Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова) - Виндж Вернор (Вернон) Стефан - Страница 84

Триксию одели в свободный комбинезон. Волосы ее растрепались и сбились в колтуны. Эзр сам ее причесал не более сорока килосекунд назад. Она передернула плечами, сбрасывая надзирателей, и что-то забормотала себе под нос. Утерла лицо рукавом, подтянулась к своему креслу с пристежными ремнями. Остальные неотвязники, с видом не менее отсутствующим, последовали ее примеру. У большинства были наглазники. Эзр знал, что именно они слышат и видят: среднеуровневую трансдукцию[14] паучьего языка. В этом мире обитала Триксия.

— Есть синхрон, директор, — сказал Рейнольт кто-то из техников.

Директор Аврала по персоналу пролетела вдоль шеренги рабов, переставляя неотвязников по соображениям, которых Эзр не понимал. В конце концов, ей виднее: Эзр уже оценил особый талант этой бабы. Каменноглазая сука, но свое дело знает и неотвязников держит у ногтя.

— Ладно, давай запускай.

Она отлетела прочь. Цзиньминь Брут привстал в кресле и заговорил торжественным тоном ведущего:

— Вы слушаете Раппапорта Дигби, и в эфире «Детский час науки»…

В тот день папа взял на радио их всех. Джирлиб с Брентом сидели в верхнем отсеке машины, держась очень серьезно, совсем как взрослые, да и выглядели почти как фазники, так что не привлекали ничьего внимания. Рапса с маленьким Хранком все еще были так малы, что могли сидеть в папиной шерсти; может, еще год пройдет, и только тогда их перестанут звать младенцами.

Гокна с Викторией-младшей сидели позади, каждая на своем насесте. Виктория смотрела через дымчатое стекло на улицы Принстона, чувствуя себя немножко аристократкой. Она слегка склонила голову в сторону Гокны, представляя сестру своей фрейлиной.

Гокна царственно втянула воздух. Она была похожа на сестру и наверняка думала то же самое — но представляла великой правительницей себя.

— Пап, а если сегодня ты ведешь передачу, зачем тебе мы?

Папа рассмеялся:

— Так никогда же не знаешь, как повернется. Церковь Тьмы считает, что наделена монополией на истину. Но я не думаю, что их участнице хоть один внефазник вживую встречался. При всем своем негодовании на деле она может оказаться вполне приятной собеседницей. Возможно, при личной встрече она не сможет пыхтеть огнем на малышей только за то, что они не того возраста.

Это не исключено. Виктории вспомнился дядя Хранк, которого от самой мысли о такой семье, как у них, передергивало… а детей он искренне любил.

Машина ехала по запруженным улицам и проспекту, через весь город к радиохолмам. Принстонская станция была старейшей в городе — папа сказал, что она вышла в эфир еще до крайней Тьмы, тогда в качестве военного радиоузла. В этом поколении владельцы ее существенно расширили на первоначальном фундаменте. Могли бы переехать ниже в центр, но оставались верны традициям. Поэтому поездка на станцию превратилась в увлекательный аттракцион: они петляли вокруг холма, забираясь все выше и выше, куда выше, чем располагался их собственный дом. Снаружи на земле еще не стаял иней. Виктория перегнулась к насесту Гокны, и обе девочки прильнули к стеклу приглядеться получше. Стояла середина зимы в Срединной Яркости, но иней появился лишь второй раз в их жизни. Гокна ткнула рукой на восток.

— Ты смотри, как мы высоко! Утесы видны!

— А на них снег! — Двое провизжали это в унисон, но в действительности там лишь поблескивал утренний иней. Еще пару лет настоящий снег не появится в Принстоне, даже в середине зимы. Каково оно, гулять в снегу? Каково упасть в сугроб? На миг девочки утонули в этих вопросах, почти забыв обо всем, что предстояло им в этот день: о прениях на радио, которые всех, даже генерала, последние десять дней только и беспокоили.

Поначалу всех паучат, и особенно Джирлиба, перспектива прений тоже напугала.

— Кирдык нашей передаче, — говорил старший брат. — Теперь публика прознала, кто мы такие.

Генерал специально прилетела из Ставки заверить их, что все в порядке, тревожиться не о чем и папа разберется с жалобами. Но она не сказала, позволят ли им снова выступать на радио. Генерал Виктория Смит привыкла инструктировать штабистов и ободрять солдат, но не слишком умела обнадеживать детишек. Гокна и Виктория втайне подозревали, что суета вокруг радиопередачи сейчас заставляет маму нервничать сильнее, чем все ее военные передряги прошлого.

Папа единственный не падал духом.

— Именно этого я давно уже и ждал, — сказал он маме, когда та вернулась из Ставки. — Уже давно пора было выйти на свет. Прения покажут публике актуальность многих вопросов.

Собственно, и мама на это напирала, но получалось у нее как-то безысходно. Последние десять дней папа играл с детьми чаще обычного.

— Вы мои спецэксперты для этих прений, так что я волен проводить с вами все свое время не во вред работе.

Он меланхолично раскачивался из стороны в сторону, словно занятый недоступной им работой. Младенцам это нравилось, даже Джирлиб с Брентом вроде бы заразились папиным оптимизмом. Генерал накануне вечером уехала на юг; как всегда, ей было о чем волноваться помимо семейных проблем.

Вершина радиохолма поднималась над линией деревьев. Площадка рядом с круговой парковкой была покрыта низким дроком. Дети вылезли, восхитившись еще висевшим в воздухе холодком. Виктория-младшая ощутила в дыхательных путях жжение, словно там… словно там образовался иней. Возможно ли это?

— Дети, пошли! Гокна, не глазей по сторонам!

Папа со старшими сыновьями повели их вверх по широким старым ступеням. Камень был издырявлен солнечным жаром и не отполирован, словно владельцы желали создать иллюзию соблюдения некой давней традиции.

Стены внутри были увешаны фотографиями — портретами владельцев и изобрателей радио (в данном случае эти две категории совпадали). Кроме Рапсы и малыша Хранка, все дети тут уже бывали. Джирлиб и Брент вели передачу почти два года, приняв это право у других внефазников, когда папа приобрел франшизу на радиошоу. Оба паучонка казались по голосам старше истинного возраста, а Джирлиб был не глупей многих взрослых. Никто вроде бы не подозревал об их истинном возрасте. Папу это немного раздражало.

— Я так хочу, чтоб народ сам догадался, но у них ума не хватает!

Наконец к передаче допустили Гокну с Викторией. Забавно это было — притворяться, что ты на много лет старше, играя по дурацким сценариям. А мистер Дигби был приятный паучара, хотя и не настоящий ученый.

Все же и Гокна, и Младшая говорили очень юными голосами. В конце концов кто-то преодолел исконное доверие к добропорядочным радиотрансляциям и понял, что у публики перед пастями выставляют напоказ вопиющее бесстыдство. Но Принстонское радио находилось в частных руках и, что еще важнее, владело не только своим уголком спектра, но и перекрывающимися участками соседних диапазонов — так, на всякий случай. Владельцы, старые пауки пятьдесят восьмого поколения, деньгам цену знали. Если Церкви Тьмы не удастся подбить слушателей на эффективный бойкот, Принстонское радио продолжит выпускать в эфир «Детский час науки», что бы ни случилось. Отсюда и прения.

— Ах, доктор Андерхилл, как я рада! — Мадам Субтрим грациозно выплыла из своего кабинетика. Директор станции была вся ноги да остроконечные руки, тельце чуть больше головогруди. Гокна с Вики всегда со смеху катались, за спиной передразнивая ее. — Вы не поверите, какой интерес вызвали сегодняшние прения. Мы ретранслируем аж на Восточное побережье, а в КВ-диапазоне пойдет повтор. Без преувеличения скажу вам: у нас слушатели отовсюду!

«Без преувеличения скажу вам…» — тайком от директорши неслышно виляла частями рта Гокна. Вики, блюдя чопорный аспект, сделала вид, что не замечает.

Папа повернул голову к директору:

— Я рад, что мы так популярны, мадам.

— О да! У нас спонсоры дерутся за право рекламу вставить. Буквально рвут друг друга на части! — Она улыбнулась детям. — Я договорилась, чтобы вам позволили посмотреть передачу из техрубки.