Танец отражений. Память - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 43

— Лорд Марк Форкосиган, миледи, — торжественно доложил слуга. Марк содрогнулся.

— Спасибо, Пим, — кивнула графиня пожилому слуге, отпуская его. Закрывая за собой двери, он позволил себе только один быстрый взгляд.

— Привет, Марк. — Голос у графини был мягкий, грудной. — Садись, пожалуйста.

Она махнула рукой в сторону кресла, стоявшего под углом к кушетке. Вроде никаких ловушек или капканов незаметно, да и кресло не слишком близко от графини — Марк осторожно опустился на сиденье. Как ни странно, оно оказалось не слишком высоким — ступни касались пола. Может, его подрезали для Майлза?

— Рада наконец познакомиться с тобой, — сказала она. — Хоть мне и жаль, что обстоятельства такие неловкие.

— Взаимно, — пробормотал он.

Рад — или жаль? И кто они вообще такие, сидящие тут напротив друг друга и вежливо лгущие о своей радости и сожалении? «Кто вы, леди?» Он опасливо огляделся в поисках Мясника Комарры. — А где… ваш супруг?

— Формально — приветствует Элен. А если по правде — он струсил и выслал меня на линию огня. Очень на него не похоже.

— Я… не понимаю, сударыня.

Он не знал, как к ней обращаться.

— Последние два дня он пьет лекарства от желудка, как лимонад… Ты должен понять, как к нам просачивались вести, взглянуть на все с нашей точки зрения. Первый намек на то, что не все в порядке, мы получили четыре дня назад. Офицер из штаба Службы безопасности принес короткое стандартное сообщение от Иллиана: Майлз пропал без вести, подробности позже. Сначала мы не склонны были паниковать. Майлз и раньше пропадал без вести, иногда достаточно надолго. Только когда несколько часов спустя было получено и расшифровано полное сообщение Иллиана вместе с известием, что ты летишь сюда, все стало понятно. У нас было три дня, чтобы обо всем подумать.

Он сидел молча, пытаясь привыкнуть к мысли, что у великого адмирала Форкосигана, грозного Мясника Комарры, вообще существует точка зрения. Не говоря уже о том, что такие жалкие смертные, как он сам, могут так запросто ее понять.

— Иллиан никогда не виляет, — продолжила графиня, — но в сообщении он ни разу не употребил слово «погиб» или «убит». Медицинские данные свидетельствуют об обратном. Правильно?

— Э-э… Криообработка, похоже, была успешной.

«Чего она добивается?»

— И таким образом мы попали в эмоциональное и юридическое небытие, — вздохнула она. — Кажется, было бы почти легче, если бы он… — Она яростно нахмурилась, глядя в пол. Впервые ее руки сжались в кулаки. — Понимаешь, нам надо говорить о массе возможных вариантов. Многое зависит от тебя. Но я не буду считать Майлза мертвым, пока он не истлеет.

Марк вновь увидел лужу крови на цементе и беспомощно хмыкнул.

— То, что ты сыграл роль Майлза… — Графиня осеклась, недоуменно глядя на него. — Говоришь, дендарийцы тебя приняли?..

Он съежился под ее пристальным взглядом, чувствуя, как под рубашкой Майлза перекатывается и обвисает его живот, как туго натянулись брюки…

— С тех пор… я немного прибавил в весе.

— Всего за три недели?

— Да. — Марк покраснел.

Она приподняла бровь:

— Специально?

— Вроде как.

— Ага! — Она откинулась назад, явно удивленная. — Но это ты очень хорошо придумал!

Он разинул рот, но, поняв, что так еще заметнее двойной подбородок, поспешно его закрыл.

— Твой статус был предметом немалых споров. Я выступала против любых уловок скрыть случившееся с Майлзом, заставив тебя играть его роль. Во-первых, это излишне: лейтенант лорд Форкосиган часто надолго исчезает — в последнее время его отсутствие стало почти привычным. Стратегически более важно заявить о тебе, как о тебе самом, лорде Марке — если ты действительно им будешь.

Он сглотнул:

— А что, у меня есть право выбора?

— Да. Но сознательного выбора. После того как ты разберешься, что к чему.

— Вы шутите! Я же клон!

— Я — с Колонии Бета, парнишка, — язвительно сказала она. — Бетанские законы относительно клонов ясны и разумны. Это не барраярские традиции, которых — по этому вопросу — просто не существует. Барраярцы! — Это слово прозвучало, как ругательство. — Барраяру не хватает опыта с разнообразными технологическими вариантами воспроизведения потомства. Никаких юридических прецедентов. А если у них нет традиции, — это слово графиня произнесла совершенно так же, как Элен, — то они не знают, что делать.

— И кто я для вас, как для бетанки? — спросил Марк с тревожным любопытством.

— Или сын, или двоюродный сын, — мгновенно ответила она. — Нелицензированный, но признанный мною в качестве наследника.

— Это категории вашей родной планеты?

— Еще бы! Значит так, если бы я заказала твой клон от Майлза — разумеется, получив сначала лицензию, — ты был бы просто моим сыном. Если бы то же самое сделал Майлз, будучи юридически совершеннолетним, то твоим юридическим родителем был бы он сам, а я была бы твоей двоюродной матерью, и мои права и обязанности по отношению к тебе были бы примерно те же, что и у бабушки. Конечно, в тот момент, когда тебя клонировали, Майлз не был совершеннолетним, и твое рождение не было лицензировано. Если бы ты все еще оставался несовершеннолетним, мы с ним предстали бы перед судьей, и тот назначил бы тебе опекуна, исходя из соображений твоего благополучия. Конечно, ты уже не несовершеннолетний — ни по бетанским, ни по барраярским законам. — Она вздохнула. — Время юридического опекунства миновало. Потеряно. Наследование собственности будет запутано барраярскими недоразумениями. Когда придет время, Эйрел обсудит с тобой традиционный закон Барраяра — или отсутствие оного. Остаются наши эмоциональные взаимоотношения.

— А они у нас есть? — с опаской поинтересовался Марк. Он не знал, чего боится больше: того, что она выхватит оружие и прикончит его, или же того, что она бросится к нему в припадке материнской любви. Впрочем, оба варианта казались ему все менее вероятными.

— Есть. А вот какие — это еще предстоит выяснить. Но усвой следующее. В твоем теле половина генов — мои, а мой эгоистический геном эволюционно запрограммирован на то, чтобы заботиться о своих копиях. Вторая половина принадлежит человеку, который восхищает меня больше всех среди всех времен и народов, так что мой интерес удваивается. Художественное сочетание того и другого… ну, скажем так, имеет право на мое внимание.

Облеченные в такую форму их отношения казались вполне логичными и совсем не страшными. Тошнота отступила, дыхание стало свободным. И ему моментально захотелось есть — впервые после выхода на орбиту Барраяра.

— Ну, твои отношения со мною не имеют ничего общего с твоими отношениями с Барраяром. Это — область Эйрела, и он сам выскажет свою точку зрения. Все настолько неопределенно… Кроме одного: пока ты находишься здесь, ты — это ты, Марк, брат-близнец Майлза. Так что чем убедительнее ты сможешь показать свою непохожесть на Майлза — тем лучше.

— Ох! — выдохнул он. — Да, пожалуйста!

— Я так и думала, что ты уже догадался. Хорошо, договорились. Но просто не быть Майлзом — это оборотная сторона подражания Майлзу. Я хочу знать: кто такой Марк?

— Леди… я не знаю.

В его словах прозвучала мука.

Корделия понимающе смотрела на него:

— Время есть. Майлз… он хотел, чтобы ты оказался здесь. Мечтал, как будет тебе все показывать. Представлял, как будет учить тебя ездить верхом.

Марк вздрогнул:

— Гален пытался меня учить верховой езде в Лондоне. Это было жутко дорого, а у меня не очень-то получалось, и в конце концов он велел мне избегать лошадей, когда попаду сюда.

— О? — Она чуть повеселела. — Хм… Видишь ли, Майлз питал… питает романтические воззрения на то, что такое родные братья и сестры. Такое бывает только у единственных детей в семье. Ну, у меня-то брат был, так что никаких иллюзий не осталось. — Она помолчала, огляделась и подалась вперед, доверительно понизив голос. — У тебя есть дядя, бабушка и два кузена в Колонии Бета — такие же родственники, как мы с Эйрелом и твой кузен Айвен здесь, на Барраяре. Не забывай: у тебя не один вариант. Я отдала Барраяру одного сына. И двадцать восемь лет смотрела, как Барраяр пытается его сломать. Может, с Барраяра достаточно, а?