Чужие миры (авторский сборник) - Васильев Владимир Николаевич - Страница 58

Молчаливый рыдожанин только кивнул: разговорчивее в Иллурии он вовсе не стал.

Волк начал принюхиваться в четверти версты. Вишена, припав к камню, глядел на всадника во все глаза. Тот подергал за повод, почесал волку меж ушей и направил его точно к пещерке, выглядящей стой стороны просто как россыпь крупных, в три человеческих роста, камней. Гортанно перекликнувшись со своими, аргундорец приближался. Все замерли, никто не шелохнется, только пальцы бесшумно смыкаются на рукоятках оружия.

Когда всадника отделяло от укрытия шагов десять, Омут мгновенно поднялся и метнул тяжеленную булаву. Волк шарахнулся, зарычав, но булава настигла всадника, выбив из седла. Озарич и Гонта, невидимые в коричневых плащах, мигом утянули зашибленного аргундорца в пещерку. Волк растерянно топтался поодаль, Прон, наловчившийся стрелять из арбалета, всадил стрелу ему в бок. Но то ли шкура у того была крепка на удивление, то ли стрела коротка оказалась, не свалился зверюга замертво, заскулил и бросился наутек, прямо к остальным. Вишена уже взялся за меч, решив, что сейчас свалка начнется, но остальные всадники, осмотрев волка и вытащив стрелу, вовсе не кинулись выручать пропавшего собрата. Поорали издалека, позвали, а после вскочили на своих жутких зверей и были таковы. Унеслись на восток, откуда пришли.

— Удрали, — довольно ухмыльнулся Пристень. — До утра теперь не вернутся. Ну а мы их утром так и будем здесь ждать…

Вишена поднялся, отряхнул плащ. Славута стоял рядом.

— Почему он так решил? — спросил Пожарский побратима.

— После захода солнца из замков никто не выходит, — пояснил дрегович.

— Ты ж сам говорил, — удивился Вишена, — что орки часто нападают ночью.

Славута объяснил:

— Нападают-то они ночью, но из замков выходят еще засветло. Идут полночи, потом нападают. А чтобы ночью кто в путь пускался — я не слыхал никогда.

Вишена вздохнул. Удивляться дальше не было уже сил.

Из пещерки вышла Купава, невозмутимая, как окрестные скалы. В схватке, если бы та состоялась, она с самого начала не собиралась принимать никакого участия, считая, что с пятеркой волков великолепно управятся и без нее.

— Если вам еще интересно — горячее поспело, — сказала Купава.

Дементий радостно заверил:

— Интересно, милая! Еще как интересно!

— Тогда не болтайте, а к огню, да поживее! Разогревать по второму разу я не буду. Успеете со своей дохлятиной аргундорской потолковать…

Славута опустил руку Вишене на плечо.

— Ступай, поужинай, потом меня сменишь.

Пожарский кивнул и пошел за всеми, пригибая голову, в отсвечивающий багровым зев пещеры.

Внутри весело полыхал костер и умопомрачительно вкусно пахло. Даже стойкий запах жилья летучих мышей перешибло.

Боромир уже теребил пришедшего в себя аргундорца.

«Неужели заставят говорить?» — недоумевал Вишена. Он уже знал, что в Иллурии пленные заранее считают себя мертвыми и всегда молчат.

Но Боромир не зря водил полки на север и везде слыл хитроумным.

— Правда, что в окрестных замках у вас айагры? — спросил он с неподдельной тревогой.

Аргундорец злорадно осклабился.

— Да, рыжее племя, правда! И в Щаге, и в Продиасе, и в Дипхалле, и в Нидлтоне, и в Менелоте! Вам не взять эти замки.

— Гляди-ка! — цокнул языком Боромир, хитро подмигивая Тарусу. — Неужто много их? Не может быть!

— Больше десятка! — Вишена с удивлением уловил в голосе пленного гордость.

Боромир вздохнул:

— Ну и ладно. Спасибо, что предупредил.

И обернулся к отряду:

— Кто его?

Поднялся Омут.

— Дозволь я… У меня с черными свои счеты.

Вишена взглянул на мрачного витязя-молчуна и внутренне содрогнулся. Аргундорцу завидовать не приходилось.

Омут сгреб волчьего всадника в охапку и повлек к выходу.

Вскоре он вернулся. Один.

Отстояв снаружи нужное время, Славута с Вишеной улеглись спать в пещере. Сменили их венеды-близнецы Чеслав и Вавила.

Наутро, наскоро перекусив и испив остывшего отвара, двинули на восток, к холмам. Скользящий шаг, к которому все успели приноровиться, съедал расстояния вмиг. Вишена слабо представлял, как они будут штурмовать замки. Хоть и немного там защитников, все же с двумя десятками воинов замка не взять. Правда, они не простые воины, а кондотьеры и у каждого в запасе, поди, заклинание из руин. Да и Тарус может кое-что… И все же Вишена пребывал в неведении и растерянности.

Замок открылся взору издалека. Стены его, густо-черного цвета, вздымались среди безрадостных равнин, а башни нависали над стенами.

— Стоп! — скомандовал Боромир, и все послушно стали.

Издалека замок выглядел совсем неопасным. Ватажки разглядывали его некоторое время.

— Ну что? — спросил Тарус. — Поваляем дурака? Выманим?

— Пожалуй, — сказал Боромир.

Вишена ничего не понял. Наверное, у его давно пришедших в Иллурию друзей есть какая-то метода по штурму замков. Он приготовился наблюдать.

Боград с братом Богуславом направились вперед, к замку.

«Наверное, хотят прикинуться случайными путниками и выманить из замка черных», — догадался Вишена. Тогда понятно, почему венеды: они в бело-голубых плащах. Кто может здесь шастать, кроме всадников?

Братья шли прямо к замку. Вскоре их заметили. На стенах мелькнуло несколько воинов, а спустя недолгое время ворота отворились, выпуская гурьбу волчьих всадников. Боград с Богуславом замётались посреди камней и бегом кинулись назад, изображая растерянность и замешательство. Когда всадники почти нагнали их, оба вдруг пошли скользящим шагом, уравнявшись в скорости с преследователями.

— Ну, братцы, — сказал Тарус, — готовьтесь использовать заклинания.

Он извлек из-под плаща короткий жезл серого цвета. Боромир достал плоскую коробочку, точь-в-точь такую же, как Хокан показывал. Похил взялся за чудную изогнутую штуковину с торчащей вперед толстой трубкой. Роксалан держал в руке короткий кинжал, блестящий, как начищенное серебро, а Дементий вдруг напялил какую-то невзрачную кепку и исчез.

Вишена машинально потрогал пояс, в котором таилось Холодное Пламя. И когда Боград с Богуславом вернулись, а всадники приблизились на десяток волчьих прыжков, Тарус выдохнул:

— Нумо!

Вишена отнял руки от пояса. На кончиках пальцев плясало синеватое пламя, щекоча кожу. Он направил руки на всадников и тряхнул ими.

Пламя, превратившись в бесшумный синий смерч, плеснуло в толпу волков и людей, пожирая и тех, и других. Вишена прищурился и отшатнулся.

«Ну и силища!» — подумал он. В груди ныла неприятная пустота, Пожарский чувствовал себя муравьем, сдвинувшим подрубленное дерево. И неизвестно, куда дерево упадет — кто сказал, что не на муравья?

Всадников разметало. Пламя рванулось к безрадостному небу Танкара и опало, потеряв мощь. Вишена поглядел на спутников.

Боромир с коробочкой в руках глядел перед собой. На уровне его груди прямо в воздухе, без всякой опоры висели несколько крупных валунов. Миг — и они, словно пущенные из пращи, обрушились на уцелевших аргундорцев. Двое все же прорвались через этот смертоносный дождь, но на их пути стоял Тарус с жезлом. Направив жезл на всадников, Тарус едва заметно двинул рукой.

Всадников вместе с волками швырнуло на камни.

Справа невысоко над землей парил Пристень, размахивая мечом. Просто парил, как шмель над цветками. Вишена протер глаза, но Пристень не упал. Шагах в пятидесяти впереди возникший из пустоты Дементий добил раненого волка и теперь бродил среди валяющихся в беспорядке аргундорцев.

Все кончилось в несколько коротких мгновений. Вражий отряд даже не успел понять, что гибнет.

— К стенам! — сказал Тарус, и все заскользили к замку. Даже Пристень опустился на землю и присоединился к товарищам.

Проходя мимо поверженных всадников, Вишена невольно вздрогнул. Некоторые из них были обожжены, некоторые словно побывали в лапах у громадного медведя — казалось, у них не осталось ни единой целой косточки.

На стенах замка застыли мечники в черных латах. А во дворе замка кто-то громко ворчал, пробуждая неприятный холодок между лопаток.