Мархаба (СИ) - Шипунский Всеволод - Страница 1

Всеволод Шипунский

Мархаба

Я не имел никакого отношения к этой стране, но оказавшись в нужное время в нужном месте, оказал, как меня уверили, неоценимую услугу как всему народу этого небольшого тропического государства, так и самому её правителю – светлейшему принцу Суринаму, исполнявшему после смерти своего отца обязанности верховного халифа Мархабы и всего Ширистана.

- Дорогой друг! Как же я рад вас видеть! - говорил принц, горячо пожимая мне обе руки, когда его кортеж доставил меня с большими почестями в его приморскую резиденцию.

Он принял меня в большом зале, который своими украшениями и убранством не уступал дворцам из сказок 1001 ночи. Стены, украшенные синими изразцами и затейливыми решётками, висящие персидские ковры необычайных расцветок, на которых красовались старинные золочёные сабли и кинжалы – всё это соседствовало с изящной европейской мебелью красного дерева.  

Тонкое, чистое лицо принца оттенка кофе с молоком излучало необычайную доброжелательность.

– Вы не представляете, как я вам благодарен за всё, что вы сделали для моего маленького народа и лично для меня!

- О, Ваше Высочество! Это сущие пустяки, - отвечал я. - Даже не знаю, о чём здесь можно говорить... Я всего лишь упомянул ваше имя в разговоре с послом…

- О, это совсем, совсем не пустяки! - он взял меня под руку и подвёл к большому мягкому креслу, выполненному в форме человеческой ладони, а сам уселся в другое, напротив меня, по-европейски положив ногу на ногу. - Ваше слово оказалось столь весомым, что на другой же день посол был у меня во дворце. И перед этим он уже успел переговорить с Президентом! Вы не представляете: на нас просто обрушился золото дождь!

Он счастливо засмеялся и дважды хлопнул в ладоши. Высокие створчатые двери красного дерева, украшенные золотыми виньетками, отворились, и впорхнули две молоденькие служанки с голыми торсами и в полупрозрачных шароварах. Тонкие жилетки, надетые на них, не застёгивались и не скрывали того, что находилось под ними. Склонившись так, что налитые их груди повисли спелыми дыньками, они поставили на столик серебряные подносы, на которых высились блюда с фруктами, пиалы тонкого китайского фарфора с восточными сладостями и высокий хрустальный сосуд с тёмным вином.

- Право, любезнейший принц, я здесь не причём, - говорил я, стараясь не выказывать никакого удивления. - Мархаба действительно нуждается в займах, и Президент просто не мог поступить иначе. А само имя Суринама Бандаранаике служит надёжным гарантом…

  - Нет, нет, любезный друг! И слушать не желаю, - говорил принц, наливая вино цвета рубина в золотые бокалы, жаром горевшие изнутри. – Сегодня вы мой гость и главный виновник торжества. И позвольте мне побыть при вас всесильным джинном, исполняющим любые ваши желания.

Он поднял свой бокал, посмотрел мне в глаза и мы выпили. Вино было великолепного, неведомого мне вкуса: оно привело меня в такой восторг, что я выпил весь бокал до дна.

- Итак, дорогой друг, сегодня могут осуществиться любые сказки Шехерезады… Что бы вам хотелось увидеть, почувствовать? чем насладиться?

Принц снова разлил вино и хлопну в ладони уже трижды. Двери растворились, и в зал вошла крутобёдрая танцовщица высокого роста. Лицо её было до глаз закрыто шёлковым платком, над которым сияли необычные, удивительно синие глаза. Застучали бубен и барабаны, и стройная как тополь синеглазка начала свой танец. Он предназначался для мужчин, и был преисполнен чувственности. Сначала она на носочках ходила по кругу, воздев руки и подёргивая бёдрами из стороны в сторону, бросала на нас горячие взгляды; затем, повернувшись спиной, стала быстро вращать прикрытым прозрачной тканью крутым задом. Её тело двигалось, жило и страстно требовало мужского тела. Я не мог оторвать от неё взгляда...

- Что скажете, дорогой друг? Хороша?

- Ещё бы! – восхищённо отвечал я. – Но она, кажется, блондинка, дорого принц? Никогда не встречал блондинок в Ширистане...

- Родом она издалека... Чудесная девушка, – восторгался принц. – Ах, если бы вы знали, какие наслаждения она может подарить мужчине!

Всмотревшись, я понял, что у неё не только синие глаза, но и европейские черты лица.

- Хотите её? – понизил голос принц. – Не смущайтесь, говорите прямо... Это моя рабыня, она сделает всё, что я прикажу.

- А иначе?.. Голову с плеч? – пошутил я, но принц не принял шутки.

- Зачем же губить такую замечательную вещь? – холодно заметил он. – У меня есть и другие методы.

К тому времени от этого чудесного вина я уже порядочно захмелел и почувствовал себя слишком уж свободно.

- Как интересно, дорогой принц, - неосторожно проронил я. - А какие именно?

- Вы действительно хотите знать? – без улыбки спросил он.

- Конечно! А почему нет? - не ощущая никакой опасности, спросил я. Принц окончательно нахмурился, его губы сложились в тонкую линию, а лицо побледнело – или мне так показалось? 

- Извольте, - равнодушно отвечал он. – Вы сами это увидите.

Мановением руки он подозвал тёмнокожую полуголую служанку и она, засеменив, подбежала и склонилась в поклоне. Принц что-то шепнул ей на ухо, и она вдруг, не смотря на смуглость её кожи, заметно побледнела.

- Налей же нам кофе, Сулла, - равнодушно произнёс принц.

Служанка подняла серебряный кофейник с длинным носиком, налила кофе сначала в чашку принца, а потом склонилась ко мне. Было заметно, как дрожат её руки... Вот кофейник наклонился, и... струя горячего кофе полилась прямо на меня! Вскрикнув от боли, я вскочил и принялся расстегивать мокрую горячую рубашку. Мой живот до самого низу был красным и буквально горел. Я мог бы поклясться, что она ошпарила меня нарочно!

- Как ты неловка, Сулла, - спокойно усмехнулся принц. – Дай гостю полотенце и принеси чистую рубаху... из моих. Потом отправляйся в боковой зал. Фархад скажет тебе, что делать.

Вскоре бледная Сулла принесла мне белоснежную рубашку из тончайшего полотна и полотенце. Отдав их, она замялась и не уходила, видимо желая что-то сказать своему господину. Однако принц только лишь взгляну на неё, и она убежала.

Танцовщица, не обращая ни на что внимания, продолжала танец. Я переоделся, стараясь не показать, что меня как-то взволновало происшедшее.

- Ну что же, дорогой друг... – произнёс принц, когда я снова уселся в своё удобное кресло в виде руки, в котором я сидел как бы на ладони великана. – Ещё вина? Или насладимся зажигательным танцем? Он возбуждает, не правда ли?.. А то может, пусть она разденется совсем?

- Ну что вы, любезный принц... Здесь же посторонние, – смутился я, имея в виду музыкантов, стучавших в барабаны.

- Пустяки, - хладнокровно отвечал принц, затем хлопнул в ладони и произнёс что-то на ширистанском.

Танцовщица, не прекращая танца, принялась раздеваться. Сначала на пол упал шёлковый жилет, и передо мной заплясали её полные упругие груди. Затем она легко развязала поясок, и её тонки шаровары из газовой ткани соскользнули на пол. Закрытым у неё осталось только лицо... Яркие синие глаза над платком, не смущаясь, смотрели прямо на меня, и, конечно, видели моё растерянное стеснение. Готов поклясться, что под платком она усмехнулась.

Передо мной, следуя ритму барабанов, покачивался то гладкий загорелый живот с глубоким пупком и аккуратным каштановым треугольником волос, то крупный, великолепной округлости зад с тонкой талией, от вида которых я тут  же покрылся испариной. Барабаны стучали, ягодицы и бёдра двигались ритмично, не останавливаясь, а я постепенно терял голову, зажигаясь бешеным желанием.

- Ну, что скажете? – улыбался принц. – Хороша чертовка, а?

- О да! – отвечал я, чувствуя, что как-то странно, необычно пьян и чрезвычайно возбуждён: видимо, к вину был добавлен наркотик. Всякие тормоза приличия понемногу испарялись...