Чужие миры (авторский сборник) - Васильев Владимир Николаевич - Страница 61

Оракул согласился указать руину, где крылся меч, зовущийся Ледяным Жалом. Но за это даты должны были пробраться в замкнутую горную долину, где когда-то стоял Гриффинор, гномья твердыня, проникнуть в лежащую в стороне руину, в которой обитал кто-то из нечисти и стерег заклинание Возрождения. А потом с помощью этого заклинания поднять разрушенный замок из руин. Гриффинор издавна принадлежал гномам, именно здесь выводились самые сильные грифоны Иллурии, и если бы замок восстановили кондотьеры другого народа, гномы наверняка разорвали бы мир с людьми и эльфами. Поэтому Бролин и сказал Йэльму: надо искать южан. И только потом лезть в долину Гриффинора.

Хокан с Коеком поглазели на бело-голубые флаги над башнями Ильнира и направились вдогонку отряду. Йэльм уводил датов по восточному склону гор.

Облачное небо Аргундора нависало над самыми головами; то и дело начинал накрапывать мелкий дождь. Идти приходилось обычным шагом, не скорым: земля была рыхлой и водянистой, сказывалась близость болот. Впрочем, Драконья Башня теперь совсем недалеко, вот-вот покажется.

Слева стеной высились горы, подернутые туманной дымкой. За ними — долина Банерона, логовище Черных Людей Аргундора. Где-то здесь проходила тропа к перевалу. Тарус стремился побыстрее проскочить открытое место и скрыться в предгорьях, потому что посыльные черных и орков то и дело спешили на север или юг по делам своих хозяев. Тогда отряд залегал, укрывшись эльфийскими накидками-невидимками. Только Славуте накидка была без надобности: зеленый кондотьерский плащ и так прятал его на ровной, как убранный стол, равнине.

Вишена заметил, что его белоснежный плащ совсем не пачкается в походе. Вернее, задень появляются на нем пятнышки грязи, но к рассвету он вновь сияет нетронутой белизной, как декабрьский снег. И греет куда надежнее, чем можно ожидать: запахнись поплотней, и никакие холода не страшны.

Когда добрались до первых отрогов, Тарус вздохнул спокойнее. Здесь отряд труднее обнаружить, можно хорониться меж гребней, в узких, похожих на овраги, щелях.

Серая свеча Драконьей Башни открылась взгляду неожиданно; чуть обогнули застывшую на дороге глыбу, тут же ее и увидели. Это и вправду была башня, настоящая, только совсем не похожая на следящие башенки с переменчивым флагом над тесом или черепицей. Она давным-давно была заброшена, камень выщербился и кое-где обвалились стены, в основном сверху; кровля просела и рухнула, так что внутри было так же сыро и холодно, как и снаружи. Даже обычный в этих местах плющ не льнул к этим угрюмым стенам. В слепых провалах окон-бойниц клубился плотный мрак.

Вокруг было безлюдно. Тарус некоторое время приглядывался, потом прошептал:

— Боромир! Вишена! Славута! Давайте за мной.

Непоседа, Пожарский и дрегович с готовностью скользнули за гибким чародеем. У Башни было пусто, ровную площадку перед входом усеивали мелкие камешки. Они замерли перед сводчатой аркой, потянув из ножен мечи. Боромир и Вишена одинаковым взглядом прошлись по рунам на гардах — ни искорки зеленого огня не родилось там.

— Внутри никого, — тихо сказал Вишена Тарусу. — По крайней мере из нечисти.

Тарус заглянул под арку. Неровное пятно света, падающее от входа, постепенно растворялось в потемках.

— Эй, глядите! — вдруг сказал Славута, указывая пальцем в сторону от башни, в россыпь отколовшихся от скалы камней-обломков. Там на миг показался песиголовец, призывно махнул рукой и вновь исчез среди серых глыб.

Тарус не колебался ни секунды.

— К нему!

Они бегом переместились к укрытию арранка. Сам псоглавый показался вновь и присел, чтоб не маячить у всех гор на виду. Между двух неровных обломков скалы и нашли его кондотьеры.

— Ар-р! Опоздали, люди, — без предисловий начал он. — Черный уже вычистил руину и ушел.

Тарус в сердцах сплюнул:

— Ты видел, что он вынес оттуда?

Песиголовец кивнул. Этот жест означал одно и то же у людей и у его племени.

— Да. Ларец. Не то черного камня, не то темно-фиолетового. С железными ручками, весь покрытый резьбой. Не очень большой, но и не скажешь, что маленький. — Песиголовец сокрушенно вздохнул. — Красивая вещь! Дело рук настоящих мастеров…

Тарус некоторое время молчал, потом скрежетнул зубами.

— Это именно то, что мы ищем. Куда его унес Яр?

Арранк вдруг замотал ушастой головой:

— Не Яр. Из-за гор явилась четверка волчьих всадников. Только это были не орки и не аргундорцы — нечисть какая-то, круглоголовые, пучеглазые, черные… Все, как один, в плащах, но не кондотьерских…

«Ну, если даже песиголовец счел их нечистью…» — подумал Вишена.

Тарус насторожился:

— Волки черные и куда крупнее, чем местные?

— Точно, — согласился песиголовец. — Они забрали ларец и вернулись в долину. А Яр двинул дальше, на юго-восток.

— К Зубу Оррина, — процедил Боромир с досадой. — Эхма!

— Это руина невдалеке на болотах, — шепнул Славута Пожарскому.

В четверке волчьих всадников нетрудно было узнать крыланов, преследовавших отряд Боромира еще под родным солнцем. Тарус нахмурился и сел на обломок камня размером поменьше. Остальные в растерянности топтались подле чародея.

— Что ж, — сказал чародей после недолгих раздумий. — Мы все равно собирались штурмовать Аргундорскую долину. Теперь ясно, что этого не миновать. А сейчас направимся за Яром.

Боромир, выслушав это, спросил:

— А ежели колдун-печенег вздумает сбежать назад, в наш мир? Книги-то у него…

— Не сбежит, — заверил Тарус. — Отсюда он не сбежит, поверь мне, Непоседа. Не сбежит, потому что сам этого не хочет. Ему здесь куда привольнее, чем дома, в своих степях. Правда, не пойму, зачем ему здесь Книги: для этого Мира их знания почти бесполезны.

Роксалан недоверчиво покачал головой:

— Неужто Яр в одиночку справился с Тенью?

Оба песиголовца разом присели. Вишена с удивлением взглянул на Урхона: он знал, что тот ничего не боится, видел в нескольких битвах, но тут Урхон явно струхнул. Уши прижал, а присев, стал на полголовы ниже. «Тень, она всему виной, — догадался Вишена. — Древний ужас племени псоглавых…»

Он вспомнил, как бежали арранки от Тени в дулебских пещерах. Хотя от нее попробуй не побежать… Так и веет смертью и пустотой — людям ли выдержать ее дыхание? Арранкам ли?

Некоторое время все молчали.

— Раз вынес ларец из руины, значит, справился, — пожал плечами Боромир.

— Или Тень отлучилась куда-нибудь… — поддакнул Дементий. — Не сидит же она в Башне безвылазно…

— А Яр нам нужен из-за половинки ключа? — спросил Славута, пристально глядя в глаза Тарусу. Тот спокойно выдержал этот взгляд.

— Не только. Вдруг удастся вернуть ему душу?

И они устремились за песиголовцем, который повел их по едва заметному следу волчьих лап. Урхон присоединился к собрату, и перед собой люди постоянно видели две мохнатые остроухие головы. Вскоре пошли болота, покрытые желтыми мхами, тропа петляла, обходя опасные места. Песиголовцы как-то чувствовали топи да мочаги и заранее предупреждали людей. Мхи были пропитаны влагой, и ноги сразу сделались мокрыми. Вишена бормотал под нос свое обычное: «Эх, ты, топь-мочаг, ходун-трясина, крепи-заросли…» — и вдруг ощутил себя точно как в Рыдогах. Даже огляделся, нет ли где поблизости чертенка-озорника?

Чертенок был.

Точнее, это был не чертенок, а какая-то местная нечисть. Некто зеленокожий и пучеглазый. А за чертенка Вишена его принял из-за лирообразных рожек на голове. Увидев людей, нечистый плюхнулся пузом в лужу и замер. Но его уже учуяли песиголовцы и увидели люди во главе отряда. Застыл на месте Тарус, взялся за меч Боромир, шепнул что-то землякам-чикмам Роксалан.

А потом этот зеленый поднялся. Да не один: отряд враз оказался в кольце его сородичей. И кольцо явно собирались сжать. В руках низкорослых болотников словно по волшебству возникли кинжалы и дубинки. Красные выпуклые глаза, казалось, излучали тугие волны ненависти. Вишена, успевший выдернуть меч из ножен, мельком глянул на гарду: две руны светились зеленым. Две. А в руинах, где приходилось сталкиваться со всякой нечистью, светилась всегда одна.