Чужая глубина - Нормаер Константин - Страница 11

Глава 3. Переступить через Горизонт

Перевязать рану, наложить жгут или вправить сустав — это может каждый глубинщик. Ему для этого не нужен личный ассистент, только аптечка с медикаментами, на худой конец, просто подручный материал. Затянул, зафиксировал, и дело в шляпе. Если более сложные повреждения — то справится бригадир, который проходил для этого специальные курсы неотложной помощи. А вот побороть недуг, способный проникнуть в разум и навести там такого шороху, что хоть в петлю лезь — тут в силах помочь только настоящий медик. Лишь он способен успокоить запаниковавшего бойца. И методов в его арсенале имеется превеликое множество. К примеру, ввести зараженного в глубокий псевдо-сон и выкинуть из его башки все ненужные страхи. А опытные практики в силах помочь сразу группе людей, попавшим под дурное влияние Глубины. Правда, на любую человеческую хитрость вода находит достойный ответ, ограждая себя очередной, новой защитой от настырных захватчиков. И тогда, ничего не поделаешь, приходится людям действовать на свой страх и риск. Разменивая бесчисленные жертвы на опыт и скорбя о напрасных потерях. Только так можно отыскать в идеальной, казалась бы, стене брешь и попытаться вновь на равных противостоять неизведанной стихии.

Вода, она ведь солёная мерзкая тварь, будь она проклята! Она губит на раз-два. Никакой жалости к человеку, который пыжится, старается, пока хозяйке подводного мира это не надоест, и она не стегнёт его острым хлыстом праведного гнева.

К Глубине нельзя привыкнуть. Познаешь один страх, настроишься на него, а стоит попасть в расщелину или туннель, тебя уже будет ждать что-то совершенно новенькое. Например, приглушенные звуки или гуляющие вокруг тени. Таких кошмарных вещей на земле не услышишь. Даже ночью в лесу мир кажется более приветливым. Стоны, внезапные крики, мерзкий скрежет. А если не повезёт, и попадёшь в самый эпицентр Глубины, начинаешь различать неведомый шёпот. И по истечение всего пары минут начинаешь верить в его реальность, потому что звучит он уже не снаружи, сквозь толстые стены обшивки, а проникает прямо в голову, начиная существовать и в тебе, и рядом с тобой.

Многие утверждали, что звуки моря могут обретать и внешнюю оболочку, обращаясь то родным человеком, то неведомым чудовищем. Хотите верьте, хотите нет, но галлюцинациями тут и не пахнет. Одному из глубинщиков, кому не посчастливилось оказаться в пустоте, когда он решил опуститься практически на сорок футов во впадину Свето-Тень, удалось увидеть четырёхногую русалку. Почему именно русалку? Все очень просто. Потому что вместе с ногами у неё присутствовал и тот самый пресловутый хвост. Умудрившись выжить, глубинщик настойчиво утверждал, что она дважды цапнула его за грудь. И оказалось, не соврал. На коже действительно имелись глубокие прокусы, от которых, собственно говоря, он впоследствии и скончался. А выговорите, Глубина — пустые слова!

— Может быть, прекратишь! — перевернувшись на другой бок, Ольга скорчила недовольную гримасу и прижала пальцы к вискам.

— А, проснулась все-таки, дорогуша, — Михас отложил в сторону толстенную книгу и приветливо улыбнулся.

— Меня и так тошнит от этого моря, а тут ещё ты со своим глубинами и всякой хренью.

Улыбка мгновенно сползла с лица механика.

— Не смей называть труды Ван Тессала ерундой! Он единственный, кто дюжину раз встречался с Глубиной и в итоге остался жив! Понимаешь? Как ни в чем не бывало. Только пара царапин. Бравый ныряла, что не говори.

— Вот и не говори! А как попадёшь в какую-нибудь особенно глубокую и мерзкую впадину, тогда и будешь читать своего Ивана…

— Тогда уже будет слишком поздно, — рассудительно заявил Михас.

— А сейчас слишком рано! — сказала своё веское слово медик.

Прикрывшись одеялом и скрестив ноги, Ольга села на край койки и стала медленно массировать виски указательными пальцами.

Сколько раз зарекалась не прикасаться к спиртному, а все одно срывается, расплачиваясь за собственную глупость невыносимым похмельным пробуждением, которое, надо заметить, здесь, под водой, в разы сильнее того, что случается на суше.

— Михас, дружок, будь добор, сделай чайку, — жалобно простонала Ольга.

— Ага, сейчас. Может тебе ко всему прочему и массаж нужен? — недовольно буркнул в ответ механик.

— Этого мне только не хватало! — фыркнула женщина. — Твоими грубыми пальцами болты крутить, а не нежную кожу мять…

— Подумаешь, — Михас равнодушно уставился на свои грязные в рубцах ладони. — Я и сам бы не стал этого делать, даже если бы ты очень попросила. Слышала? Очень сильно попросила!

— Ну, вот и славно. Хорошо, что этого не произошло, — заключила Ольга. — Поэтому давай ограничимся просто чаем.

— Чаем…

Засунув грубые руки в не менее грубые карманы плотных, водонепроницаемых штанов, механик разочаровано поплёлся в столовую.

Нечеловек, или как было принято называть его расу — ихтиан, стоял посреди комнаты и добродушно взирал на бригадира. Выражение его зеленокожей, напоминающей жабью, морды говорило только об одном — он явно не понимает причину обрушившихся на него претензий. Его огромные свисающие уши спокойно подрагивали в такт мерному дыханию, а широкий собачий нос неохотно втягивал в себя тяжёлый искусственный кислород.

Выслушав от бригадира поток возмущений, ихтиан почесал лысый затылок, затем вытер вспотевший лоб, повращал антрацитовыми глазами и без тени эмоций произнёс:

— Не совсем понял свою вину, друг.

Кимпл всплеснул руками:

— Ну как тебе объяснить?! У нас на базе такое творится, что лучше здесь вообще забыть о твоём умении говорить на нашем языке.

— Зачем? — уперев руки в бока, поинтересовался Анук. — Зачем мне врать, если я — истинный мирила. Весь смысл моей работы в праведности и открытости. Отступлю с правильного пути, и буль — я уже простой погонщик жизняков.

Хлопнув себя по лбу, Кимпл едва не взревел, что та Иерихонская труба.

— Да пойми ты, др…друг — праведный и честный! У нас произошла беда. В одной из впадин потерпела крушение батисфера. Вернее, просто лопнула, и все! Понимаешь? Бах! И нет железной плавающей коробки. Начальство негодует! Но главное — к нам прибыли серьёзные шишки с поверхности. И поверь, они будут носом рыть землю, а добьются необходимых доказательств…

— Шишки, кто такие ши… Постой! Доказательств чего?

— Того, что это ваш народ причастен к гибели батисферы!

— Мы?! — кажется, впервые за этот долгий разговор на морде Анука возникла тень обеспокоенности. — Но причём тут мы? Мы не охотимся на вас. И не следим за металлическими фырчащими плавунами. Мы миролюбивое племя.

— Фырчащие плавуны? Ты имеешь в виду наши подводные корабли? — уточнил бригадир.

— Именно так. Нам не нужны проблемы с вашим народом, друг. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Понимаю и верю тебе. Только по этой причине я и обратился за помощью. Мне нужно установить истинную причину гибели батисферы.

Анук быстро закивал, всецело поддерживая решение Кимпла.

— Скажи, когда и где это случилось?

Разложив на крохотном столике карту подводных районов, бригадир указал на точку, расположенную в семнадцати лигах от базы-кокона.

— Ламаэрта гебери, — задумчиво прошептал ихтиан.

— У нас её называют впадина Око-Луч, — уточнил Кимпл.

— Луч?

— Свет, что падает с поверхности.

— А, ты имеешь в виду тёплые пятна! — догадался нечеловек.

— Видимо, — согласился бригадир.

— Хорошее название, правильное. Но почему вы сравнили это место с гляделками?

— Формой оно напоминает, то есть напоминало глаз.

Поджав губы, Анук немигающим взглядом уставился на глубинщика.

— Да, похоже. Но я повторюсь: причём тут мой народ? Неужели проще свалить все на нас, чем отыскать более правильную причину?

— Ты хотел сказать объективную, — поправил его Кимпл. — И кто же, по-твоему, может быть причастен к этому? Подводный скат? Удильщик-убийца?