Хозяин музея Прадо и пророческие картины - Сьерра Хавьер - Страница 5

— Вы полагаете, он пытается разглядеть тех, кто собрался убить его? — пробормотал я, блеснув сообразительностью.

— В действительности, Хавьер, личность несостоявшегося убийцы не являлась тайной. Кардинал Бандинелло Саули признал себя виновным. И получается, что он намеревался отравить Льва X, поскольку и в личном гороскопе, и в некоторых списках «Vaticania Pontificum» — пророчествах о папстве, популярных в то время, — обнаружил указания, что станет именно тем понтификом, кому суждено возродить церковь. А Саули, разумеется, мечтал сделаться понтификом.

— Но папы не верят в гороскопы и предсказания, — возразил я. — Церковь осуждает астрологию...

Моя наивность вызвала у Фовела улыбку.

— Ты так считаешь? Разве тебе неизвестно, что первый камень базилики Святого Петра в Риме был заложен 18 апреля 1506 года папой Юлием II после того, как его личный астролог по расположению небесных тел определил подходящий момент для закладки храма? Или ты не знаешь, что в Станце делла Сеньятура, где Рафаэль выполнил знаменитую фреску «Афинская школа», в одном из квадратов свода на манер вечного гороскопа Рафаэль поместил небесную сферу с таким расположением светил, каким оно было 26 ноября 1503 года, в день, когда Юлий II занял Святой Престол?

Столь блестящая память меня поразила. Маэстро, насладившись моим изумлением, продолжал:

— Ты ничего не знаешь! Тогда позволь, я подробнее объясню, на чем основано мое утверждение, что портрет папы Льва X был задуман как пророческое произведение. Всего за два года до того, как кардинал Саули предпринял попытку отравить папу, другой известный художник Себастьяно дель Пьомбо увековечил несостоявшегося убийцу понтифика, написав портрет, очень схожий с работой Рафаэля. Случилось это в 1516 году. Саули с надменным выражением также восседает у стола, где тоже лежат Библия и колокольчик. И вокруг, как и на портрете жертвы, изображены доверенные лица. Очевидно, уже тогда кардинал вынашивал план возглавить Ватикан, и портрет являлся частью, как мы сказали бы теперь, его предвыборной кампании.

— Почему же Саули не заказал портрет Рафаэлю, если тот славился как лучший живописец эпохи?

— Тонкое замечание, мой мальчик. Вероятно, он все же обращался к Рафаэлю. Тут, в Прадо, хранится единственная в мире картина, способная разрешить возникшее сомнение. Она называется «Портрет кардинала». Речь об одном из бесспорных шедевров, принадлежавших кисти Рафаэля. Пожалуй, это одно из самых значительных произведений в коллекции Прадо. С необычайным реализмом и любовью к дополнительным деталям изображен кардинал с серьезным взглядом, личность которого, как ни удивительно, эксперты до сих пор не сумели установить. В Прадо это не единственный знаменитый портрет человека, чье инкогнито до сих пор не раскрыто. Вот, например, «Портрет кабальеро, положившего руку на грудь» Эль Греко. Подлинное имя прототипа доподлинно неизвестно, хотя среди прочих высказывалось предположение, что, возможно, на полотне изображен Сервантес.

— Настоящие тайны искусства...

— Правильно. Портрет без имени все равно что цветок, лишенный аромата. Ему недостает жизни. Когда ученые сталкиваются с отсутствием надлежащей идентификации, они впадают в раж, и разного рода атрибуции не заставляют себя ждать. Нашему анонимному кардиналу присваивали много имен — Инноченцо Чибо, Франческо Алидози, Скарамучча Тривульцио, Александр Фарнезе, Ипполито д’Эсте, Сильвио Рассерини, Луис Арагонскийю... Но моя ставка самая верная. — Фовел лукаво улыбнулся. — Потрудившись сравнить портрет неизвестного кардинала из Прадо с портретом Саули, написанным Сабастьяно де Пьомбо в 1516 году, ты увидишь, что на них изображен один и тот же человек. Нет необходимости давать волю воображению: одинаковые подбородки с ложбинкой, рисунок рта с тонкими губами, голова, по форме напоминающая перевернутый треугольник. Неизвестный кардинал похож как две капли воды на несостоявшегося убийцу Льва X. Тебе не кажется, что моя гипотеза разрешает одну из маленьких тайн этого музея?

— Возможно, — согласился я. В тот момент меня больше занимала другая подробность. — Скажите, доктор, вы в состоянии определить, когда был написан анонимный портрет? Тоже около 1518 года?

— Это тоже интересный момент. Вероятно, портрет «анонима», который хранится в Прадо, был завершен в 1510—1511 годах, иными словами, за пять лет до того, как Саули начал претендовать на роль ангельского папы. Примечательно, что Санти увековечил кардинала, будучи под сильным впечатлением от портрета «Джоконды», над которым Леонардо трудился в своей мастерской примерно в то же время. Действительно, если сравнить обе работы, можно заметить, что ракурс и поза кардинала и Моны Лизы идентичны. Но самое важное, что Рафаэль не включил в композицию картины необходимые атрибуты, которые позволили бы причислить его к «пророческим». И потому, вероятно, амбициозному кардиналу Саули пришлось обратиться к дель Пьомбо, чтобы тот изобразил его персонажем пророчества.

— Какие атрибуты вы имеете в виду?

— Колокольчики, мой мальчик. Изящные вещички рядом с Библией, привнесенные дель Пьомбо и Рафаэлем в более поздние композиции, представляют собой очевидную графическую метафору. Знак. С его помощью художники дают понять, что изображенный на картине человек является героем пророчества Писания.

— Неужели знак пророчества ставили столь демонстративно?

— Полагаю, для этого имелись веские причины. В 1516 году, когда Саули позировал дель Пьомбо, играя роль посланника Господа, в Венеции вышло в свет пророческое сочинение, которое подвергается суровой критике до сих пор. Его автором был цистерцианский монах из Калабрии Иоахим Флорский. В числе прочего автор предрекал наступление в истории человечества эры Духа Божия, связывая установление нового порядка с мужем, который будет держать в руках скипетр духовной и политической власти. Иоахим Флорский скончался в 1202 году, не увидев осуществления своего пророчества. Однако его откровение легло в основу другого пророчества, в него твердо уверовали Саули и Лев X, причем весть о нем облетела Рим со скоростью ветра. Ты когда-нибудь слышал об «Apocalipsis nova»[4], мой мальчик?

Я пожал плечами, более всего опасаясь опять выставить себя неучем.

— Не смущайся. К несчастью, почти никто не помнит в наше время эту книгу. Даже искусствоведы. — Вновь лукавое выражение скользнуло по его лицу. — Рукопись оказалась в забвении, потому что так и не была напечатана, но чтобы понять Рафаэля и язык его живописи, она имеет основополагающее значение.

— О чем же пророчествовал «Apocalipsis nova»?

— Помимо прочего, предсказывалось неминуемое появление ангельского пастыря, папы, осененного благодатью Святого Духа, который вступит в союз с императором, чтобы установить мир среди христиан и положить предел наступлению ислама. «Surget rex magnus cum magno pastore», — торжественно процитировал он, и меня охватил трепет. — Согласно манускрипту, это событие ожидалось в начале XVI столетия. Представь ситуацию. Половина кардиналов Рима, не только Саули, претендовала на роль всемогущего пастыря! Лев X не мог доверять никому, и не без оснований.

— Меня изумляет, что сам папа, хранитель устоев католицизма, проникся таким доверием к книге пророчеств...

— Он проявил доверие к непререкаемому авторитету, а именно авторитету самого архангела Гавриила.

— Но... я не понимаю, доктор.

— В ту эпоху никто, будь то понтифик или мирянин, не сомневался, что «Apocalipsis nova» написан под диктовку архангела Гавриила, небесного вестника. — Он улыбнулся. — Так сообщил блаженный Амадей, человек, на самом деле написавший труд, и ему поверили.

— Блаженный Амадей? В жизни о нем не слышал.

— Меня это не удивляет, мой мальчик! — воскликнул Фовел без тени упрека. — Я ведь показываю тебе изнанку истории искусства. Стараюсь растолковать, из какого глубокого источника Рафаэль черпал свое вдохновение. Улавливаешь?