Я Грималкин (ЛП) - Дилейни Джозеф - Страница 21

Мальчик был молчалив, напуган и нервничал, но это не умерило его аппетита. В то время как остальные молчали, прислушиваясь к нашему разговору с напряженным вниманием, — хотя страх еще искажал их лица. Его глаза были постоянно обращены на кожаный мешок, который, казалось, страшно завораживал его. Возможно из–за странных звуков, которые раздавались из него. Несмотря на большое зеленое яблоко и шипы роз, Дьявол издавал странный слабый стон или приглушенное шипение, как будто вздыхал.

— Ну, Торн, — требовательно сказала я. — В моё отсутствие ты продолжала выполнять свои учебные задания?

Торн улыбнулась мне. — Каждый день в обязательном порядке я повторяю мантру, что Вы учили меня. «Я лучшая, самая сильная и самая смертоносная», — сказала она, голосом чуть громче шепота. — В конце концов я поверю в это. Это получилось у Вас — однажды это получится и у меня!

— Ты по–прежнему ежедневно упражняешься с клинками? — спросила я, взглянув на Уилла и наслаждаясь страхом, что мерцал в его глазах в ответ на мой вопрос.

Она кивнула, проглотила кусок свинины, чтобы продолжить. — Недавно я практиковалась в метании моих кинжалов. У меня ещё есть несколько лет до достижения максимальной силы. До тех пор я буду убивать врагов на расстоянии. Когда я стану выше и тяжелее, то буду биться вблизи! Ты научила меня и этому тоже.

— Это мудро. Ты слушаешь, что я говорю, и делаешь соответственно. Я не могла бы иметь более лучшей ученицы!

— Ваши собственные тренировки в начале были не очень радостными, — заметила Торн, удовлетворённая моей похвалой — хвалила я очень редко.

— Это правда.

— Расскажите мне снова сказку. Я уверена, что и Уиллу хотелось бы её услышать. Не так ли?

Мальчик кивнул, отчаянно соглашаясь со всем, что она говорила.

— Ну, тогда почему бы тебе не рассказать обо мне? — предложила я. — Ты достаточно часто просила меня рассказать — ты должна сейчас это знать наизусть!

Торн пожала плечами и улыбнулась. — Почему бы и нет? — сказала она, повернувшись к Уиллу. — Для начала, я бы лучше объяснила, что ведьму–убийцу клана Малкин обычно выбирают с помощью поединка. Претенденты должны столкнуться в поединке на смерть.

Но сначала претенденты должны пройти интенсивную подготовку, если хотят выиграть право на это место. Грималкин решила стать ведьмой–убийцей клана Малкин, но опоздала к ежегодной подготовке. Она присоединилась к двум другим претендентам, которые тренировались уже в течение шести месяцев. Что ещё хуже, только пол года оставалась до этих трёх дней, в течение которых проводится испытание. Так что у неё было очень мало времени, чтобы познакомиться с основами профессии убийцы.

Её первый день обучения был катастрофой. Два других соискателя были слабыми — обречены быть убитыми Кернольд, убийцей клана Малкин в то время. Поскольку день медленно тянулся, Грималкин всё больше и больше раздражалась. Наконец, незадолго до наступления темноты, она высказала свои мысли. Она сидела на полу и смотрела на Грист Малкина, их неумелого тренера, который только болтал о бое на клинках, его слова показывали на сколько он был глупым, и не имел понятия об этом. Позади него стояли две самые старые и уродливые ведьмы нашего клана. Они были настолько уродливы, что у них бородавки были даже на самих бородавках, щетина на подбородках была гуще, чем на заднице у ежа!

Сказав это Торн глубоко рассмеялась так, что в ответ Уилл, улыбнулся и покраснел до корней своих светлых волос.

— Ведьмы были там для того, чтобы убедиться в том, что стажёры не используют магию против Грист Малкин, — продолжала Торн. — Терпение закончилось и Грималкин вскочила на ноги и закричала на него.

Я улыбнулась, когда Торн вскочила на собственных ногах и кричала слова, как если бы она была на моём месте, а Уилл был Грист.

«Ты дурак, Грист! Ты уже подготовил двадцать семь побеждённых претендентов до нас. Чему ты можешь научить нас — только как проиграть и умереть?»

Так яростен был её порыв, что Уилл вздрогнул и отступил.

Торн злобно улыбнулась. — Ты должен увидеть Грист сейчас. Он ушёл в отставку в тот же год, состарился и разжирел. Именно это противостояние с Грималкин прикончило его.

— В течение долгого времени он молчал, — продолжала она, смеясь, — просто смотрел глазами на Грималкин и посмотрел с ненавистью, его заплывшее жиром лицо было искажено яростью. Он был как медведь рядом с человеком, по крайней мере, на голову выше, чем Грималкин и сильно развитой мускулатурой. Но Грималкин не испугалась его и встретила взгляд спокойно. Он отвернулся первым. Глубоко внутри он был напуган, хотя не показывал этого.

— «На ноги, дитя!» — скомандовал Грист. Грималкин повиновалась, но она улыбалась и усмехалась глазами.

— «Убери усмешку со своего лица. Не смотри на меня!» — проорал он. — «Смотри прямо вперёд. Должно быть некоторое уважение к человеку, который обучает вас!» — он начал медленно обходить Грималкин. Вдруг он захватил её в свои медвежьи объятия, сжал так, что громко захрустели рёбра. Тогда он бросил ее вниз в грязь, думая, что на этом всё закончится.

— Но что было делать Грималкин? Лежать и стонать от боли? Нет! Мгновение и она была на ногах, сломала ему нос левым кулаком, затем кулаком повалила его на землю. И после этого она боролась как убийца. Ты никогда не должен позволять никому приближаться к себе — она держала его на расстоянии. Борьба закончилась быстро. Каждый удар был своевременным и точным. В момент Грист Малкин был избит до полусмерти! Один его глаз распух и закрылся, а его лоб пересекала резанная рана, кровь заливала другой глаз. Грималкин поставила его на колени.

— «Я могла бы убить тебя сейчас!» — закричала она. — «Но ты просто человек, и вряд ли достоин беспокойства.»

— Таким образом Грималкин была вынуждена тренироваться сама. Конечно, она была искусна в лесной хитрости и ковке оружия. Она тяжело работала, хорошо ела и постепенно наращивала свои силы, ежедневно плавала, чтобы увеличить выносливость для борьбы — хотя это было длинной суровой зимой, худшей в течение долгих лет. Она также выковала лучшие клинки, закрепила их в ножны на своем теле.

Потом, в один прекрасный день, она столкнулась в холодном северном лесу со стаей голодных волков. Они окружили её, двигаясь медленно, слюна капала из пастей, смерть блестела в их голодных глазах. Грималкин приготовила метательные ножи в каждой руке. Когда первый волк прыгнул, нож нашёл своё горло. Второй умер также легко. Наконец она вытащила длинный клинок, когда третий волк прыгнул на неё. Так же легко, как сбивала голову одуванчика палкой, она отделила голову животного от туловища. Когда, наконец, стая разбежалась, семь забрызганных кровью тел остались лежать мертвыми, окрашивая белый снег красным.

Наконец, пришло время Грималкин встретиться с Кернольд и она вернулась в Пендл. Кернольд убила двух первых претендентов довольно легко — менее, чем за час, даже не вспотев. Наконец настала очередь Грималкин.

— Если вы такие сильные и смелые, почему спрятались в этом замке? — перебил Уилл. — Я думаю, мой отец смелее любой из вас!

Мы обе удивлённо уставились на мальчика. Краем глаз я заметила гнев на лице Торн. Я положила руку ей на плечо, чтобы удержать её. Тогда я ответила мальчику.

— Конечно твой отец смелый, — согласилась я, улыбаясь не открывая рта — что мог думать сын об отце, который хорошо к нему относился? Он рыцарь и это должно быть частью его натуры. Менестрели поют ему дифирамбы?

— Конечно! Он боролся и победил много противников, но его самый большой поступок был убить Великого червя, что осаждала наш замок.

— Черви реальны? — спросила Торн. — Я думала, что это просто рассказы перед сном, чтобы пугать детей.

— Они реальны, — ответила я. — Черви опасные существа, покрытые жесткой чешуёй, кроме того у них есть челюсти, заполненные мощными клыками. Многие из них имеют длинные змеиные хвосты, которые используют, чтобы обернуть вокруг своих жертв и выдавить из них жизнь. Они, как правило, пьют кровь крупного рогатого скота, но могут съесть человека целиком — с плотью, кровью и костями. Они довольно редки в графстве, — продолжала я, — и я видела только одного. Он скрывался в траве на краю озера: мне было любопытно и я захотела посмотреть поближе. Когда я подошла, он скользнул в воду и уплыл. Он был не больше собаки.