Племя Тьмы - Баркер Клайв - Страница 37

Даже в порыве своего страшного гнева, не видя ничего, кроме крови, Буни твердо помнил — этот человек никогда не должен подняться, воскреснуть из мертвых. Именно поэтому он не прикоснулся к нему зубами, зная, что тем самым может подарить Декеру вторую жизнь. Нет, он должен сгнить здесь, исчезнуть с лица земли, превратиться в прах. Буни знал, что делает. До сих пор он был невиновен. А теперь стал убийцей человека, который задолго до этого обвинил его во множестве страшных преступлений. Ну что ж, Декер не дожил до того, о чем так мечтал.

Бросив тело, Буни отправился на поиски Лори. Где искать — он знал. Внизу темнела огромная трещина. Креститель забрал ее к себе и, словно приглашая его туда же, вдруг заревел, выбросив наружу гигантский столб ледяного пламени. Не раздумывая, Буни бросился вниз.

Глава 24

Оставшись один, Эшбери долго не мог сориентироваться, пока наконец не заметил странный свет, исходивший из-под развалин и многочисленных трещин в скале. Этот свет казался почему-то холодным и каким-то липким. Заинтригованный, он стал ходить от одной трещины к другой, а свет становился все ярче.

Если бы Эшбери знал, кто является источником этого света…

Он, возможно, испугался бы. Но он не знал. Он видел только свет, который манил его за собой.

Когда Буни оказался в пещере крестителя, он увидел, что вдоль стен стоят на коленях, повернувшись спиной к пламени, с завязанными глазами, одиннадцать представителей племени тьмы. Среди них были Рейчел и Лайлесберг.

На земле, справа от входа, лежала Лори. Рука и лицо ее были в крови, глаза закрыты. Буни быстро подошел к ней и тут же почувствовал на себе чей-то взгляд. Он невольно повернулся в сторону ледяного пламени и застыл, встретившись глазами с Бэфоуметом.

— Подойди ближе, — сказал креститель. — Сам.

Буни испугался. Столб пламени казался в два раза больше того, что он видел в прошлый раз. От него веяло таким страшным холодом, что даже в том месте, где сейчас стоял Буни, находиться можно было с трудом. А Бэфоумет звал его ближе.

— Не бойся, — сказал он. — На тебе кровь твоего врага. Она защитит тебя от холода.

Буни сделал шаг к Бэфоумету. Его тело, изрешеченное пулями и изрезанное ножом, давно уже не ощущало никакой боли. Оно было бесчувственным и практически неуязвимым. Но сейчас его обдало жгучим холодом. И обнаженное тело почувствовало это, отозвавшись острой, колющей болью. Однако Бэфоумет был прав. Кровь Декера все-таки согревала его, становясь с каждой секундой все горячее и горячее.

— Оружие, — сказал Бэфоумет. — Выбрось его.

Буни совсем забыл о ноже, который торчал у него в шее. Он вытащил его и отбросил в сторону.

— Подойди еще ближе, — сказал креститель.

Буни подчинился, хотя страх не покидал его.

Неожиданно креститель что-то протянул из огня и схватил Буни за волосы. Буни не успел заметить, рука это или какая-то другая часть расчлененного тела. Он только почувствовал, как Бэфоумет тянет его к себе, прямо в пламя. Кровь Декера уже не спасала от жуткого холода. Лицо, казалось, покрылось коркой льда. Но сопротивляться было бы бесполезно. Бэфоумет подтащил Буни к себе и погрузил его голову в пламя. В ту же секунду Буни понял, что с ним делают: это обряд крещения.

И как бы в подтверждение его мыслей Бэфоумет торжественно произнес:

— Теперь ты Кабал.

Боль постепенно утихала. Буни открыл рот, чтобы перевести дыхание, и огонь ринулся в его организм, наполняя каждую клеточку новой силой, неся с собой его новое имя, а вместе с этим и новый смысл его существования.

Он больше не Буни. Он Кабал. Один из многих, подобных ему.

Вместе с крещением он получил от Бэфоумета великий дар: настоящую вторую жизнь, которая позволит ему любить и иметь детей. Но он во многом теперь потеряет свою неуязвимость, и не потому что в его жилах будет течь настоящая кровь. Бэфоумет поручает ему серьезное, важное дело.

— Сегодня ночью меня должны спрятать, — сказал креститель. — У всех нас есть враги, но мои враги самые жестокие и опасные. Меня заберут сегодня отсюда и спрячут от них.

Теперь понятно, для чего собрались здесь все оставшиеся представители племени тьмы. Они разберут Бэфоумета по частям и спрячут.

— Для тебя тоже есть дело. Кабал, — сказал Бэфоумет. — Я не обвиняю тебя. Это должно было случиться. Ничего не бывает вечным. Но я поручаю тебе…

— Да, я слушаю.

— Восстанови то, что ты разрушил.

— Новый Мидин?

— Нет.

— А что же?

— Ты должен найти место для нас в этом мире.

— Помогите мне.

— Я не могу. Это ты должен помочь мне. Ты разрушил наш мир. Ты и восстановишь его.

— Но с чего начать? — растерянно проговорил Кабал.

Но Бэфоумет вместо ответа вдруг слабо заговорил:

— Спасите меня. Спасите меня от моих врагов.

Его голос потерял свою величественность. Теперь в нем звучала только мольба о помощи. Сидящие у стены люди пришли в движение. Несмотря на завязанные глаза, они уверенно направились к пламени, которое уже почти совсем угасло, и встали вокруг, протянув вперед руки. Тело Бэфоумета начало распадаться. Каждый, получив свою часть, быстро заворачивал ее и уходил.

Процесс этот был для Бэфоумета, видимо, очень болезненным. Кабал, продолжая стоять там, где он принял крещение, почувствовал эту боль всем телом, как свою собственную. В какое-то мгновение она стала почти невыносимой, и он поспешил выйти из угасающего пламени.

Но что-то заставило его обернуться. Последняя часть Бэфоумета — огромная, белая голова — неподвижно повисла в огне. И тут Кабал почувствовал, как организм его стал оживать. Застывшая кровь вновь потекла по венам, сердце застучало. Он выпрямился, ощущая небывалый прилив сил.

Наконец Лайлесберг подхватил голову крестителя и, завернув ее, быстро ушел.

Пещера опустела. И пламя вдруг вновь разгорелось с такой силой, что Кабал едва успел отскочить на безопасное расстояние.

А наверху был Эшбери. Он почувствовал неладное и попытался спастись, но не успел. Слишком долго он ходил по кладбищу, высматривая источник необыкновенного света. Вырвавшееся из-под земли пламя подхватило его и подбросило вверх. Он закричал и упал на землю. Вся его одежда — ряса и кружевное белье — превратилась в прах. Страшный огонь не пощадил и его тело. Он лежал обнаженный и изуродованный до неузнаваемости.

Кабал с опаской поглядывал на разбушевавшийся костер. Огонь уже прожег потолок пещеры и вырвался наружу. Искры летели во все стороны. Языки пламени подбирались к лежащей на земле Лори. Кабал понял, что нужно уходить. Лори уже пришла в себя. По ее испуганным глазам Кабал догадался, что она видела обряд крещения и теперь боится его.

— Это я, — сказал он. — Все тот же.

Он подал ей руку и помог подняться на ноги.

— Я понесу тебя, — предложил он.

Но Лори покачала головой. Взгляд ее упал на нож Декера, который валялся за спиной Кабала. Он оглянулся и спросил:

— Он тебе нужен?

— Да.

Прикрывая голову руками, Кабал сделал несколько шагов и быстро поднял кинжал.

— Он мертв? — спросила Лори, когда Кабал подошел к ней.

— Да, — ответил тот.

Однако труп они не нашли. Туннель, в котором Буни одержал победу над своим противником, уже обвалился, как, впрочем, и весь Мидин. Когда они вышли на поверхность, вокруг не осталось ни одного склепа или мавзолея — одни развалины. Главные ворота хорошо просматривались даже издалека, и они быстро пошли по направлению к ним. Ни одного живого существа не встретилось им на пути. Тот, кто не успел покинуть Мидин, погиб в огне или под развалинами.

У самых ворот Лори неожиданно остановилась. На земле лежала кукла, сделанная из травы с венком из весенних цветов — игрушка Бабетты. Лори дотронулась до нее, и тут же перед ее глазами возникло видение. Ей показалось, что она бежит по какому-то полю в поисках убежища. Лори сразу все поняла — она снова видит глазами этой необыкновенной девочки, и, наверное, в последний раз. Она хотела передать ей свои мысли, попрощаться, но не успела. Сзади что-то затрещало. Лори быстро оглянулась. Каменные столбы, на которых держались ворота, пошатнулись. Кабал едва успел схватить ее за руку и оттащить в сторону…