Дедушка и внучка - Мид-Смит Элизабет Томазина - Страница 28

– Не знаю, – Дороти стояла на одной ноге и сосредоточенно глядела вниз, – не знаю. Может быть… но я как-то позабыла, совсем позабыла об этом и вошла.

Через минуту она подняла глаза и взглянула в лицо мисс Доротее:

– Бедная тетя, ты скоро заболеешь, и тогда мне придется разглаживать и твои морщинки. Сегодня мне нужно надеть самое лучшее платье. Как ты думаешь, тетя, что я принесла с собой в усадьбу?

– Принесла с собой? Но ведь ты никуда не уходила.

– Уходила. Я была у жены мистера Персела. Мой Бенни выздоровел, и теперь он здесь. Он будет жить у нас. Если хочешь, я могу поставить его клетку в твой будуар, тетушка. Не хочешь? Ах, какие прелестные зверьки кролики! Ты видела, как они садятся на задние лапки, а передними умывают мордочки? О, мне так хочется показать тебе моего голубчика.

– Не нужно, Дороти.

– Я сбегаю за ним, тетушка. Ты пока пей спокойно чай, не бойся, сейчас ты его увидишь!

Дороти вприпрыжку выбежала из комнаты и, крепко прижимая к себе кролика, вернулась обратно меньше чем через минуту. Она опустила Бенни на пол, и он принялся прыгать по комнате. Мисс Доротея визгливо вскрикнула:

– Я терпеть не могу этих зверей!

– Как? – изумилась Дороти. – Милых, прелестных, мягоньких, пушистых зверьков? Но, тетушка, дорогая, да ведь он же гораздо, гораздо милее тебя или меня.

– Очень может быть, но кролика нельзя держать в доме. Отдай его Петерсу, помощнику садовника, и он устроит его в клетке на конюшне.

– Ну, нет, тетя! Дедуля разрешил мне поставить клетку с Бенни в моей комнате.

– Дедушка разрешил?

– Да, да, конечно, разрешил. Мой голубчик Бенни! Ну, посмотри же на него!

Кролик положительно обрадовался, оказавшись в незнакомой обстановке. В чистом домике у мисс Персел нельзя было ни попрыгать, ни порезвиться. Зверьку пришлось довольно долго сидеть в корзине без всякого движения. Теперь же он совсем поправился. И ему очень понравились вещи в будуаре мисс Доротеи. Сначала кролик попробовал погрызть толстую циновку, лежавшую перед камином, но нашел ее несъедобной. Тогда он подскочил к мисс Сезиджер и стал пробовать на вкус ее платье.

– Пошел вон, отвратительный, противный! – закричала старая дева.

– О, тетя, тетя! – Дороти подхватила кролика. – Я унесу тебя, мой голубчик, тебе нужно дать как можно больше зелени и травы.

И девочка выпорхнула из комнаты.

«Это уж слишком! – думала возмущенная мисс Сезиджер. – Пусть Роджер приедет и заберет отсюда своего ребенка, потому что если Дороти будет наполнять Сторм кроликами, я точно здесь не останусь. Бедный отец! Он, вероятно, начал выживать из ума, раз позволяет подобные вещи».

Дороти сбежала вниз по лестнице, прижимая к себе своего любимца. Она стрелой влетела в буфетную и обратилась к Карбури:

– Пожалуйста, пожалуйста, мне нужна клетка!

– Для чего, маленькая мисс? Боже мой, кто это? Неужели вы берете в руки кролика?

– Конечно, беру. Разве он не прелесть?

– А по-моему, гадость, – поморщился Карбури.

– Что это значит? – спросила Дороти.

– Мне не следует объяснять вам значение этого слова, маленькая мисс, – с достоинством заметил Карбури.

– Ну и хорошо, оно такое некрасивое! Мой Бенни он… он… Знаете, Карбури, он и дедушкин кролик тоже. Он наш общий, и ужасно нам нравится. И мне, и дедуле – обоим. Мы обо всем договорились у дедушки в комнате. Я рассказывала ему историю маленькой сиротки, и после этого мы заснули. Эту историю я больше никому-никому не расскажу, мы с дедулей решили, что это печальная история. Карбури, вам нравятся печальные истории?

– Не сказал бы, маленькая мисс. Я больше люблю смешные рассказы.

– А вот мы с дедушкой любим истории печальные. И стихотворения любим печальные. Скоро мы вместе с ним будем читать наизусть одно стихотворение. «Я помню дом, где было мне родиться суждено». Вот как оно начинается, Карбури. А вы помните домик, где родились?

– Это было так давно, маленькая мисс, конечно, я не помню.

– Как вы красиво чистите серебро. Вы очень умный и ловкий человек.

Лесть малышки была по-детски невинна, и Карбури невольно улыбнулся:

– Нет, маленькая мисс, я так не думаю.

– А я говорю, что вы умный. Пожалуйста, достаньте мне клетку для моего Бенни.

– Не может быть, чтобы вы оставили эту гадость… я хотел сказать, этого кролика в доме, мисс.

– Дедуля позволил. Неужели, Карбури, вы будете спорить, когда дедушка позволил мне оставить моего голубчика?

– Конечно, нет, я не могу, да и не хочу, – пожал плечами Карбури.

– Ну, хорошо, вы достанете мне клетку? Пожалуйста, положите в нее зелени. Я хочу, чтобы моего Бенни и дедулиного Бенни хорошенько кормили. Так мило, что у меня будет жить такой маленький и прелестный зверек, который принадлежит мне и дедушке. Правда, Карбури?

– Чудо из чудес!

С верхней полки буфетной он снял клетку. В прежнее время в ней сидел попугай, теперь уже давно умерший. Попугай принадлежал отцу Дороти. Не успев опомниться от удивления, Карбури стал чистить клетку, потом вместе с Дороти пошел в огород за листиками латука[13] на ужин кролику. Наконец старый слуга отнес клетку наверх, в комнату маленькой мисс, и поставил туда, куда попросила Дороти. После этого он узнал, что он очень, очень хороший старик и что Дороти любит его, хотя, конечно, не так, как дедулю.

В этот вечер Дороти ждала деда в гостиной вместе с тетей Доротеей. Она надела платьице, которое считала самым нарядным. Оно было сделано из белого кружева и мягкой белой шелковой материи. Густые курчавые волосы девочки не нуждались в особенном уходе, потому что сама природа позаботилась о них. Природа также зажгла удивительный свет в глазах Дороти и разлила по ее щекам нежный румянец.

Мисс Сезиджер в своем вылинявшем жалком платье чувствовала себя старым холодным декабрем, малышка же казалась ей ранним маем.

Когда Дороти впорхнула в комнату, тетка в очередной раз залюбовалась ее легкой походкой. Девочка всегда двигалась упругими танцующими шагами, и каждое ее движение было красиво и грациозно. Она сделала низкий реверанс тетке и остановилась рядом с ней.

– Правда, я нарядная?

– Маленькие девочки не должны думать о нарядах, – заметила мисс Доротея.

– А разве ты не думала о платьях, когда была совсем молоденькая и хорошенькая?

– Я никогда не была хорошенькой, дитя мое, а иногда мне даже кажется, что я никогда не была молодой.

– Бедная моя тетушка! Я сделаю так, что ты будешь молодой. Ах, вот, вот! Я слышу его шаги.

Она бросилась к двери и раскрыла ее. В комнату вошел старый сэр Роджер, по обыкновению, одетый в вечерний костюм. Мистер Сезиджер казался очень бледным, но при виде Дороти его глаза загорелись. Впрочем, они снова померкли и стали суровы, едва он перевел взгляд на тревожное, запуганное лицо дочери. «Если бы только Доротея ушла, мы с внучкой отлично провели бы вечер», – невольно подумал старик.

Как только хозяин Сторма вошел в гостиную, Карбури раскрыл дверь в столовую и произнес обычным светским тоном:

– Ужин подан.

Сэр Роджер подал руку мисс Доротее и повел ее к столу, а Дороти прыгала и пританцовывала рядом с дедом.

– Я так рада, что тебе лучше, отец, – промолвила мисс Доротея.

– Я совершенно здоров. Благодарю тебя, – послышалось в ответ.

Это было произнесено очень недружелюбным тоном. Отец дал понять дочери, что она не должна задавать больше никаких вопросов по поводу болезни. Дороти, которая самовольно выдала себе разрешение ужинать со взрослыми, заняла свое обычное место и посмотрела сначала на деда, потом на тетку. Она почувствовала, что между ними что-то не совсем ладно, и это не понравилось ей. Девочка была еще слишком мала, чтобы разрешить загадку их отношений, для этого требовался более зрелый и опытный ум.

В середине ужина сэр Роджер вдруг холодно поинтересовался:

– Разве тебе нечего рассказать мне, Доротея? Чем ты сегодня целый день занималась?