склады, а кроме того, обучали азам партизанской борьбы и знакомили с трофейным оружием – на тот случай, если через сутки эвакуировать ее с помощью гидросамолета по каким-то причинам не удастся. Из этих же соображений для задания всем выдали гражданскую одежду – телогрейки, сапоги, ватные брюки, легкие резиновые плащ-накидки.

– Что-то произошло, и Жерми с группой не полетит? – встревоженно спросила Степная Воительница, когда к концу третьего дня на полигон прибыл подполковник Гайдук. Один.

– Мы посадим ее в самолет в последнюю минуту. Только тебе одной останется известным, кто она и с какой целью направляется в тыл врага… А что касается вооружения и прочего снаряжения – что подсказывает опыт десантника?

– В вещмешках должно быть как можно больше патронов, консервы и как минимум по пять «лимонок» на брата. Кроме того, всем следует выдать ножи, бинты… И уж совсем хорошо, если бы у каждого оказалось по пистолету. Потому как дебрей лесных в местах высадки не наблюдается, а по полям и деревням малой группой, при стрелковом армейском вооружении не очень-то погуляешь. Это я так, на случай партизанского варианта. Кстати, мне как снайперу, положен усиленный боекомплект…

– …которым загрузим эскадронного старшину. Пусть отрабатывает свое спасение. Что же до всего прочего, – прикинем, изыщем… Как там говорил ваш комбат? «Главное – зацепиться за берег»?

– Еще немного, и вас можно будет записывать в морские десантники.

Подполковник задумчиво кивнул, выдержал небольшую паузу:

– Знаешь, чувствую я себя как-то очень уж неловко. Как племянницу, родную кровь, я должен был бы оберегать тебя, а вместо этого я…

– Опять родственные стенания? – нахмурилась Евдокимка.

– Скорее угрызения совести.

– Еще одно такое «угрызение» – и от слабонервного родственничка придется официально отречься, – с едва пригашенной улыбкой объявила Евдокимка.

– Ладно, постараюсь забыть.

– Э, нет! – девушка помахала указательным пальцем у него перед носом. – Забывать, что в родственничках у вас ходит такое чудо природы, вам все-таки не стоит.

Подполковник вздохнул и многозначительно развел руками: