Путь прилива - Суэнвик Майкл - Страница 27

Грегорьян повернулся — и я вздрогнул от ужаса, увидев огромную птичью голову — черный клюв, черные перья, черные, с обсидиановым блеском глаза. Примерно посередине клюва зияли узкие щели ноздрей, у его основания щетинилась поросль крохотных перышек. Мой противник принял обличье Ворона. «Неужели это дух?» — мелькнуло в моей голове. Хотя, может быть, я сказал это вслух. Мощные маги умеют вызывать духов, но мне никогда еще не доводилось при таком присутствовать.

Решив, что это — не более чем иллюзия, вызванная мандрагорой, я смело двинулся вперед и схватил Грегорьяна за руки, чуть выше локтей. Смерть, струившаяся сквозь мои пальцы, забиралась к нему под кожу, судорогой сводила мышцы. В те времена я был очень сильным. Моя хватка должна была намертво перекрыть кроветок, руки Грегорьяна должны были повиснуть как плети. Смерть, ставшая моим оружием, должна была его убить. Но он стряхнул мои руки — стряхнул легко, словно безо всяких усилий — и рассмеялся.

— И ты, и все твои жалкие трюки бессильны перед Вороном.

— Да, ты кажешься мне Вороном, — воскликнул я, — но как ты это узнал?

Я чувствовал себя как студент, получивший на экзамене билет с абсолютно незнакомыми вопросами, — только мой ужас был в тысячу раз сильнее.

— Второй вопрос. — Грегорьян небрежно поточил свой клюв о череп ближайшего скелета; скелет закачался, мерно постукивая костями. — Я знаю о тебе все. У меня есть информант, сообщающий о каждом твоем шаге. Черный Зверь.

— Кто он такой, этот Черный Зверь? — закричал я в еще большем, чем прежде, отчаянии.

— Третий вопрос. — Ворон сунул клюв в глазницу черепа, выудил оттуда какую-то мерзость, проглотил. — Я ответил уже на два твои вопроса, теперь моя очередь. Первый: я утверждаю, что Миранда черная. Как это может быть?

Грегорьян заставил меня истратить попусту все три попытки, я злился, но скорее на себя, чем на него. Все было сделано честно. В поединке магов побеждает тот из противников, у кого больше выдержки, больше силы воли.

— На дюйм от поверхности и дальше, — сказал я, — в мировом шаре царит темнота, туда не доходит звездный свет. В черные эти глубины проникает лишь влияние Просперо, Ариэля и Калибана. Простейшая из мистерий макрокосма, отражающаяся и в микрокосме. — Все это были азбучные истины, понятные любому ребенку; отвечая, я приходил в себя, вновь обретал самообладание. — Мозг, укрытый черепной коробкой, также пребывает в темноте. И лишь магическое влияние посвященного способно проникнуть в эту бездну.

Ворон взъерошил перья, приоткрыл клюв, проглотил трупный хрящик. Черный язык, видели бы вы этот черный язык!

— Что такое, — спросил он, — черные созвездия?

— Это формы, образованные беззвездными промежутками, разделяющими яркие созвездия. Непосвященный их не видит, даже не верит, что они существуют. Тот, кому показаны черные созвездия, запомнит их навеки. Ровно так же существуют мистерии, доступные каждому, — хотя мало кто о них знает!

Слушая мой ответ, Ворон ковырял клювом в зубах мертвеца, не до конца еще обглоданного стервятниками.

— Я угостил бы тебя червячком, — сказал он, — но тут на двоих не хватит. Последний вопрос: кто такой Черный Зверь?

— Как это так? — возмутился я. — Я задавал тебе этот самый вопрос и не получил ответа. Твой Черный Зверь — чистая выдумка!

В тот же момент Ворон вскинул голову и громко, торжествующе каркнул. Его маленькие круглые глазки сверкали злобной, ослепительной чернотой. Он расставил большой и указательный пальцы левой руки и сказал: «У тебя вот такой длины, в стоячем состоянии. Твоя любовница была одно время связана с Комитетом свободной информации, только деньги ее мамаши и помогли замять эту скандальную историю. Ты думаешь, что она тебе изменяет, — потому что она никогда не попрекает тебя твоими собственными изменами. Ты долго мочился в постель — и стал учеником знахарки, которая сумела тебя вылечить. Черный Зверь знает всю твою подноготную. Черный Зверь очень к тебе близок. Ты доверяешь Черному Зверю — и зря. Ведь Черный Зверь — не твой друг, а мой».

И он ушел. Я кричал ему вслед, что поединок не окончен, что мы не определили победителя. Но он не оборачивался и быстро исчез из виду. В гостиницу нашу он не пришел. Я сказал родителям, что его куда-то там вызвали.

Доктор Орфелин вздохнул, немного помолчал и продолжил:

— Грегорьян исчез из моей жизни. Возможно, его перевели в другой модуль. Но остался вопрос — вопрос, так и не получивший ответа. Кто такой Черный Зверь? Какой ложный друг выдает Грегорьяну все мои тайны? Однажды я проснулся, в собственной своей комнате, и увидел пришпиленный к стене рисунок. Изображение летящего ворона. Я растолкал свою любовницу и спросил, что это такое. «Рисунок, — зевнула она. — Нарисованная птица». — «Да, но что он означает, этот самый рисунок?» — «Как это „что означает"? — удивилась она. — Это просто картинка, раньше ты не обращал на нее внимания, а сегодня вдруг начал кричать».

Она тронула меня за плечо. Я грубо оттолкнул ее руку. «Вчера, — сказал я, — тут не было никакой картинки». Из ее широких, недоумевающих глаз брызнули слезы. «Так это ты — Черный зверь? — закричал я. — Ты?»

Я не мог прочитать на ее лице ничего, ровно ничего. Сложная поверхность, геометрию которой я изучал столько часов, глазами и пальцами, губами и языком, превратилась в непроницаемую маску.

Какая ложь скрывается за этой маской? Я ставил ей всевозможные ловушки. Я задавал самые неожиданные вопросы. Я обвинял ее в диких, невозможных вещах.

Она меня покинула.

А Черный Зверь — не покинул. Меня исключили из Лапуты за участие в поединке. Возвратившись домой, я обнаружил посередине обеденного стола чучело ворона. Огромная, гнусно ухмыляющаяся тварь с широко раскинутыми крыльями. Поставить такую мерзость там, где люди едят, — для этого нужно совсем свихнуться. «Что это значит?» спросил я. Мать решила, что я шучу. «Кто его сюда поставил, чья это работа?» — не отставал я. Мать бормотала какие-то объяснения, но я уже не слушал. «Не понимаю, — орал я, — почему вы надо мной издеваетесь?» Я опрокинул стол.

Отец сказал, что я сошел с ума и что я должен извиниться перед матерью. Я назвал его маразматическим придурком. Мы подрались, я раскроил ему череп. Рана была такой тяжелой, что его увезли в Порт-Депозит, в хирургию. Родители отреклись от меня, лишили наследства, а вдобавок подали в суд, заставили сменить фамилию.

Так я лишился семьи. Но проклятый вопрос не покидал меня ни на секунду. Кто же он такой — этот самый Черный Зверь. Я разогнал друзей — лучше жить одному, чем иметь под боком предателя. А Черный Зверь меня поддразнивал. Просыпаясь, я обнаруживал, что моя грудь усыпана черными перьями. Я получал от Грегорьяна письма с описанием таких подробностей теперешней моей жизни, о которых никто не мог знать. Я видел странные сны — какие-то незнакомые люди пересказывали мне самые постыдные страницы моей биографии, самые сокровенные мои тайны.

Это сводило с ума.

И наступил день, когда моя изолированность от внешнего мира стала полной, когда я отбросил все свои честолюбивые замыслы, когда жизнь моя разлетелась вдребезги. Моя халупа стояла на самом краю соляных болот, в таком месте, где люди не бывают годами. Но от Черного Зверя не спрячешься. Я проводил день за сбором съедобных кореньев, возвращался домой — и обнаруживал слово «ворон», выцарапанное на стене, прямо над моим топчаном. Ночью я слышал издевательское карканье. Я стал думать о самоубийстве — хотелось покончить с этой жизнью раз и навсегда. Я приставил нож к сердцу и стал аккуратно прикидывать, под каким углом следует его вонзить, чтобы уж наверняка.

И тут, в этот самый момент, открылась дверь. Я запирал ее на замок, но она открылась. На пороге появился Грегорьян. Он увидел, что я дрожу от ужаса, широко ухмыльнулся и сказал: «Сдавайся».

Я склонился перед победителем. Он доставил меня во Дворец Загадок, в зал со сводчатым потолком, построенный в форме пятиконечной звезды. Синий потолок зала был расписан золотыми созвездиями, к его середине сходились пять толстых деревянных балок. Там Грегорьян скопировал все познания о травах, полученные мной от знахарки, — остальное содержимое моего мозга его не интересовало, — а также стер большую часть моих эмоций, оставив только бледненькую способность сожалеть о прошлом. Раньше я был для него слабым соперником, а теперь — совсем никаким. И тогда я задал ему вопрос. Вопрос, разбивший мою жизнь. Кто такой Черный Зверь?